Стрела в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Блейк cтр.№ 61

— Да, — прошептала она и уже не скрывала свое возбуждение, увидев, какой радостью засветились его глаза.

Дни и ночи, проведенные в заключении, подготовили ее ко многому — ничего в ней не сжалось, когда она почувствовала жар его губ и влажность языка на пальцах ног, ступнях, коленях.

Если бы не Рован, она бы уже никогда не узнала, как чувствительны могут быть места выше колен, как можно дойти до сумасшествия, почувствовав его дыхание на внутренней стороне бедер. Бурное наслаждение разлилось по венам, сердце буквально разрывало грудь, кожа загорелась каким-то внутренним огнем, готовым вот-вот выйти из-под контроля. Желание, зародившееся в ней, становилось уже непереносимым. Она хотела его, он весь был необходим ей, и она не перенесет, если он сейчас не будет ей принадлежать.

А Рован неустанно, неутомимо шел к ней, и сейчас уже не осталось ни одной мягкой ложбинки, ни одного нежного изгиба, оставшегося незамеченным и необласканным. С помощью умелых нежных рук и рта он вел ее к кульминации, контролируя ее страсть. Его губы, страстно припавшие к груди, послали сладостный ток через все ее тело, мускулы живота были так напряжены, что стали непроизвольно вздрагивать. И наконец вся она словно превратилась в кипящий котел, где все бурлило и вздымалось. А он поднимался выше — прошелся губами по горящим щекам, векам и, наконец, нашел ее рот, нежный и трепещущий. Уже не сдерживаясь, она застонала — этот новый мир внутри расширился до самого предела. А он мощно и быстро приподнялся над ней и вошел в ее жаркую и влажную глубину. И она радостно приняла его.

Ей казалось, что он добрался до самой глубокой точки не только тела, но и души. Приподняв ягодицы, она издавала стоны, впитывая и поглощая каждое его движение.

Тело к телу, сердце к сердцу — они любили друг друга.

Потом Рован, чуть замедлив движения, переменил позицию, которая еще теснее прижала их друг к другу, и волны экстаза, было утихшие, вновь забурлили в ней, поднимаясь по спирали вверх.

Она преобразилась. Еще недавно она чувствовала себя мертвой, а сейчас жила, дышала, сердце ее билось, и она хотела, чтобы это никогда не кончалось, и Рован своей силой, волей и умением мог превратить их единение в вечность.

Он еще раз повернулся с ней и приподнялся. И снова она приняла его, крепко обняв, и вновь сплелись воедино их ноги и руки.

Он целовал ее лоб, виски, рот так, что останавливалось сердце. Ласкал грудь, ложбинку между грудей и опускал руку на упругий живот.

Она застонала, не веря, что опять очутилась в нескончаемом вихре страсти. Затем он приподнялся над ней, оперся на локти и хриплым, с оттенком какой-то муки и боли, голосом сказал:

— Сейчас.

Кэтрин открыла глаза. Лицо Рована пылало, волосы были сырыми, а руки дрожали от усилий сдержать себя. Она видела, что он контролировал доставленное ей удовольствие. Но в его глазах сейчас были такие эмоции, определить которые она не осмелилась бы. В его лице было обещание.

И снова, глядя в глаза, он с новой силой вторгся в нее, и в буйстве чувств, вновь охвативших их, они слились в экстазе. Она крепко сжала руки у него на талии, этим только помогая ему, признавая свое единение с ним. Душа и сердце ее были открыты для него, как и тело, и она растворилась в нем, страстно желая, чтобы частица его осталась в ней навсегда.

Она услышала его стон. Разгоряченный, потный, он отдал себя ей, словно с яростью окунулся в волну. И она снова чувствовала его и его обнимающие руки.

Восторг обоих был настолько сильным, что ей уже трудно было

определить, что же она испытывает — боль или наслаждение. Сейчас они были единым существом.

Постепенно затихая, они продолжали лежать, тесно прижавшись и тяжело дыша. Он нежно гладил ее плечо, а ее пальцы вплелись в густой шелк его волос.

Прошло много времени. Наконец, Кэтрин вздохнула. Она отняла руку от его волос, скользнула вниз по шее, к груди, он ослабил свои объятия, и она смогла приподняться. Осторожно дотронувшись до багрового шрама от сабли на бедре, она наклонилась и прикоснулась к нему губами, а затем языком.

— Думаю, — сказала она в промежутке между поцелуями, — что теперь я понимаю, как арабские женщины обращаются со своими властелинами.

С необыкновенным очарованием в голосе он сказал:

— А что, если властелин уже истощен?

Она притворилась размышляющей.

— Получив такой урок, я думаю его возродить.

— А что, если… — Он взял прядь ее волос и начал играть с ней. — Если возрождение его будет даже больше, чем вы ожидаете?

— Для меня это будет еще одним шансом, который нельзя упустить, — ответила она сквозь золото своих волос.

Он отпустил ее волосы и бесстрастным, но не совсем еще ровным голосом спросил:

— Ну, как, посмотрим?

И уже позже, когда они лежали, уже более истощенные, глядя, как серый рассвет пробивается сквозь оконные шторы, Рован пошевелился и глубоко вздохнул. Его слова горько прозвучали в предрассветной тишине:

— Раньше мысль о том, что я покидаю тебя и оставляю перед лицом опасности, известной и неизвестной, была как меч, всаженный в мое тело. И мне казалось, что лучшее средство избежать боли — резко выдернуть его одним рывком. А теперь это похоже на лезвие в сердце и выдернуть его — означает только смерть.

Как же мне тогда уехать?

И как я смогу вообще уехать?

Рован встал. Он знал, что давно должен был уйти, но не мог: Кэтрин так уютно и покойно спала у него в руках. А если сейчас он заставит себя не разбудить ее поцелуем и не смотреть на нее спящую, и даже не думать, как она восхитительна, он поступит единственно правильным образом. Ей просто необходимо сейчас отдохнуть, прежде чем проснется весь дом, у нее не могло быть сейчас сил.

Он взял от нее все, что она могла ему дать, и дал ей все, что было в нем. Несмотря на то, что его мучила совесть, он ни о чем не жалел и знал, что и впредь не будет жалеть, так как его ждут только одиночество и пустота.

Он стал искать в предрассветных сумерках одежду. У Омара будет время привести в порядок эту бесформенную кучу, валявшуюся на полу. Быстро натянув брюки и рубашку, он стал искать ботинки.

Вдруг из соседней комнаты донесся шум. Он подумал, что это, наверное, доктор или Брэнтли, и хорошо, если они не будут беспокоить Кэтрин.

Первой мыслью было спрятаться куда-нибудь. Господи, как он ненавидел эти уловки, тайные проскальзывания в спальню Кэтрин. Его также не оставляло чувство того, что он обманывает другого человека, мужа.

Ну и что, ведь все равно это ничего не меняло. Если бы он был хотя бы наполовину джентльменом, то отказался бы, когда понял, что от него хотел Жиль. Был бы непреклонен и не обращал бы внимания ни на какие провокации.