Гибель Богов-2. Книга 1. Память пламени - читать онлайн книгу. Автор: Ник Перумов cтр.№ 13

— Честно, как и всегда.

— …Сказал хитроумный Хедин, — поддела она. — Значит, заканчивая со всем этим, — она обвела рукой многочисленные огоньки, — кроме вторгшихся козлоногих, а в Хьёрварде ещё и быкоглавцев, повсюду тишь, гладь и сплошная благодать?

— Не сказал бы, что благодать, но по сравнению с теми мирами, куда прорвались козлоногие…

— Погоди, — вдруг остановила она его. — Козлоногие. Что останавливает вас с Ракотом от того, чтобы смести их с лица Упорядоченного? Разве Закон Равновесия распространяется на них?

— Он распространяется на всё, Сигрлинн.

— Это несправедливо! — возмутилась она. — Эти твари — не от нашего Упорядоченного. Творец не создавал их. Наши уложения — не про них!

— Твоими б устами да мёд пить, — досадливо бросил Хедин. — Мы тоже так думали. Оказалось, что ошибаемся. Всё в Упорядоченном подчинено Закону Равновесия, Сигрлинн. Великие Весы всеобщи. И получается, что вся божественность наша, — губы Познавшего Тьму скривились горькой усмешкой, — вся наша божественность годится лишь командовать из задних рядов, направлять усилия других, подсказывать, учить, лечить…

— А ты предпочёл бы по старинке кидаться огнешарами?

— Ну почему же так сразу и огнешарами? Есть масса куда более элегантных заклятий. Как сейчас помню, струны Арфы Ночи…

— Постой, — Сигрлинн вскинула ладонь, словно кинжал. — Но разве не в этом истинная божественность? Чем занимались Древние Боги, пока не настал день Боргильдовой Битвы?

— Старый Хрофт так очень даже сражался… — отвернулся Хедин.

Сигрлинн осторожно обошла его кругом, положила обе ладони ему на грудь, приблизила лицо.

— Тебе кажется, ты делаешь недостаточно. Верно, милый? Я же помню этот твой взгляд ещё по Голубому Городу.

— Недостаточно, — он накрыл её пальцы своими. — Если бы мы с Ракотом делали достаточно, обитатели Упорядоченного жили бы куда спокойнее. Мне не потребовались бы, — он вновь сделал усилие, — мне не потребовались бы сторонники. Спокойно занимался бы теоретической магией…

— Не хитри, — сощурилась Сигрлинн, высвобождаясь и грозя ему пальцем. — Никакая теоретическая магия не удержала бы тебя надолго. Препятствие, Хедин! Преграда! Вот что тебе нужно, и чем неодолимее, тем лучше. Ты бы не усидел.

— Какая разница, — вздохнул Познавший Тьму. — Усидел бы, не усидел… и рад бы сейчас корпеть над книгами, да куда там! Потому что кроме козлоногих, кроме всяких спятивших чародеев или божков, кроме всяких бед обычных — есть ещё Спаситель.

Наступило молчание. Прикусив губу, безмолвствовала и Сигрлинн, и даже огоньки засвеченной Хедином карты стали гореть как-то тусклее, словно подёрнувшись дымкой.

— Спаситель… — наконец прошептала она. — Я ещё спрошу тебя о нём. Но не сейчас, милый. Пойдём, пожалуйста. Надо ж ещё добраться, а я хочу как следует разглядеть Обетованное. И постоять возле Урда.

Хедин молча обнял её за плечи, одним движением заставив огоньки погаснуть. Последними исчезли три самых ярких, окутанных пламенем — там, где подмастерья Познавшего Тьму удерживали армады козлоногих.

Клара Хюммель-Стайн, Сфайрат, Ирма

Небо ярко и дивно, опрокинутая чаша бездонного хрусталя. Светило в зените, лишь слегка подёрнуто белейшим лебединым пухом облаков, что пригнал ветер, вечный пастух воздушных стад. Внизу, средь смарагдовых холмов и густо-зелёных лесов прихотливые руки неведомых богов прочертили аквамариновую полоску реки, щедро разбросали по лугам множество цветов, наполнили заводи камышом и водяными лилиями, закружили над многоцветьем венчиков бесчисленную пчелиную армию.

А выше, за хрустальным сводом небес — бездонная чернота. Пространство и нечто большее, Межреальность, то, что больше пространства и пустоты.

Межреальность, разделяющая и соединяющая миры Упорядоченного. Межреальность, где прокладывают свои тропы в равной степени маги, чудовища и боги. Межреальность, где свободно текут иные, незримые реки, реки первородной, животворящей силы, иными называемой «магия».

На берегах реки, где сходились дороги, водная с сухопутной, раскинулся городок. Вольно разбросал бревенчатые дома, ни стен, ни рвов, ни башен, словно никого не боясь.

В городке имелся храм, имелось и торжище, и два вполне приличных трактира, равно как и питейный дом со всеми полагающимися подобному заведению радостями; но приезжему скорее всего показали бы не это, а совсем иное.

Просторные новые хоромы на окраине городка, с прихотливыми наличниками и резными ставнями, с высокой трубой и заботливо ухоженным садом, где росло такое, что обойди весь свет — не сыщешь похожего.

А пуще всего указали бы — тайком, разумеется, — на хозяйку. Высокую и статную женщину, что, несмотря на четверых детей, по-прежнему носила длинную, ниже пояса, косу. Щёки и лоб её покрывал загар, в уголках глаз едва заметны только-только проступившие морщинки, но высокие скулы оставались чисты и гладки, словно у шестнадцатилетней, как и грудь, предмет жгучей зависти всех кумушек городка. Женщине можно было дать тридцать или тридцать два, но ни днём больше.

Её знали все. И все звали не иначе как «госпожа Клара», и кланялись ей куда ниже, чем благородным или священникам.

Потому что госпожа Клара была чародейкой. Но при этом совсем не похожей на чванливых магов из далёкой столицы, что щеголяли в голубом и золотом, носили массивные перстни и огромные, выше человеческого роста, посохи с вычурными набалдашниками.

Госпожу Клару любили и побаивались. Потому что она слыла, как говорится, «строгой, но справедливой». Она не отбивала хлеб у местных знахарей, и те, поняв, что им не стоит опасаться новоприбывшей, сами бежали к ней, если случай оказывался слишком трудным или надо было спасать роженицу с, как объясняла госпожа Клара, «поперечным предлежанием плода»…

Но занималась госпожа Клара и зарабатывала на хлеб совсем другим.

Правда, нашлись и такие, кто госпожу Клару, скажем так, недолюбливал. Например, молочница Хильда, вечно косившаяся на Клару и шипевшая себе под нос какую-то гнусь; но даже она, первейшая сплетница во всём Поколе, «языком что помелом» мести не отваживалась.

* * *

Клара Хюммель-Стайн любила свою мастерскую. Вообще-то она любила весь свой дом, нынешний, настоящий, где бегали, смеялись, шалили, ссорились и тотчас мирились дети — и её собственные, и соседские; дом, где ночами на подушке рядом похрапывал Сфайрат; дом, где Клара знала каждую половицу, каждую дверную петлю и каждый шесток.

Своё былое обиталище в Долине Магов она почти не вспоминала. Только когда зажигала лампадку перед маленькими портретами родителей, единственной вещью «оттуда», оставшейся на виду.

Разумеется, сама Клара в Долину не ходила, отправился Сфайрат. Вернулся он тяжело нагруженный — после некоторых размышлений Клара решила, что оставлять накопленные несколькими поколениями её родичей артефакты будет не слишком умно.