Южная страсть - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Блейк cтр.№ 90

Летти положила щетку для волос в чемодан и закрыла крышку.

— А может, только завтра, тетушка Эм, и вы это знаете. Томас ведь не обещал. Он только сказал, что постарается это сделать сегодня, если успеют заполнить все бумаги.

— Если бы только Мартину не удалось уйти. Я боюсь, полковник будет держать Рэнни, пока ему не найдется замена в лице другого заключенного.

— Это все только из-за бюрократических формальностей Реконструкции. Сейчас, похоже, никто не уполномочен принимать решения, все чиновники боятся взять на себя ответственность и поэтому очень осторожны.

— Но все это не важно. Главное — Рэнни скоро будет дома, и он очень расстроится, когда увидит, что вы уехали, не попрощавшись с ним.

Летти старалась сохранить терпение.

— Я сожалею, но как уже говорила, я и так долго злоупотребляла вашим гостеприимством. И к тому же причинила вам много неприятностей. Теперь наконец я все знаю о брате, и душа моя успокоилась. Пора ехать домой.

Конечно, не все дело было только в этом. Возможно, она трусила, но ей совсем не хотелось встретиться с Рэнсомом Тайлером. Летти любила Рэнни, ей было хорошо с ним. Но Рэнни больше не существовало, его вытеснил Рэнсом. На самом деле Рэнни никогда не было. Его создали богатое воображение и актерское мастерство. Так же было и с Шипом. Настоящий Рэнсом мог оказаться не— таким привлекательным, великодушным и сильным. Да ей и не хотелось знать, какой он на самом деле. Если она его не увидит, воспоминания могут остаться чистыми и приятными.

— Не понимаю, зачем вообще уезжать, — настаивала тетушка Эм. — У вас есть школа. Вы можете работать. Все было так хорошо. Я думала, вам у нас понравилось.

— Мне здесь очень нравится.

Летти недоговаривала. Она полюбила эту землю и этих людей. Ей были дороги прохладные, умытые росой утренние часы и наполненные дремотой, жаркие, спокойные дни, нескончаемые сине-лиловые вечера и черные бархатные ночи, полные пульсирующей жизни. Как будет ей этого недоставать, так же как и сердечности этих людей, тихих звуков их голосов. Она будет скучать по большому старому и гостеприимному дому, где двери всегда открыты и для ночной прохлады, и для одиноких путников. Ей будет не хватать этого смеха и этой музыки, простого и естественного восприятия любви, жизни и смерти. Холодными зимними вечерами в Бостоне Летти будет думать о них, вспоминать ослепительное солнце, щедрость и радость.

И потому, что она понимала и разделяла их помыслы, эти люди стали и ее частью. Летти теперь уже никогда не будет прежней, никогда не будет так скоро судить и обвинять, никогда не отвернется демонстративно от улыбки, прикосновения, поцелуя. Где-то в глубине души она теперь южанка. Как сказал Томас, на некоторых Юг действует именно так.

— Но если вам здесь нравится, не уезжайте, — повторила тетушка Эм, логика ее была проста.

— Мне нужно ехать, действительно необходимо. Летти надела шляпу и перчатки и кивнула юноше, племяннику Мамы Тэсс, который ждал, чтобы отнести вещи в коляску. Она в последний раз оглядела свою комнату. Все здесь выглядело уже чужим и безразличным. Как будто Летти здесь никогда и не жила. Она отвернулась и раскрыла объятия для тетушки Эм.

— Спасибо за все. Вы были так ко мне добры. У меня нет слов, чтобы выразить, как я благодарна.

— Фи! — только и могла сказать тетушка Эм, крепко обнимая девушку. — Все, что я хочу услышать — это когда вы приедете.

— Не знаю. Может быть, когда-нибудь.

— Как можно скорее. А то, клянусь, пошлю за вами Рэнни и Лайонела.

