Стрела в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Блейк cтр.№ 68

— Я не в долгу перед Жилем? — тихо спросила она.

— Неужели и впредь твоя жизнь будет продиктована только виной?

— Не виной, а ответственностью. Ты ведь знаешь, что это за обязанности.

— О да. Его памяти ты должна ребенка?

— Неужели я могу не сделать единственное, о чем он просил меня?

Она посмотрела на Рована, и ее сердце тревожно екнуло, когда она обратила внимание на повязку над глазом. Из-за нее его в очередной раз ранили.

— Останься! — вдруг выпалила она.

— В доме другого человека, на земле другого человека, где ты вечно будешь женой другого человека?

— Ты мог бы все сделать своим.

— Нет, вместо этого я хотел бы дать тебе весь мир. И если в тебе наш ребенок, я хотел бы, чтобы это было дитя свободной земли и не хочу, чтобы ты была привязана веревкой к Аркадии.

— Или ты ко мне, — прошептала она. — Это было бы недостойно но отношению к любому из нас. Я не хотела бы связывать тебя.

Сострадание и честь. Этого было бы достаточно, чтобы он был рядом.

Но этого недостаточно, чтобы сделать его счастливым. Там, в спальне Жиля, он так необыкновенно говорил о любви, но ведь эти слова были произнесены только, чтобы спасти ей жизнь. Как она может сейчас доверять им? Что же осталось, если эти слова были только галантными и соответствующими обстоятельствам?

— Как ты можешь предотвратить это?

Когда он это произнес, она вспомнила, как он не хотел оставить в Аркадии ребенка. Она сказала:

— У нас нет выбора.

— Вечная песнь трусливых. Ты сделаешь выбор, Кэтрин, или я?

Уезжать или остаться, вот в чем вопрос.

Ей нужно выбрать между любовью и долгом, ему — между любовью и честью. Какой выбор повлечет за собой наименьшее горе, наименьшую боль?

— Я не знаю, — ответила Кэтрин, рассматривая узоры на ковре.

Он долго смотрел на ее опущенные ресницы.

— Я бы принял решение, — сказал он, — но искушение взвесить шансы в свою пользу может быть слишком сильным, чтобы ему противостоять. И я предпочитаю не тревожить вечного обета прощения.

— Думаю, ты мог иметь его, — сказала она и, вздохнув, закрыла глаза.

Он долго куда-то неопределенно смотрел, потом, словно впервые увидел в руках шерри, одним глотком выпил его, сжал рукой стакан.

— Не разрывай себя на куски, — сказал он. — Есть другой выход.

— Какой еще может быть выход?

Он не ответил. Осторожно поставив стакан на стол, вышел из гостиной.

«Вопрос». Это единственное слово произнес Рован, разрушив маленький островок молчания среди собравшихся после обеда в гостиной. Оставшиеся гости сидели у огня под мраморной каминной доской. Они вежливо переговаривались, убивая время

перед сном. Все избегали смотреть друг на друга и не касались событий прошедших дней. Их вежливость и предупредительность были безошибочны. Но за безупречными манерами таилось множество вопросов и невысказанных мыслей.

Кэтрин была в черном платье с воротником, закрывающим шею и без украшений. Плотный черный материал был как барьер, сквозь который к ней нельзя было ни приблизиться, ни прикоснуться. Бледная, сдержанная, она была со всеми очень учтива.

На Рована она посмотрела открыто, задумчиво, но ничего не сказала. Ему ответила Мюзетта, даже в черном, она была похожа на ангела.

— Вы имеете в виду «Дворец любви»? Но ведь турнир уже окончен.

— Простите меня, — сказал он, — но кое-что осталось незаконченным.

Мюзетта оглядела всех, остановилась на Кэтрин. Подняв руку, она поиграла с локоном светлых волос, упавшим на плечо, и снова повернулась к Ровану. Иронично улыбнувшись, сказала:

— Возражающих нет.

Рован склонил в знак признательности голову, поднялся и стал спиной к огню, заложив руки назад. На лбу появилась легкая испарина, которая, по-видимому, никакого отношения к жару из камина не имела. Видно было, как его грудь вздымалась и опускалась. Все ждали. Голос его прозвучал несколько хрипло и сдавленно.

— Мы многое обсудили за прошедшие дни. Мы уже решили с вами, что обязанностью рыцаря по отношению к своей леди является ее защита во всех формах, а долг жены по отношению к мужу и наоборот — это доверие, уважение и верность. Но остался еще один вопрос, который мы с вами не затрагивали. Вот он: каков долг любимой по отношению к своему мужчине, который поклялся ей в любви и покровительстве?

— Это ведь так легко, — тут же сказала Мю-зетта. — Верность — вот ответ.

— Наверное, постоянство, — сказал Алан. — В этом есть небольшая разница.

— Да, уж, — сказал Льюис, — не только быть верной, но и быть верной навечно?

Перри еле заметно им улыбнулся и сел, заложив руки между коленей.

— Я думаю, что правильный ответ — это честность. Леди никогда не должна признаваться в любви, если не любит сама, не говорить «завтра», если сама не придет, не целовать, если знает, что никогда не отдаст ему свое сердце.

— Ну, Перри, — сказала Мюзетта, схватила маленькую зеленую бархатную вышитую золотом подушечку и стала играть с ней.

— Правильно, — сказал Рован, — вы на верном пути.

— А может, — произнесла Кэтрин, уставившись на ботинки Рована, — она просто должна освободить от обязанностей по отношению к себе, ведь это благо быть свободным в выборе — как и где ему любить, без всяких обязательств.

Рован покачал головой.

— А вдруг он предпочитает свои узы? Какую жертву он вправе ждать от нее ради своей любви? Какие меры ему позволительно использовать, чтобы склонить ее на свою сторону?

— Меры? — переспросила Кэтрин и апатия уступила в ее глазах место тревоге.

Алан, заинтересованно смотревший на Рована, нахмурился:

— Мы предполагаем, конечно, что леди хочет быть вместе со своим избранником?

— Да-да, — отозвался Рован. — Желательно предположить это.

— И единственное препятствие имеет какой-то материальный характер? — И когда Рован кивнул, он продолжал: — Ну, тогда, думаю, любые приемлемые принципы рыцарства могут быть оправданы.

Рован потер рукой щеку.

— Принципы рыцарства. Это как раз и может быть непреодолимым препятствием.

— Для человека с творческой фантазией — нет, — просто сказал Алан.

Кэтрин долго рассматривала Рована, в ее зрачках плясали отблески огня. Она хотела что-то сказать, передумала, потом снова начала:

— Если вы предлагаете…