Дом у янтарной сосны - читать онлайн книгу. Автор: Ника Муратова cтр.№ 7

Лева решил отметить выздоровление Киры поездкой за город и небольшим пикничком с друзьями. Отговорки, что у нее скопилось слишком много дел на работе и она хотела бы провести выходные в офисе, на него не возымели решительно никакого действия. Он все-таки вытащил ее на отдых, и они чудесно провели время.

Лева, памятуя свою еврейскую бабушку, не забывал вспоминать и о том, что раз в неделю человек обязан отдыхать. При том, что во всем остальном Лева ни на йоту не следовал ни одной заповеди, эту четвертую заповедь Ягве он принял на веру сразу и безоговорочно.

– Творец умен, знал, как человека на крючок подцепить, – говорил он по этому поводу. – Сделал, так сказать, спецпредложение – заплати за шесть работой и получи седьмой бесплатно!

Это толкование заповеди он где-то вычитал, и ему так понравилось, что он повсюду излагал его. Кира подвергала большому сомнению его умение работать шесть дней, так как сама такого чуда никогда не видела.

– Ты это предложение уже извратил, как мог. Укажи мне хоть одну неделю, когда ты работал все шесть дней. Ты умудряешься получать от Творца выходной не каждые шесть, а каждые два дня.

– Значит, я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться!

На самом деле Лева принадлежал к тому типу людей, которым одного выходного явно не хватало. И ведь умудрялся человек зарабатывать на жизнь за два-три дня в неделю, а остальное время уделять себе любимому. К его счастью, в современном мире таких людей называют уже не обломовыми, а людьми с неблагоприятной биохимической наследственностью. Он как-то прочел, что потребность в ничегонеделании берет начало от нехватки гормонов счастья, побуждающих оптимистичных деятелей радоваться работе, семье и блестящим жизненным перспективам. Лева на этот счет не заморачивался – ему вполне хватало того, что он имел.

Отношения с женщинами у него не складывались именно из-за этого. В один прекрасный день его девушка просыпалась и начинала требовать большего, начинала выражать недовольство настоящим, а Леве это – как ножом по сердцу. Если кто-то пытался изменить его натуру, его образ и ритм жизни – пиши пропало. Он тут же сматывал удочки и исчезал под благовидным предлогом. А девицы недоумевали, что же произошло. Ведь все так хорошо и весело начиналось, такой ласковый и покладистый парень вдруг дал деру.

Кира иллюзий по поводу Левиной беспечности и покладистости не питала. У них сложился неплохой тандем, в котором каждый получал что-то полезное. Кире нравилось, что хоть кто-то отвлекает ее от трудоголизма. Когда дело того действительно требовало, она не поддавалась на уговоры Левы и проводила в офисе ровно столько времени, сколько хотела. Но на этот раз работа была не срочная, и Кира, хоть и сделала вид, что согласилась на пикник с большой неохотой, на самом деле даже порадовалась возможности провести выходной как нормальный человек, отдыхая, а не как синий чулок – на работе. Они вернулись домой довольные и уставшие. Киру так разморил свежий воздух, что она уснула, даже не дождавшись Левы из ванной.

В эту ночь она вновь увидела знакомый сон. Только на этот раз детали обстановки проявились куда более четко, чем раньше. Находясь в комнате, она подошла к огромному окну, откуда можно было увидеть небольшой двор с лужайкой и сосны вокруг. Одна сосна вознеслась выше других, и ее ветви раскинулись прямо над входом во двор. Терпкий аромат сосен наполнил сон реальностью. Стало ясно, что комната с разноцветными стенами – это часть дома. По ощущениям, дом был небольшим. Она прошла к дверям, увидела крутую лестницу наверх. Взялась за перила, но дальше не пошла, остановилась, прислушалась. Но к чему прислушалась, Кира не запомнила. Потому что после этого картинка расплылась, стерлась, и она оказалась в другой комнате – очень просторной, яркой, насыщенной теплыми тонами. В комнате на невысоких подставках стояли мольберты, на которых рисовали дети. Странные дети. Что именно в них было странного, Кира не могла понять. Но определенно, что-то в их виде настораживало и притягивало одновременно. Почему-то было ощущение чего-то очень важного, пронзительного. Ей не хотелось покидать это помещение, казалось, происходящее – часть ее самой...

И хотя во сне Кира чувствовала себя вполне комфортно, наутро все же не могла, по неясной причине, избавиться от ощущения дисгармонии.

– Наверное, это самая странная форма галлюцинаций и ночных кошмаров, – сказала она Машке за утренним кофепитием на работе.

С Машей они делили кабинет в МИДе. Две сотрудницы, имеющие хорошие отношения с начальством, устроили распорядок, в котором ровно в одиннадцать утра по графику значилось кофепитие, и, если не было экстренных поручений, старались это событие не пропускать.

Маша Харитонова пришла в отдел годом раньше Киры, но занимала позицию уровнем ниже. И вовсе не испытывала никаких уколов зависти по этому поводу. Раньше она вообще работала секретарем в инофирме и радовалась тем тремстам долларам, которые получала за умение заварить кофе и отвечать на телефонные звонки. Но потом папа решил, что экономическое образование не должно пропадать в недрах телефонного аппарата и кофеварки, стукнул кулаком по столу и заявил, что может прокормить свою дочь и дать ей возможность делать нормальную карьеру.

Что понималось под нормальной карьерой, он объяснить толком не мог, но Машку вскоре устроил в МИД, где она откровенно скучала над составлением отчетов, а потому особого рвения не выказывала. Повышения других сотрудников она воспринимала спокойно, так как втайне не теряла надежды, что когда-нибудь уйдет из МИДа и найдет для себя более интересное и, главное, лучше оплачиваемое занятие. Но ссориться с отцом не хотелось, так как поддержку он действительно оказывал существенную (на собственную квартиру сама бы она не заработала), поэтому Машка тихо отрабатывала свои часы, доказывая всем, а особенно семье, что сотрудник из нее никакой и что надежду по поводу ее карьерного взлета стоит похоронить в зачатке.

Пусть карьеру делают такие, как Доронина, – целеустремленные, сосредоточенные на своем росте, амбициозные и тщеславные. У Киры всего этого было в меру, как раз столько, сколько необходимо для взлета по служебной лестнице с сохраненным человеческим лицом. Впрочем, Кира в последнее время стала что-то не так рьяно относиться к работе, как раньше. Заметила это пока только Машка и все пыталась докопаться до причины. Киру все чаще тянуло на отвлеченные разговоры – верный признак скуки. Вот и сейчас о галлюцинациях заговорила. И это Кира – самая отъявленная материалистка на Земле!

– А с чего ты взяла, что это галлюцинации?

– Потому что не может один и тот же сон повторяться без причины. Незнакомая комната, чужой дом, странные дети. Словно навязчивая идея. Как у психически больных.

Маша пожала плечами.

– Ну ты сравнила! Ты же нормальная!

– Я-то да, но этот проклятый червяк, которого я в Бали подцепила, похоже, так и не вытравился. Я прочла о нем в Интернете – он как раз может вызывать такие легкие галлюцинации. Что и требовалось доказать. Раньше-то я такой ерундой не страдала.