Комната в башне - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Веллсли cтр.№ 26

— Вы ненавидите брата?

Мэри не ответила. Я посмотрела ей прямо в глаза. — Можете смело сказать мне правду. Я на вашей стороне и все прекрасно понимаю. У вас есть причины для ненависти.

— Видит Бог, это так, — Мэри вздрогнула. — Я никогда не прощу ему того, что он сделал со всеми нами.

— И с другими тоже. Расскажите все, что знаете! Мне это сейчас необходимо.

— Но как я могу быть вместе с вами? Ведь я не имею права никому ничего рассказывать.

— Это же просто смешно, Мэри! Вам внушил это никто иной, как сам Тарквин. Он хочет держать вас таким образом в беспрекословном повиновении. Почему вы так боитесь его, ведь он всего-навсего маленький мальчик?

— Мальчик? Ну нет! Он никогда не был маленьким, не был ребенком. Это дьявол. Да, настоящий дьявол.

— Тогда ему нужно оказывать сопротивление. Любая опасность страшна только тогда, когда она неожиданна и непонятна. Теперь я знаю источник своих страхов. Вдвоем нам будет гораздо легче, поверьте мне.

— Я не верю, что вы искренне хотите мне помочь.

— Обещаю вам сделать все, что в моих силах. Но сначала расскажите о Тарквине.

Забитая, дрожащая Мэри вызывала у меня сейчас только жалость. Я забыла все ее нелепые, высокомерные выходки.

— Если хотите, я помогу вам вырваться отсюда. Мы вместе поедем. в Лондон.

— Вы не шутите? — глаза девушки заблестели.

— Я говорю с вами абсолютно серьезно. Уедем в самом скором времени.

Мэри испуганно огляделась по сторонам, на цыпочках подошла к двери, убедилась, что в коридоре никого нет, опять захлопнула дверь и только после этого нерешительно присела на краешек стула.

Рассказ ее был долгим. Несколько раз она сбивалась, но с каждой произнесенной фразой все больше оживлялась, как будто освобождалась от невидимых пут.

Минут через двадцать в дверь постучали.

— Как вы себя чувствуете, мисс Оршад? Мэри у вас? — вкрадчиво осведомилась миссис Веннер.

— Да, да! Уходите!

За дверью воцарилось молчание, и только некоторое время спустя по коридору застучали удаляющиеся шаги. По-видимому, хозяйка была оскорблена такой неслыханной дерзостью, но я не придала этому никакого значения. Мэри, переведя дыхание, продолжала.

Когда на свет появился Тарквин, ей было уже девятнадцать. Как я и предполагала, к тому времени родители уже отчаялись иметь второго ребенка, утратили всякую надежду. Но и единственная дочь никогда не пользовалась в доме ни любовью, ни должным вниманием. Ее не обижали, а большей частью просто не замечали. Веннер мечтал только о сыне, и дочь была для него чем-то вроде досадной помехи. От матери тоже невозможно было добиться даже мимолетной ласки, но у Мэри до поры до времени не было причин жаловаться на жизнь. Она чувствовала себя в Лонг Барроу вполне комфортно. Далеко не красавица, но милая, скромная девушка удостоилась внимания сразу нескольких местных кавалеров, на каждого из которых можно было бы иметь со временем определенные виды. В общем, жизнь шла своим чередом, не предвещая ничего плохого.

С рождением сына в семье все резко переменилось. Сорокалетняя мать еще в последние месяцы беременности переложила все домашние дела на плечи дочери, хотя была совершенно здорова. Мэри выполняла свои новые обязанности безропотно. Работы хватало, но оставалось время на встречи с друзьями. К тому же она тешила себя мыслью, что ребенок родится, подрастет — и станет намного легче.

Увы, Мэри суждено было жестоко ошибиться. С первого же дня родители буквально обожествляли Тарквина. На дочь вообще перестали обращать внимание и даже не считали полноправным членом семьи, скорее относя ее к прислуге.

Прошло несколько лет. Мэри с ужасом обнаружила, что друзей и поклонников у нее совсем не осталось. Жизнь была размеренной, сытой, но до отвращения скучной. Родители все больше отдалялись от дочери, оставив ее наедине со своими проблемами.

Что касается Тарквина, то еще грудным младенцем он вел себя более чем странно. Мальчик часами неподвижно лежал в кроватке с широко открытыми глазами, как будто наблюдая за окружающими. Если Мэри в это время находилась поблизости, например вытирала пыль или раздвигала занавески, этот пристальный взгляд сопровождал ее неотступно, будто предупреждая: «Я все про тебя знаю, сестрица». Порой это ее даже пугало. Ни тогда, ни потом Мэри ни разу не видела брата плачущим, кричащим. Он просто молча указывал пальцем на игрушку или конфету, глядя при этом так, что все окружающие наперегонки бросались выполнять его желание.

Казалось, что ребенок подмечал и запоминал все происходившее в доме. Говорить, а затем и читать он научился очень рано. И тут, к умилению родителей, обнаружился еще один талант — музыкальный.

Сначала к мальчику пригласили учителя из Куллинтона, но отставка последовала буквально через неделю. Затем началась настоящая чехарда. Мэри не смогла вспомнить даже приблизительное количество несостоявшихся наставников.

Если очередной учитель хоть чем-то не нравился пятилетнему вундеркинду, разыгрывалась целая драма. Тарквин демонстративно, наотрез отказывался играть. Учитель возмущался, повышал голос, и тогда мальчик, встав в картинную позу, принимался пронзительно, монотонно визжать. Бедный учитель готов был на все, лишь бы успокоить ребенка, старался его задобрить. Визг моментально прекращался, и урок можно было продолжать. Но эти вполне безобидные штучки длились до поры до времени. Как только Тарквин подрос, его методы обращения со старшими стали совсем иными.

Мэри даже не сразу сообразила, в чем тут дело. Со стороны брата она не испытывала почти никакого давления — мальчик прекрасно понимал, что она настолько же безобидна, насколько бесполезна для него. В родителях он, безусловно, нуждался гораздо больше, а потому и обрабатывал их более изощренно. Красноречие и манеры мальчика стали притчей во языцех, его недетской серьезности поражались все окружающие… Он умел снисходительно показать, что знает гораздо больше собеседника, оставаясь при этом отличным слушателем. Вставлять в разговор взрослых язвительные замечания, как это делают многие чересчур самоуверенные, опередившие своих сверстников дети, было не в его правилах. Получив от родителей отказ, хотя бы и в какой-нибудь мелочи, он не вступал в пререкания, не капризничал, а просто молча и неотступно преследовал их тяжелым, немигающим взглядом. Это действовало хуже всякой пытки. Взгляд мальчика был поистине гипнотическим. Однажды отец не захотел взять его с собой в Куллинтон на какой-то праздник. Тарквину было тогда лет семь. Своим безмолвным давлением он привел отца в полную растерянность. Веннер пытался заняться какими-то делами, но не смог и в конце концов изменившимся голосом объявил сыну, чтобы тот немедленно собирался и садился в машину.

Многие родители готовы исполнять любые капризы своего обожаемого чада, и в этом нет ничего предосудительного. Но тут был совершенно особый случай. Ребенок всецело подчинял себе взрослых, искусно парализуя их волю!