Древнее проклятие [= Грешный и влюбленный ] - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Додд cтр.№ 62

С крыши здания вновь посыпалась черепица, камень, обрушились стропила и со страшным грохотом рухнула на пол дубовая поперечная балка. Силван пригнулась, инстинктивно стараясь укрыться, хотя едва ли не молилась о том, чтобы какое-нибудь тяжелое бревно или массивный камень угодили бы в нее и навсегда избавили от всей никчемности существования и от всех несчастий. Лучше уж боль, чем эта беспомощность и трусливая, отупляющая нерешительность.

Но ничего с нею не стряслось просто пыль опять осела, а Силван даже не задело. Она посмотрела вокруг.

Нанны что-то не видно. И вопли стихли. Тишина. Гробовая.

— Нет, — прошептала Силван. Она напряженно стала вглядываться туда, где, по ее мнению, должна была появиться из горы мусора Нанна. — Не надо. — Пошатываясь, она двинулась через цех. Каждый шаг давался ей с трудом, она двигалась слишком медленно, как будто тяжеловесные гири были привязаны к ногам. Над тем местом, где должна была стоять Нанна, сквозь кровлю поблескивало небо. Стропила покорежены и скособочены. Сквозь дыры в крыше сползали тяжелые листы шифера и падали с шумом на пол. А Нанны и след простыл.

У Силван перехватило дыхание, она хватала ртом воздух, часто и неровно дышала. Голова шла кругом. А потом она поняла, что не просто воздуха ей не хватает. Смелости — вот чего ей не хватает.

Глотая пыль, она принялась осторожно разбирать доски и разгребать осыпавшуюся штукатурку. В ладонь вонзилась заноза; Силван нетерпеливо выдернула ее. Под грудой обломков она увидела фартук, а под ним что-то, похожее на нижнее белье, угадывались очертания ноги. Нога застряла между балкой и досками, лежавшими крест-накрест, словно спички, из которых ребенок выложил затейливые фигурки. И как разобрать это нагромождение? Потяни не за ту доску, и вся куча бревен и балок свалится на голову. Очень робко Силван подняла одну доску. Ничего не случилось. Убрала еще одну. Стали просматриваться очертания тела, потом показалось лицо. Нанна. Сначала Силван подумала, что Нанна потеряла сознание, но глаза женщины были широко раскрыты, дрожащие губы изуродовала боль, и Силван, сбросив мусор с ее ноги, поняла почему.

Мощная балка обрушилась прямо на лодыжку Нанны и пригвоздила ее к полу. Некуда было сдвинуть эту огромную балку — нога была зажата навсегда. Если у кого-то и было право кричать и плакать, так это у Нанны, но она, собрав все силы, молчала. Силван поглядела в глаза несчастной, уже понимая, что придется делать, И мучаясь от своего знания.

— Я помогу. — Еще одна работница встала рядом с Силван. — Меня только ошпарило чуток.

Пар, вырвавшийся из котла, обварил ее щеку и шею с одной стороны.

— Ширли там, ниже, — сказала Силван. — Может, мы как-нибудь ее вытащим.

Они принялись осторожно разбирать завал. Понемногу к ним подтянулись и остальные работницы. Перт, Тилда, Эрнестин. Все они были ранены, все так или иначе пострадали, но каждая говорила не про себя, а про подруг. У Эйды сломана рука. Чарити в сознании, но у нее двоится в глазах. Джереми проморгаться не может, да еще зубы ему повыбило. И что-то там издали говорила прибившаяся к тесной кучке сбоку Беверли.

Говорили все они, конечно, чтобы подавить тревогу: из-под кучи мусора не доносилось ни единого звука. Потом…

— Вот она, леди Силван. — Эрнестин мгновение потратила на яростные усилия разгрести кучу, а потом опять уселась прямо на грязные обломки. — Там она.

Силван не нужно было спрашивать про участь Ширли, для этого довольно было поглядеть на лицо Эрнестин. Она скорбно наклонилась вперед и вытащила последнюю доску, прикрывавшую тело Ширли — тело, до того израненное, что эти раны украли у Ширли способность дышать.

Силван не впервые сталкивалась со смертью. Но почему это всегда так тяжело? Почему чужая смерть всегда разрывает ее сердце? Почему чужая смерть ложится тяжелым камнем на ее совесть, словно и она, Силван, в ней виновна?

Всхлипывание сотрясло все тело Эрнестин, и Перт поспешила обнять свою подругу.

— Она — сестра Ширли, — объяснила Перт.

— Ясно. — Силван поглядела на зияющий проем в крыше. Сразу после взрыва Ширли еще была жива. Тут по-прежнему таилась опасность, она нависала над ними, над их головами, и неведомо было даже, устоит ли уцелевшая пока часть постройки.

— Наберите каких-нибудь досок. Надо соорудить навес для Нанны, — распорядилась Силван.

— Может, в деревню послать кого-нибудь? Или в Клэрмонт-курт? — спросила Тилда.

— Да знают они, — заверила женщин Силван. — Думаю, звук взрыва был слышен на многие мили, во всей округе.

— А Нанной что делать будем?

Силван поглядела на мучительное выражение на лице Нанны.

— Это моя забота. — Но она и шелохнуться не могла, только глядела на раздавленную ступню и балку, из-за которой нельзя было никуда уносить раненую. Силван уже видела зубья пилы, отделяющие плоть от плоти и кость от кости, и это воображаемое зрелище заставило содрогнуться ее душу и тело, но тут вдруг раздался мужской голос, и она невольно обернулась на него.

— Боже милостивый. — В трех шагах от них стоял викарий. Глаза священника были полны ужаса, потом в них появилось понимание. Он быстро подошел к лежащей женщине и опустился подле нее на колени. Мягкой заботливой рукой он провел по лицу Нанны, потом взял ее за руку. — Господь милостив к тебе, Нанна. — Голос у него был глубокий, постепенно набирающий силу, и он гладил запястье раненой, словно впечатывал свои слова в ее душу и плоть. — Ты все еще жива, и Господь послал леди Силван сюда как раз вовремя, чтобы спасти тебя. Ты меня слышишь?

Глаза Нанны встретились со взглядом священника, и женщина кивнула.

— Ты мне веришь? Она снова кивнула.

— Вот и хорошо. — Он поманил Тилду и усадил ее возле Нанны, потом поднялся и взял за руку Силван.

— Леди Силван, вы уже тут много добра сделали. Придется вам потрудиться и на этот раз.

Устыдившись, она прошептала:

— Боюсь.

— Я здесь, и я вам помогу. Мы все тут, чтобы помогать вам. Вы видите?

Только сейчас Силван обратила внимание, что его преподобие явился не один. У кареты стояли леди Эмми и тетя Адела, взирая на разрушенную фабрику не менее потрясенно, чем сама Силван. Через пролом в обвалившейся стене был виден Джеймс, он бежал к ним по склону холма, все его щегольство куда-то исчезло. Потом Силван снова перевела взгляд на священника. В его глазах стояли слезы, весь благородный облик излучал великое сочувствие, шедшее из самых сокровенных недр его души. И, подобно тому, как это только что было с Нанной, Силван постепенно обретала новые силы, черпая их из его бескрайнего, беспредельного сострадания. Непонятно как, но без единого слова он внушал ей свою веру, и она укреплялась ею, — О, я это сделаю. Но мне страшно.

— У вас есть все основания для опасений, но Бог будет руководить вашею рукою. — Он похлопал по руке, которой будет руководить Бог, и сказал: