Рандеву с замком - читать онлайн книгу. Автор: Натали де Рамон cтр.№ 23

Ну и зажили Уоллеры в замке на широкую ногу. Они уже и при старике там всем заправляли — кое-что чинили, сажали, а самое главное, у них постоянно толклись всякие американские люди. После войны американцы вообще жили во Франции припеваючи, можно сказать, как петухи в мармеладе. При старике все это происходило вполне чинно-благородно, потому что никто не знал, вдруг маркиз передумает насчет купчей. А уж когда его не стало, что тут началось! И гулянка, и стройка одновременно. Стройка, это, конечно, неплохо, очень многим в округе нашлась работа, да и для гулянок рыбку уоллерская компания тоже хорошо покупала, потом пошли фрукты-овощи, в том числе свои. Джессика ведь наняла садовника, и он ей там вокруг замка, сколько было места, все засаживал! Первые годы, понятно, для пропитания, а потом и цветники, и всякие парковые фокусы.

Садовник был очень красивым мужчиной, короче говоря, Дональд Уоллер и застал с садовником свою женушку чуть ли не в первый день, как она наняла этого парня. То есть весной сорок шестого года.

В первый момент Дональд глазам не поверил, ведь он, как и любой муж, не сомневается в верности своей половинки, что бы там за спиной ни говорили. А тут вот пожалуйста — оба голенькие, и жена, и садовник — сюжет из «Леди Чаттерлей». Дональд постоял, посмотрел, может, молча, может, и сказал им что, а потом бегом побежал к моей бабушке.

Понятно, тогда она была вовсе не бабушка, а вполне еще хорошенькая и вполне молодая женщина, единственным другом и защитником которой был покойный де Жолимон. Бабушка попала во Францию перед войной, они отправились на заработки с мужем. Хотя бабушка всегда категорически настаивала, что вовсе не на заработки, а в поисках чудесной горы с монастырем, которая стоит посреди моря за краем света. Вот какие романтические представления о географии были в головах моих дедушки и бабушки.

После многих приключений они наконец-то оказались в Сен-Мало и нашли работу в Жолимоне, Хейке, бабушкин муж, — конюхом, а она — прислугой на кухне. Но потом началась война и практически все население замка, включая жену, дочь и невесту одного из сыновей маркиза, погибло в самом начале оккупации. Точно на замковую церковь, в подвалах которой все тогда прятались от налетов, рухнул подбитый бошами английский бомбардировщик. Но замок уцелел, потому что церковь стояла несколько на отшибе, — и самолет вместе с куском утеса увлек ее за собой в море. Бабушка уцелела тоже. Чудом — она не успела спуститься в подвал, погнавшись за любимой маркизовой собакой. А самого же маркиза в тот день просто не было в замке. Тогда в замке уже размещался командный пункт бошей, потеснивших его законных обитателей, это была еще одна из причин, почему англичане так настойчиво бомбили Жолимон с воздуха.

Возвращаясь, маркиз еще издалека увидел пожар в замке, а когда узнал о трагедии, просто слег. Бабушка ухаживала за ним, и они очень сблизились. Маркиз от горя был на краю смерти, но она выходила его, как родного отца. Они не расставались — именно маркиз выучил мою бабушку роскошному французскому языку. Кругом бомбежка — а они читают Ронсара.

Когда маркиза не стало, бабушка не знала куда ей податься, но Дональд не возражал, чтобы она по-прежнему выполняла в замке свои кухонные обязанности. Он по доброте душевной всегда хорошо относился к Ирен, «верной маркизовой собачонке». Они все звали ее Ирен, Ииркии якобы выговорить невозможно. Кстати, Элен, ты, наверное, единственная француженка, которая абсолютно правильно произносит мое имя, а оно куда как сложнее бабушкиного. Как тебе удается? — спросила финка.

Я тряхнула головой, прогоняя дремотное состояние от ее монолога. Это что, мы уже на «ты»?

— Нет, правда, Элен? Знаешь, это потрясло меня больше всего, когда ты заговорила.

Точно, на «ты». Я открыла рот, чтобы сказать, мол, сложные имена — дело практики, но тут в дверь позвонили.

— Ох! — выдохнула финка. — Это же Никс! Мы про него совсем забыли! — И метнулась к выходу из комнаты.

— Ты больше не боишься его впускать? — спросила я.

— А что?

— Ну… так. Подожди, ты не дорассказала про бабушку.

— Собственно, уже почти все. Она сразу поняла, чего хочет от нее Дональд, и отдалась ему с радостью. Она была очень романтичной особой и его хорошее отношение всегда считала любовью, которую он тщательно скрывает из-за неравенства их положения. Она совсем не возражала! Она была счастлива! Тут врывается Джессика с фотокамерой и — щелк-щелк! — уже этих голеньких. А затем: «Итак, дорогой, ты сам подашь на развод. Но замок — мой! И не вздумай пытаться отсудить его! Ты рано или поздно будешь баллотироваться в Сенат, и, если тронешь мой замок, твою голую задницу увидит весь мир».

Дональд уехал из замка в тот же день, и бабушка больше никогда его не видела. Она хотела уволиться, но Джессика не отпускала, неожиданно из хозяйки превратившись в самую задушевную подругу. Потом родилась моя мама — дочь бабушкиного милого Дональда. Джессика стала ее крестной! Через несколько лет бабушка все-таки решила вернуться в Финляндию, Джессика даже плакала, но отпустила. Хотя никогда не теряла бабушку из виду. Ясно же, она боялась, что Дональд начнет судиться из-за замка, а бабушка — лучшая свидетельница. Но так ничего и не произошло.

Линна пошла открывать, досказывая на ходу:

— А потом, когда Дональд уже умер, Джессика пригласила в замок мою бабушку и моих маму с папой, даже за билеты на всех заплатила в оба конца! Потом родилась я.

Линна открыла дверь. У Никса был очень грустный вид и куча окурков на ступеньке.

— Так нечестно, Лени, — сказал он.

Финка снизу вверх посмотрела на него и спросила:

— Он точно не киллер? — Ее волосы давно высохли и самостоятельно закрутились живописными локонами.

— Киллер, киллер, — обиженно передразнил Никс.

— Заходи, киллер, — сказала я. — Ты выговоришь «Хелеэнлинна Крийспулайнен»? Так зовут девушку твоей мечты.

— А она выговорит — Эразмус Никс?

— Эразмус Никс, — легко произнесла финка.

— Обалдеть, — сказал он. — Слышь, Лени. Повтори еще.

— Хе-ле-энлинна.

— Хе-э-иннн… глин…

— Линна, — нежно помогла девушка его мечты.

— Линна! — расцвел Никс.

— Эразмус… — Финка сняла очки и потупилась.

Я все еще никак не могла поверить своим ушам и глазам: эти двое определенно нравились друг другу!

И тут зазвонил телефон.

— О, дядя Эдуар! Все замечательно, я совсем не скучаю! А ванная комната! О, это чудо! А завтра мы точно пойдем гулять по Парижу? А сегодня? Жалко. Ну, дядя Эдуар, я все понимаю. Завтра так завтра. А что картина? — Тут она замолчала и только кивала. — Да, конечно. Дожидайтесь, конечно, зачем еще завтра тратить на это день! Уоллер не приехал? И завтра? А когда? Хорошо, спасибо. — Она разулыбалась. — Да! Да! Спасибо. Я жду, я не лягу спать. Пока.