Летти улыбнулась. В горле появился комок. Оторвавшись от тетушки Эм и быстро поцеловав ее в щеку, она вышла в коридор. Там ждали Мама Тэсс и Лайонел. Для них были приготовлены подарки — серьги с камеей для поварихи и книжка о средневековых рыцарях для ее внука. Летти пожала руку Маме Тэсс и обняла Лайонела, потрепав его мягкую шевелюру. Он улыбнулся ей во весь рот.

Коляска ждала. Летти прошла к ней от дома через калитку, подобрала юбки, чтобы забраться на сиденье. Племянник Мамы Тэсс подал ей руку. Он отвезет ее в город, чтобы затем вернуть коляску в Сплендору. Юноша устроился рядом, Летти улыбнулась ему. Прощаясь, Летти помахала всем рукой.

— Скорее возвращайтесь, слышите? Приезжайте к нам! Возвращайтесь!

По мере удаления коляски крики становились тише, а потом и вовсе затихли. Летти, откинувшись на сиденье, махала рукой им троим, стоявшим на веранде, пока их фигуры не уменьшились и не растворились вдали из-за шлейфа пыли и слез, заполнивших ей глаза.

Скорее возвращайтесь.

Она знала, что не вернется сюда никогда, но было радостно ощущать себя желанной, нужной этим людям. Сердечность прощания облегчила состояние холодной опустошенности в ее душе, но ничто уже не излечит ее полностью. Летти поправила шляпку, нажала несколько раз кончиками пальцев в перчатках на глаза, чтобы не плакать. Она смотрела вперед.

Скорее возвращайтесь. Крик стоял у Летти в ушах, когда она высадилась у станции, а коляска покатилась назад в сторону Гранд-Экора и когда большой громыхающий и подпрыгивающий на рессорах экипаж выехал из Накитоша в Колфакс, на вокзал. Летти подумала, что никогда его не забудет. Вспоминая этот крик, она чувствовала, как слезы опять наворачиваются на глаза. Какой она стала сентиментальной! Ей нужно быть начеку, чтобы такие люди, как ее сестра и зять, не изумлялись от такого непозволительного проявления чувственности. Впрочем, ей было все равно. Пусть думают, что хотят.

Попутчиками Летти были коммивояжер, торгующий щетками, и небольшого роста толстый седой священник с большим белым кроликом в клетке. Из них троих кролик единственный представлял интерес. Оба откинулись на сиденьях, надвинули шляпы на лица и заснули еще до того, как колеса успели сделать первый оборот. Несколько минут, чтобы занять себя, Летти чесала кролику за ушами, просунув руку между прутьями клетки, пока и он не закрыл глаза.

Летти принялась смотреть в окно, не выпуская из рук ременную петлю, чтобы не упасть. Она смотрела на деревья, пейзажи, мимо которых не раз проезжала за последние недели. Она думала и пыталась не думать. Скорей бы в поезд. Может, тогда она почувствует, что все случившееся позади, и все забудется.

Экипаж трясся и подпрыгивал на дорожных ухабах. Его то заносило в сторону, то он проваливался вниз, и Летти вместе с ним. Он трещал так, что казалось, вот-вот развалится на части. На крыше экипажа с выводящей из себя регулярностью подпрыгивал и брякал какой-то чемодан или коробка. Кучер орал и ругал лошадей. То и дело щелкал кнут. Пыль, поднимавшаяся из-под копыт, заполняла экипаж дымкой, а затем быстро оседала на все тонким слоем песчинок. Встречный ветер трепал вуаль на шляпке Летти, мех кролика и галстук коммивояжера, выбившийся из-под сюртука. Ветер, однако, никак не влиял на жару от бьющего в окна полуденного солнца: Единственной передышкой были те несколько минут, когда они остановились на тенистом дворе фермы, чтобы напоить лошадей. Но когда снова двинулись в путь, жара и пыль стали еще невыносимей. Летти сжала зубы и выносила все с адским терпением. Как бы в награду за это миля за милей оставались позади.