Принц в наследство - читать онлайн книгу. Автор: Натали де Рамон cтр.№ 31

— Обед мсье маркиза де Коссе-Бриссак и Ла Тремуй, виконта д’Аркур, барона де Лонгевиль, графа Ла Мейре, сеньора де Мелен! — Помедлив, он бесстрастно добавил: — И его гостя.

Полная женщина в переднике с фестонами ввезла тяжелую сервировочную тележку и присела в реверансе.

— Добрый день, мадам Белиньи, прекрасно выглядите.

— Благодарю вас, мсье маркиз! Добро пожаловать домой! — Мадам Белиньи исполнила еще один реверанс, расстелила на столе скатерть и принялась красиво расставлять на ней припасы с тележки и приборы на две персоны.

— К столу, папаша Пеню, — пригласил Леон. Папаша Пешо сначала с опаской, но потом все больше смелея, налегал на соусы и жаркое. Осторожно, маленькими глоточками он попробовал вино, которое налил ему дворецкий из старинной замшелой бутылки, аккуратно завернутой в салфетку, но в основном запивал еду водой из хрустального в серебре графина, которую тоже наливал ему Белиньи. А Леон, жадно опустошив чашку ароматного бульона, вернулся в кабинет. До папаши Пешо долетали обрывки его разговоров с ненужными Катрин Бриссон, наконец он услышал, как Леон громко воскликнул: “Пожалуйста, выслушай меня!”, а чуть позже — “Ты же королева, ты не можешь этого сделать!”. Через минуту Леон уже выскочил из кабинета и со словами:

— Я нашел ее, я нашел! — обнял Пешо, похлопал по плечу застывшего Белиньи и выпил залпом еще одну чашку бульона. — Папаша Пешо, я тебя очень прошу, оставайся, отдыхай и дождись нашего возвращения. Я еду за ней! Белиньи, пожалуйста, займитесь прислугой. Наймите повара, горничных…

— Простите, ваша милость, — почтительно начал Белиньи, — я хотел бы уточнить, какой костюм подать мсье маркизу?

— Белиньи, мне некогда заниматься туалетом! Не сочтите за труд, выведите из гаража “ферарри”!

— Ваша милость, — вдруг подал голос папаша Пешо, — я, конечно, понимаю, что ты тут хозяин, но мсье, — старик деликатно показал на Белиньи мизинцем, — прав.

Дворецкий и Леон с интересом уставились на старика.

— В таком виде ты не можешь ехать в Париж, — продолжал осмелевший Пешо, — небритый, без штанов…

Леон, словно проснувшись, посмотрел на свои ноги в черно-полосатых чулках и усмехнулся.

— Белиньи, положите мне в саквояж пару костюмов, белье и бритву.

— Я тебя одного все равно не отпущу. — Папаша Пешо поднялся из-за стола. — Ты, конечно, ловко своим человеком командуешь, но машину поведу я. Я ж вижу, как у тебя руки трясутся и сам ты весь будто с шилом под мышкой. Потихонечку, на моем авто…

— Папаша Пешо, да на твоем антике мы попадем в Париж только завтра к обеду, а она за Зигрено выйдет!

— За кого? Он же вроде ей родитель?

— Ладно, — отвечал Леон уже из кабинета, вытаскивая из стола чековую книжку, — поедем вместе, я тебе еще раз объясню. Все равно мои документы в Шенонсо. — Он вернулся с мечом и добавил: — А твои права при тебе, до Парижа все-таки не меньше трехсот километров. Только уж за руль сяду я сам.

Усевшись в машину, Леон отдал дворецкому последние распоряжения:

— Пусть Франсуа завтра на “линкольне” приедет за мной в Париж. Адрес подчеркнут в адресной книге на моем столе. Я оставил ее раскрытой на фамилии “Бриссон”, Катрин Бриссон.

Я открыла дверь. На пороге стоял обвешанный коробками и свертками Зигрено с веточкой флердоранжа в петлице.

— Сегодня резко похолодало и сильный ветер, — сообщил он, освобождаясь в комнате от багажа.

Я вздохнула, вспоминая сон про отца — да, конечно, покойники снятся к перемене погоды, — и на меня накатила волна апатии. А после ночной тризны я чувствовала жажду и хотела спать.

— Знаете, прекрасная Катрин, — мой жених поправил перед зеркалом фрак и белый галстук, — из-за этой холодины с ветром я просто не знал, какое вам выбрать платье. В шелковом легко простудиться, а мне не хотелось бы, чтобы вы надевали сверху пальто или плащ… Все должны видеть, что у нас свадьба.

— И вы ничего не купили? Венчание отменяется? — наивно спросила я, хотя все свидетельствовало об обратном.

— Если вам не понравится мое приобретение, у нас еще есть время его заменить. Я уговорил кюре Сакре-Кёр, чтобы он обвенчал нас без предварительного объявления. Там еще пять пар, поэтому мы можем не особенно торопиться. Полагаю, что выходить на улицу на голодный желудок тоже не стоит. — И мой заботливый жених принялся выставлять на стол бутылки вина и всевозможные деликатесы в нарядных обертках. — Надеюсь, мы выпьем хотя бы кофе? А может, как истинные французы начнем день с бокала вина? Или вы хотите сначала переодеться?

— Сначала налейте мне чуть-чуть вина. Извините за беспорядок и домашний халат, — виновато сказала я, засовывая руки в карман халата. — Я очень нервничала и заснула только под утро. Кофе я сварю сама, а вы располагайтесь в гостиной. — Не хватало еще, чтобы Зигрено заглянул на кухню и увидел консервную банку и пустые бутылки на столе, нам же все-таки предстоит строить семью, к чему признаваться в своей вчерашней слабости? — Я принесу бокалы и штопор.

Я направилась в кухню, но Зигрено с бутылкой в руках потащился за мной следом.

— О, да моя прекрасная Катрин с кем-то пировала вчера? — отреагировал он на тарелку с застывшим супом, бокал и рюмку.

— Да, с моим папой, он пьет только коньяк.

— Так позвоните ему, скажите, мы венчаемся в Сакре-Кёр!

— Он все равно не придет.

— Ваш отец против?

— Нет. Просто он умер.

— Как умер?! Когда?

— Когда я окончила институт, почти двадцать лет назад.

— Но тогда, — растерялся Зигрено, — я ничего не понимаю, с кем же вы пили вчера вечером?

“Тебя это не касается и вообще можешь убираться, если боишься связать свою судьбу с алкоголичкой!” — хотела крикнуть я, но вдруг мне снова показалось, что на кухне сидит Иннес и насмешливо вопрошает: “Что, тетушка, замуж в сорок лет слабо?” Я протянула Зигрено штопор и как можно спокойнее сказала:

— Гийом, мы оба с вами — взрослые люди, у каждого из нас за плечами собственная прожитая жизнь. После таинства у алтаря начнется наша общая жизнь. Я ведь не спрашиваю, с кем вы были этой ночью.

— Помилуйте, Катрин! Я преданно люблю вас!

— Я очень уважаю и ценю ваши чувства, потому и согласилась соединить свою судьбу с вашей. Налейте мне, Гийом, и несите в спальню ваше платье, пока я не передумала.

Прямо на мою неубранную кровать он водрузил несколько коробок и напомнил, что если что-то не так, то мы успеваем поменять. Я закрыла за ним дверь и занялась коробками.

В одной лежало потрясающее белоснежное белье и полдюжины светлых колготок разных оттенков, в другой — огромный набор косметики, в следующей — белые сапожки на высоченных причудливых каблуках.