Карательный отряд - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 31

Рита решилась:

– Ты права, наливай!

– Шампанское или спирт?

– Спирт!

– Как скажешь!

Спустя десять минут, расслабленная спиртным, Маргарита рыдала на своей постели, уткнувшись в подушку. Ольга сидела за столом и курила сигарету за сигаретой. Ей было жалко молодую подругу, и в то же время она завидовала ей! Сама Ольга никого не любила так, как ее подруга. По-настоящему, самоотверженно. Хотела любить и быть любимой, но не получалось. Ни в Союзе, ни тем более в Афганистане. А теперь, наверное, уже никогда не получится. В отличие от той же Риты, сумевшей найти любовь на войне и остаться чистой, когда вокруг столько грязи и крови, что, кажется, не отмыться за всю оставшуюся жизнь. Уснула Ольга далеко за полночь, когда кончился спирт и сигареты и когда затихла Рита. Наступал новый день, пятница, 7 июня! И что он готовил людям, оказавшимся на войне, не знал никто. Даже те, кто уже распланировал этот день по минутам.

Особый лагерь подготовки моджахедов недалеко от Чевара, Пакистан. 7 июня.

Двухэтажное здание было видно издалека. Вокруг здания столбы, между ними колючая проволока. Справа дощатые бараки, слева палатки и вокруг них колючка, холм за зданием, в нем бетонный бункер – склады боеприпасов, вещевого имущества и продовольствия. С торцов бараков вытоптанная площадка – плац, ограниченный с правой стороны каменной стеной. И опять колючая проволока, уже по всему периметру лагеря с вышками часовых, вооруженных пулеметами. За проволокой минные поля. Дорога с юга, подходящая к въездным воротам и КПП. Полевой лагерь подготовки моджахедов для боевых действий в Афганистане. Но почему везде, куда ни сунься, колючая проволока, а за лагерем мины? Огневые точки, часовые? Все дело в том, что лагерь являлся особым. Здесь находился временный штаб известного полевого командира Абдула Фархади, здесь базировались американские инструкторы, и здесь же содержались пленные из числа советских солдат и офицеров в количестве тридцати шести человек. Военнопленных держали в бараке № 1. В двух палатках – лазарет, в трех – охрана, рядом карантинный блок. Барак № 2, как и лагерь, считался особым. Особый барак особого лагеря. В благоустроенных отсеках барака № 2 жили инструкторы-американцы, а также размещался опять-таки особый отряд диверсантов, состоящий из десяти подонков.

Штаб Фархади находился в здании. На первом этаже немногочисленная группа штабистов, на втором кабинет полевого командира, узел связи, а также крохотная комната отдыха Фархади. Он часто навещал лагерь и оставался в нем на несколько суток. В километре от объекта – Чиштан – поселение афганских беженцев. За годы войны они успели обустроиться. Построить дома, завести скот, окружить поселение виноградником. Большинство домов представляли собой глиняные мазанки, но имелись в поселении и двухэтажные здания – крепости, обнесенные не глиняными дувалами, а высокими каменными заборами. Поселение, как и лагеря, являлось вотчиной Фархади. В нем жили семьи его подчиненных. Иногда Абдул проводил ночи в одном из таких домов, наслаждаясь ласками юной красавицы Лейлы, дочери своего помощника Мохаммеда Ширзада.

Вот и прошедшую ночь полевой командир провел с прекрасной Лейлой, а наутро, еще до подъема, в 5 утра, прибыл вместе с помощником в свой штаб особого лагеря. Бегло проверив несение службы внутренним караулом и приняв доклад дежурного по лагерю, Фархади с Ширзадом поднялись в кабинет второго этажа. Утро выдалось прохладным, и какое-то время можно было обходиться без кондиционера. Помощник приготовил чай с ханкой для поднятия тонуса. Фархади же вызвал связиста. Явился молодой пуштун с умными глазами. Вошел в кабинет, низко кланяясь:

– Ассолом аллейкум, хозяин! По вашему приказанию Али Азар прибыл!

Абдул кивнул:

– Ва аллейкум ассолом, Али! Ответь мне на один вопрос. После 21.00 вчерашнего дня Азиз Карамулло выходил на связь?

Али поклонился:

– Нет, саиб! Не выходил!

– А когда должен был состояться очередной сеанс связи?

– Час назад, в четыре утра!

– И не состоялся?

– Нет, саиб! Но при желании молчание господина Карамулло можно объяснить!

– Объясни!

– Его отряд отходит к границе. Если саибу Карамулло удалось выйти в квадрат… то оттуда выйти к лагерю он не может!

– Даже используя новейшие, японские средства связи?

– Да, хозяин!

Фархади изобразил удивление:

– Почему?

Азар объяснил:

– Видите ли, саиб! Квадрат… чуть ли не единственное место в Афганистане, не выходящее в зону, где мы не можем применить новые системы. Тот район под контролем русских! Попытка выйти в эфир в квадрате… обязательно будет зафиксирована советскими радиоэлектронщиками со всеми вытекающими из этого последствиями. И саиб Карамулло об этом знает!

– Но это означает, что Азизу удалось оторваться от преследования русских?!

Связист пожал плечами:

– Не знаю! Мое дело связь, в остальном я разбираюсь плохо!

– Я понял тебя, Али, можешь идти, готовиться к смене! Кто тебя меняет?

– Брат! Бахтир!

– Хорошо! Свободен!

Али Азар удалился.

Фархади выпил чаю. Настроение поднялось. Действовала ханка. Полевой командир хотел выйти, пройтись по лагерю, но вдруг запищал телефон внутренней связи.

– Слушаю! – ответил Фархади.

– Это Абдужабар!

Кадыр Абдужабар являлся комендантом лагеря и одновременно начальником охраны.

– Что у тебя, Кадыр?

– Проблема с одним из инструкторов.

– В чем дело?

– Сержант Слейтер ночью устроил дебош в казарме. Избил бойца спецкоманды «Призраки» Копытко.

– За что избил?

Комендант объяснил:

– Слейтер выпил лишнего. Пошел в туалет. В коридоре встретился с Копытко. Тот якобы не уступил дорогу сержанту, ну янки и пустил в ход кулаки.

Фархади спросил:

– Копытко сильно пострадал?

– Сломана челюсть. А это значит, как минимум месяц русский не сможет принимать участия в рейдах!

– Слейтера ко мне! – приказал начальник лагеря.

– Есть, саиб!

– И еще, Кадыр! Проверь комнаты американцев. Все спиртное изъять. Это касается и наркотиков. На июнь запретить выезд инструкторов в Чевар!

– Все понял, саиб! Ваше приказание будет выполнено.

– Не сомневаюсь! Жду Слейтера!

Инструктор-американец ввалился в кабинет Фархади как к себе домой. Без стука, без разрешения, без доклада. От него на расстоянии несло перегаром. Даже жвачка, которую жевал сержант, надувая шары, не перебивала устойчивого, прокислого запаха.