Год колючей проволоки - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 79

— Да, Стэн?

— Сэр… а нельзя ли создать что-то вроде анклава?

— Какого анклава?

— Ну… что-то вроде анклава. Берем несколько провинций, где спокойнее всего, — и закрываемся там. Ровно столько, сколько сможем плотно контролировать. Получится нечто вроде территории Северного альянса до нашего прихода. В этом случае тем же талибам, будь они первыми, или вторыми, или третьими, придется иметь дело с частью страны, и они как-то должны будут налаживать там мирную жизнь. Посмотрим, как они ее наладят. Афганцы что-то быстро забыли — что было при талибах и что стало при нас.

Генералы переглянулись, потом Петреус спросил:

— Давно придумал, Стэн?

— Да были мыслишки еще тогда. Только кто же разрешит. Откровенно говоря — уже тогда было понятно, что Карзая бессмысленно стегать — дохлая лошадь.

— Нортон?

— Выйти. Оставить базы на севере и с них бомбить. Держать Афганистан в таком состоянии, чтобы он не угрожал никому. Если законное правительство останется — все-таки наша авиация способна значительно сократить количество его противников — тем лучше. Если нет — мы должны просто напоминать им о себе каждый раз, как только они задумают недоброе.

— Флинн?

— Сэр, я хотел бы выступить.

Адмирал посмотрел на Петреуса — он думал, что выступать будет все-таки он. Получается — попросил начальника разведки. Возможно, доклад еще более жесткий и скандальный, чем тот, который они первоначально согласовали. Хотя и за первоначальный… можно тихо выйти в отставку без особых почестей.

— Послушаем, если нет возражений.

— Спасибо. Относительно будущего Афганистана можно сказать только одно — что будущего у этой страны, как такового, нет. Ситуация в Афганистане принципиально отличается от того, с чем мы столкнулись в Ираке, — и, анализируя наши планы по второй и третьей фазам операции, можно сказать, что это и была наша ошибка — мы попытались применить рецепты, сработавшие в одной стране, к другой, не замечая разницы между ними. А она существенная. Ирак — это государство диктаторского типа, но все же государство, население в нем жило и привыкло жить при сильной, в чем-то даже жестокой, власти. В его понимании власть — пусть она и жестока, и в чем-то несправедлива — но она абсолютно необходима для выживания. Пауза, в течение которой в Ираке не было власти, — она была хоть и тяжелой как для нас, так и для иракцев — по историческим меркам она была короткой, и нам удалось установить там другую власть. Афганистан же живет без власти на протяжении двадцати лет, последняя власть, которая там рухнула, — это была власть, установленная русскими. А некоторые племена вообще живут без государства, в их жизнь почти не вмешивался даже король, на любые попытки вмешательства они отвечают сопротивлением.

Таким образом, то, что мы сделали в Ираке, и то, что мы пытаемся сделать в Афганистане — установить централизованную власть, — это чуждо обычному афганцу, и многие будут воевать против власти, какой бы она ни была.

Единственная возможность, которая у нас еще осталась в Афганистане, — это афганизировать войну, переведя ее из религиозной плоскости в плоскость национальную, попытаться столкнуть лбами агрессивных националистов и талибов. Талибы, первоначально почти полностью состоящие из лиц пуштунской национальности, сейчас превратились в международный террористический интернационал, пуштунские же племена в отношении к талибам разделились. Если мы сделаем так, что талибы будут воевать против пуштунов, а пуштуны — против талибов, то мы победим, даже если нам придется уйти.

Напоминаю для всех присутствующих, что в одна тысяча восемьсот девяносто третьем году сэр Мортимер Дюранд заключил с правительством Афганистана договор, отнявший у Афганистана значительную часть территории по произвольно проведенной на карте линии, так называемой линии Дюранда. Договор был заключен на сто лет, и значит — в девяносто третьем, восемнадцать лет назад утратил свою законную силу. В настоящее время у Пакистана нет никаких законных оснований удерживать территорию, называемую «зоной племен», а у правительства Афганистана — законного правительства Афганистана — есть все основания требовать эту территорию назад, поскольку по условиям договора она была отдана Британской Индии не постоянно, а временно. Более того — на нашей стороне и против Пакистана может выступить Индия, законный правопреемник международных обязательств Британской Индии, — а Пакистан остается в одиночестве и загнанный в тупик. Господа, примерно семьдесят процентов баз, лагерей подготовки, складов вооружения пакистанского Талибана находится в «зоне племен», но афганская, а следовательно, и американская армия не имеют туда доступа в связи с юрисдикцией Пакистана над этой территорией. Все, что мы делаем, — это наносим удары с беспилотников, а надо — пройти по этой земле огнем и мечом. В то же время для пуштунов возврат этой земли и объединение их племен в едином государстве является делом их национальной чести. Если правительство Афганистана потребует у Пакистана передать под юрисдикцию Афганистана незаконно удерживаемые племенные земли — а США и Индия поддержат эти требования, все пуштуны перейдут на нашу сторону. В то же время Талибан, как организация, прямо контролируемая пакистанскими военными и разведкой, не сможет встать на иную позицию, кроме резкого неприятия требований Афганистана. Тем самым мы добьемся раскола Талибана, потому что все пуштуны солидаризируются со своим народом, а не с исламским джихадом или пакистанской разведкой. Ключ к победе на Востоке, сэр, — это столкнуть лбами агрессивный национализм и религиозный экстремизм. Религия ислама интернациональна, даже подчеркнуто интернациональна — в то время как на Востоке родо-племенные пережитки очень сильны, они оказывают довлеющее влияние на поведение человека. Пуштун — он прежде всего пуштун и только потом мусульманин. Если мы заставим пуштунов сражаться с мусульманами — они просто перебьют друг друга. Самоликвидируются и позволят нам построить наконец-то в Афганистане нормальное государство и общество. Только так мы можем избавиться от наших врагов среди афганцев — руками самих афганцев.

Закончив выступать, Флинн — он выступал стоя — сел на свое место.

— Генерал Петреус?

— Это общее мнение штаба сил стабилизации, сэр, — коротко доложил Петреус.

— Ник, вы тоже так считаете?

— Так точно, сэр, — ответил Картер.

Адмирал оглядел собравшихся офицеров.

— Поддерживаю предложенный план, — с места сказал МакКристал.

Еще бы не поддерживал… верный пес Петреуса, вместе служили, если бы не он — давно бы вылетел за длинный язык.

— Хорошо, обсуждаем предложенный вариант. Генерал, вы уже согласовывали предложенное с кем-то в Афганистане?

— Никак нет, сэр.

— В Вашингтоне?

— Никак нет, сэр.

Последнему утверждению адмирал не поверил. Скорее всего — руку приложил Гейтс, для американских военных такой план слишком сложен. А вот для Гейтса… чертов византиец, он пропитался русской культурой и стал таким же, как русские, хитрым и коварным. Одно его публичное одобрение действий Путина чего стоило, это же вызов половине Вашингтона.