Мифы Туринской плащаницы - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Грановская cтр.№ 6

– Я могу прочесть вам эти строки наизусть, – сказал отец Андрей.

– Не надо. Я уже нашла. Вот: «И увидел я другого зверя, выходящего из земли. Он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон». – Женя подняла взгляд на отца Андрея и спросила: – Зверь, о котором здесь говорится, это ведь Антихрист?

Дьякон кивнул.

– Похоже, все гораздо сложнее, чем я думала, – сказала Евгения, нахмурив лоб. – Не удивлюсь, если человек, похитивший тело Кишлевского, окажется сумасшедшим. Нынче у многих едет крыша на религиозной почве.

Женя вновь опустила взгляд на страницу, отыскала глазами второй стих и снова прочитала вслух:

– «Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое. Число его – шестьсот шестьдесят шесть». – По губам девушки пробежала усмешка. – Число Антихриста, – проговорила она презрительно. – Неужели все настолько банально?

Отец Андрей пристально посмотрел на девушку. Потом, отпив немного из своей чашки, откинулся на спинку кресла и пощелкал языком.

Женя пожала плечами и еще раз перечитала строки Апокалипсиса. Зверь с рогами, как у агнца, выходящий из земли… Число шестьсот шестьдесят шесть… Со страниц Нового Завета на нее словно повеяло спертым и душным воздухом Средневековья. И это в двадцать первом-то веке! Какая чушь!

Дьякон меж тем закурил новую сигарету.

– Итак, давайте рассуждать логически, – заговорил он после того, как швырнул спичку в пепельницу. – Отец Кишлевский умер. Причина смерти – внезапная остановка сердца. Незадолго до смерти Кишлевский принимал исповедь у загадочного прихожанина. Прихожанин ушел, а Кишлевский остался сидеть в исповедальной будке, поскольку к этому моменту он был уже мертв. Вывод: священника убил таинственный прихожанин. Свидетель – Петр Каменков – утверждает, что этот прихожанин – дьявол.

Женя отхлебнула чай и сухо произнесла:

– Тело Кишлевского выкопал из могилы кладбищенский сторож. Выкопал, чтобы добраться до золотых часов. Забрав часы, он избавился от тела. А когда узнал, что разоблачен, – испугался и повесился. По-моему, все просто.

– По-вашему, именно так поступают люди, когда пугаются? – поинтересовался дьякон.

Женя пожала плечами.

– Кузнецов действовал в состоянии аффекта. Не исключаю, что он был пьян. Ну, или находился под действием какого-нибудь наркотика. Уверена, что экспертиза это подтвердит.

Дьякон прищурил золотисто-карие глаза.

– Ваша версия звучит логично, – сказал он. – Но не забывайте о том, что нам рассказал Петр Каменков.

– Если у вас есть своя версия – изложите ее, – сказала Женя строгим голосом.

– Пожалуйста, – кивнул отец Андрей. – Неизвестный преступник сначала убил священника, а потом выкопал его тело из могилы. Копать ему помогал сторож Кузнецов. Когда дело было сделано, Кузнецов получил в награду золотые часы священника.

Женя задумчиво посмотрела на свои пальцы, сжимающие ручку чашки.

– Но кому мог понадобиться мертвец? – спросила она. – И потом, что значит этот след ботинка на рыхлой земле? Вы ведь не думаете, что Кишлевский сам встал из гроба?

Отец Андрей выдохнул густую струю дыма и отхлебнул из чашки. На мгновение он представил себе, как ксендз Кишлевский встает, подобно вурдалаку, из могилы, отряхивает с одежды пыль и грязь и, безумно сверкнув глазами, шагает по рыхлой земле к сторожке Кузнецова. Там он снимает с руки золотые часы и передает их кладбищенскому сторожу, как плату за то, чтобы сторож держал язык за зубами.

– Евгения, я уверен, что…

Но, взглянув на девушку, дьякон оставил фразу незаконченной. Женя клевала носом над чашкой с остывшим чаем.

– Женя! – окликнул ее отец Андрей.

Девушка открыла глаза.

– Что? – тихо спросила она. – Вы что-то сказали?

– У вас глаза закрываются, – мягко произнес отец Андрей. – Вам пора спать.

Женя зевнула, прикрыв ладошкой рот.

– Так устала, что прямо с ног валюсь, – сообщила она.

– Я постелю вам в спальне, а сам лягу на диване в гостиной.

Евгения нахмурилась и покачала головой:

– Нет. На диване лягу я. Вы с вашим ростом на нем не поместитесь.

– Да, но вы девушка.

– Никаких возражений, – отрезала Женя. – И перестаньте называть меня девушкой. Для вас я – младший лейтенант Гранович.

Выплюнув песок, он вскинул ружье и выстрелил прямо в потное, гладко выбритое лицо бандита, затем отбросил бесполезный уже карабин и откатился в сторону. «Главное в рукопашном бою – чтобы не кончились патроны», – как насмешка, пронеслись у него в мозгу слова ротного.

Под рукой блеснуло лезвие охотничьего ножа. То самое лезвие, которым пять минут назад один из боевиков перерезал горло молодому парню-вэвэшнику. Он схватил нож и снова откатился в сторону. Фонтан песка, выбитый из земли автоматной очередью, обжег ему щеку. Глаза забились песком, но он успел увидеть черную тень, взметнувшуюся над ним, и ударил в эту тень ножом.

Тень превратилась в огромную голову чудовища, и эта голова склонилась над ним и оглушительно рыкнула. Он отшатнулся от огнедышащей, зловонной пасти – и проснулся.

Открыв глаза, отец Андрей тут же опять зажмурил их от яркого света, бившего в окно. Несколько секунд он не мог понять, где находится. Лишь сообразив, что эта комната – спальня в его собственной квартире, он позволил телу расслабиться.

Часы показывали восемь часов утра. Погода за окном не радовала и не настраивала на жизнелюбивый лад. Бледно-серое небо, черные абрисы деревьев на фоне многоэтажек, похожих на торчащие из земли огромные скелеты доисторических чудовищ.

Поднявшись с постели, Андрей Берсенев подошел к DVD-проигрывателю. Легкое нажатие указательного пальца – и в комнате, освещенной серым утренним светом, зазвучали первые ноты композиции «Magic Women» Карлоса Сантаны.

I got a black magic woman

got me so blind I can’t see…

Дьякон принялся разминать суставы и мышцы, стараясь не думать о кошмарном сне.

I got a black magic woman

she try’in to make a devil out of me.

Тридцать подтягиваний на перекладине, триста отжиманий от пола, сто быстрых приседаний с грифом штанги на плечах – такая разница взбодрит кого угодно.

Покончив с зарядкой, дьякон выволок на середину комнаты боксерский мешок, висевший на специальном тросе под потолком, и принялся осыпать его ударами. Он бил и бил, не остервенело, но методично и жестоко, словно черный мешок был сосредоточием мирового зла, и процедура изгнания этого зла из мира требовала не гнева и не страсти, а одного только усердия. Через десять минут дьякон остановился, привел в порядок дыхание и убрал мешок за шкаф.