Вопреки небесам - читать онлайн книгу. Автор: Карен Рэнни cтр.№ 70

— Я хотела быть Сарой. Иметь золотистые волосы, нежный рот, белоснежную кожу. Мне не хотелось быть серым воробышком… — Эти слова Кэтрин прошептала чуть слышно, затем, подняв глаза на Робби, продолжала: — И наконец, Хью. Мне оказалось мало ее дома и ее красоты. Я захотела ее мужа.

— А разве ты не обратила бы на него внимания, будь он не женат?

— Я бы хотела его, даже если бы он принадлежал самому Богу, — произнесла Кэтрин со слезами в голосе.

— По-твоему, Сара умерла потому, что ты полюбила Хью?

Она вздрогнула, и Робби вдруг устыдился своей жестокой прямоты. Встав, он подошел ко входу и оттуда посмотрел на Кэтрин.

— Твой мир чище моего, — сказал он, пораженный глубокой печалью в ее глазах.

— Что ты имеешь в виду, Робби?

— Конечно, ты завидовала Саре. А какой ребенок не стал бы? Конечно, тебе хотелось жить в замке, иметь золотистые волосы и нежный смех. Я тоже хотел быть Хью, пока не вырос. Не всякое зло уравновешивается добром, не у всего на свете, как говорится, есть светлая сторона. Иногда хорошие люди страдают, а дурные торжествуют. Чем виноват ребенок, родившийся слепым, или юная девушка, умирающая от инфлюэнцы? Разве они заслужили столь жестокое наказание?

Кэтрин не ожидала ничего подобного. Мать с детства внушала ей, что за добро воздается добром, а следствием дурного поступка является неотвратимое наказание. И в этом девочка не раз убеждалась на собственной шкуре: стоило ослушаться отчима, как он давал ей подзатыльник.

— Робби… — начала она, но тот остановил ее, прижав палец к губам.

— Подумай об этом, Кэтрин. Мы только люди, нам свойственно ошибаться. Бери от жизни все, что она тебе предлагает. Люби, радуйся солнцу, веселись. Только не делай самой страшной ошибки — не поворачивайся к любви спиной…

Не дожидаясь ответа, Робби удалился в ночную тьму.

На могиле Сары поставили скромный памятник с лаконичной надписью. «Хозяйка Ненвернесса» — прочел Хью и горько усмехнулся. Какая ирония! Но тот, кто ее вырезал, наверняка об этом не думал.

Макдональду хотелось бы оплакать смерть жены, посокрушаться о том, что он не сумел полюбить эту женщину, а потом безумие свело ее в могилу, и теперь имя Сары запятнано навеки. Странно, что, клеймя самоубийцу, люди помнят лишь последний шаг, забывая о жизни, которая ему предшествовала. Хозяйка Ненвернесса останется в людской памяти как жалкая сумасшедшая, никто не вспомнит о ее доброте, красоте, сердечности, лучезарной улыбке — все затмят несколько трагических минут, когда объятая ужасом фигура вырисовывалась на фоне зимнего неба.

Несмотря на отсутствие слез, даже желание заплакать принесло Макдональду облегчение.

Отвернувшись, Хью уставился на море. Бурлящие волны, с шумом бросающиеся на скалистый берег, чем-то были сродни его беспокойным мыслям. Сара умерла и похоронена здесь, а та, другая, хоть и жива, но тоже для него потеряна.

И она, и Робби.

В этот сумрачный день, когда грозовые тучи зловеще нависли над Ненвернессом и замок странно притих в ожидании бури, некое первозданное, давно забытое чувство подсказало Хью, что незачем постигать загадку жизни, самое разумное — принять эту тишину как данность и по возможности слиться с ней.

Макдональд вздрогнул.

Он боялся завтрашнего дня, послезавтрашнего и всех последующих, которые будут слагаться в годы, пока он не превратится в жалкого старца с морщинистым лицом и душой, истерзанной отчаянием. Внешний мир, созданный его воображением, с треском рушился. Скоро он будет погребен под обломками, а его жизнь станет пустым и бессмысленным существованием.

Неожиданно страх уступил место другому чувству. Хью осознал, что все дни, и сегодняшний, и вчерашний, и завтрашний, несмотря на переживаемые им боль и ужас, навеки запечатлятся в его памяти. Даже если он доживет до глубокой старости, он и тогда будет помнить, как стоял, любуясь Ненвернессом и морем, на которые нет-нет да и упадет солнечный луч, отважный проблеск света в разрыве между тучами. Как вспоминал женщину, наполнившую его жизнь восторгом, чей отъезд низверг его в пучину страданий, о глубине которой он не догадывался и теперь едва узнавал себя в том жалком существе, каким стал.

Но стоила или нет любовь к Кэтрин таких мук?

Этого Макдональд не знал.

Он вдруг заговорил, обращаясь к возлюбленной, словно она вдруг явилась перед ним, легко ступая по мокрой траве, и выжидательно склонила голову, чтобы расслышать сквозь шум ветра его слова.

— Ты мне нужна, Кэтрин. До сих пор я не понимал, насколько ты мне нужна. Ты будто приворожила меня соблазнительным телом, милым смехом, ласковой улыбкой и язвительными шутками. Знаешь ли ты, что я каждую ночь вижу тебя во сне?

Но только грохот волн был ему ответом.

Кэтрин проснулась в слезах.

Она плакала не впервые, но так горько еще ни разу. Ей приснилось, что Уильям судорожно цепляется за выступ скалы, рыдая, зовет ее, кричит все громче. Она не успевает к нему подбежать, и мальчик срывается вниз, напоследок издав слабый писк, похожий на мяуканье.

Порыв ледяного ветра, залетевшего в палатку, заставил Кэтрин вздрогнуть и открыть глаза. Привыкая к темноте, она поняла, что стискивает Уильяма в объятиях, и тот недовольно заворочался.

— Что с тобой? — услышала она мужской голос, и сильная рука легла ей на плечо.

Робби дотронулся до ее щеки, повторяя дорожку, проложенную слезами.

— Успокойся, — произнес он, и все перевернулось у Кэтрин в груди, настолько его голос был похож на голос Хью.

Господи, как же она по нему соскучилась!

Неужели она научится жить с этой кровоточащей раной в сердце?

Кэтрин затихла. Она чувствовала, что уже не уснет, но ей не хотелось тревожить Робби. Что бы он ни говорил, слова не помогут, лишь милосердное время притупит ее горе. Дружба бессильна там, где справится только любовь.

Однако Робби тоже не спал, терзаемый не душевной, а физической болью. К тому, что она не оставляет его днем, он уже привык, но кто бы мог подумать, что злой демон теперь станет одолевать его и ночью.

Наконец он встал, с трудом обрел равновесие, опираясь на обе ноги, живую и искусственную. Горькая усмешка тронула губы молодого человека. Он сделал несколько глубоких вдохов, обычно так ему удавалось отогнать приступ.

Нед как сквозь землю провалился, и, по мнению Робби, только к лучшему. Ему не хотелось, чтобы посторонний человек наблюдал за его страданиями. Впрочем, даже стон не вызвал бы удивления: под деревьями, на телегах и прямо на земле лежали сотни раненых. Стиснув зубы, Робби потряс кулаками, адресуясь к жестокому божеству, виновнику его мучений. И если лицо у младшего Макдональда вдруг подозрительно заблестело, виной тому был не только снег.