Там, где хочешь - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Кудесова cтр.№ 41

Странно, но Ксеня на Корто не обижается. Он ей симпатичен.

— Видишь, и у Дениса такое же впечатление. А я ведь Франсуа люблю. Хотя и не верю ему. Не меня он искал, а просто — молодую и веселую.

Марина хмыкает:

— Как можно любить того, кому не веришь?

Ксения поднимает на Марину спокойные глаза.

— Ты это лучше меня знаешь.

Короткий звонок — издалека, из другой Вселенной. Звякнуло деликатно. Потом снова. Марина села на матрасе, не соображая — то ли послышалось, то ли приснилось, то ли и правда надо идти открывать. Без четверти два, заснула недавно, противно вот так из сна выпадать.

За дверью маялись две фигуры.

— Простите, я вас, кажется, разбудил.

Провела ладонью по лицу:

— Ничего.

— Мы хотели узнать… у вас есть свободная комната? На одного?

Вид респектабельный, а комнату на одного просят.

— У нас не положено…

Секундное замешательство.

— Нет, нет, нет — замахал руками, — это для мсье, — кивнул на товарища. — А есть с окнами во двор?

Пока оформляла, они стояли у стойки, разговаривали. Тип, который оставался на ночь, плотный лысый бородач, сказал, что завтра переедет в отель в Везинэ с забавным названием «Таверна Трех Ступенек». По документам он числился проживающим в Каннах.

Бородач ушел — шумно зевал, поднимаясь по лестнице. А тот, другой, продолжал топтаться у стойки.

— Мы ужинали в «Бофинже» — знаете ресторан «Бофинже», возле Бастилии? А потом я не в ту сторону вырулил. Мсье, — кивнул на лестницу, — чуть не заснул над тарелкой. — Изобразил посапывающего Бородача. — Самолет, весь день работа, плюс вина выпили. Я заметил ваш отель и подумал: пусть тут переночует, у него все равно завтра дела в городе.

Мелькнула мысль: зачем он это говорит? Опять сон прошел.

— Так что простите за беспокойство… Вы, наверно, студентка, утром — на учебу…

Марина пожала плечами:

— Клиенты и в три ночи возвращаются. — Улыбнулась: — Какая учеба в августе?

Когда этот человек замолкает, в нем что-то меняется. Но вообще-то он не замолкает.

— И верно! А на кого учитесь?

— На графического дизайнера. Отучилась, работу ищу.

— Найдете! Это невероятно интересно… А что за школа была?

— «Креаполь».

— Ммм…

— В метро, может, видели афишу — бульдог держит в зубах перо.

— Я не езжу на метро. Простите…

Искреннее «простите»; не прозвучало как «Я вот такой весь из себя бизнесмен. Сдохну в пробке, но в подземку не полезу».

Секундное замешательство.

— Я пойду, спасибо вам.

— Пожалуйста, — Марина встала.

Взялся за ручку двери:

— Обещайте мгновенно заснуть. Иначе у меня будут муки совести.

Откуда только она свои завиральные идеи берет. Всегда говорил: у тебя в голове два одиноких нейрона как встретятся после долгой разлуки, сразу какую-нибудь ересь на радостях выдадут. Вот свеженькое: «А если меня автобус переедет, ты со мной не останешься?» То ли утвердительно, то ли со знаком вопроса. Поинтересовался: «А ты? Если автобус выберет меня?» С этими автобусами никогда не поймешь — кого им надо. Говорит: «Я — останусь», весомо так. Иными словами — «А ты — нет. Отморозок». И такой во всем этом скромный трагизм, прямо чуть было не прослезился.

Видать, ее разобрало оттого, что про книгу ей рассказал, “The Selfish Gene” — «Эгоистичный ген» Ричарда Докинза. Книжка семьдесят шестого года, но вечно актуальная; биологу ее грех не знать. В свое время именно благодаря ей определил свои позиции — мозги здорово на место ставит. В двух словах: Докинз выдвинул теорию, что люди — лишь живые сосуды для разумных генов и служат единственной цели — выживанию этих спиралей. А чтобы выжить, гены запрограммировали в человеке эгоизм. И не только в человеке. Птица вовсе не из солидарности предупреждает стаю о приближении хищника — если всех сожрут, одна она не выживет. Газель, завидев льва, начинает подпрыгивать на месте, подавая сигнал сородичам — стоттинг это называется. Можно подумать, что она сдуру привлекает внимание левы. Ничего подобного. В переводе с газельего звучит это так: «Видишь, какая я сильная и ловкая, за мной погонишься — останешься без ужина. Советую присмотреться к соседке…» Гены, детерминируя способность к высоким прыжкам, спасают себя (газель им до лампочки) от знакомства с клыками и когтями. Им же еще реплицироваться и реплицироваться.

Кстати, насчет репликации, размножения. Маринка все поминает фразу, когда-то сказанную: «Будь у тебя ребенок, я бы с тобой не связался». Нежелание вешать себе на шею чужого отпрыска — нормальная генная реакция. Вот зачем нужен процесс ухаживания за самкой? А не позволить ей навязать тебе готового зародыша. У мышей, например, самец секретирует вещество, запах которого вызывает выкидыш. Глупо чужим генам зеленый свет давать. К прочему, ген подбивает родителя скидывать на партнера жизнеобеспечение детеныша, чтобы сэкономить силы на следующую репликацию. И кончается тем, что «бессмертные спирали избавляются от бесконечной вереницы смертных тел, медленно шествуя каждая к своей собственной вечности». Красиво сказано.

Так что все эти душевные метания, страсти и прочая эмоциональная лабуда довольно смешны с точки зрения биологии. Впрочем, по Докинзу, хомо сапиенс обязан взбунтоваться против эгоистичного гена, удариться в альтруизм и начать подставлять зад под удары судьбы и отдельных индивидуумов. Так сказать, двинуть по стопам матери Терезы. Вот только оная мать была миллионершей, а миллионы очень хорошо зад прикрывают, альтруистничай на здоровье.

А что до стенаний про приятие отпрыска от другого самца, Маринке бы задуматься: она-то повесила бы на себя детеныша другой самки? То-то и оно.

С Воробушком почти перестали видеться из-за Кати. Иногда пересекались в городе, зачастую в «Макдоналдсе» на «Аустерлице». Воробушек говорил: «Ты поешь, я сыт вон как!» — и для наглядности гладил живот. Марина шла за гамбургером: «Тебе взять?» Воробушек колебался, кивал: «Ну давай. Я деньги потом отдам». Потом не наступало.

Он окончательно пал духом и сейчас особенно походил на грустную мокрую птичку. Катя строила его так, что он даже решил пойти работать — лишь бы из дома сбежать. И виновата была она, Марина.

— Ну кто тебя жениться-то просил? Так сразу?

— Я семью хотел… Заботиться о ком-то…

— Ну вот теперь и заботься! Добро еще, если бы влюбился.

Какая там любовь… Просто Катя так себя ставила, так всем давала понять, с кем дело имеют, что многие верили — эта девушка достойна отпрыска нефтяного магната. А прочие пусть почтут за честь. И Воробушек почел. Счастливый носился, документы на брак собирал. Такая женщина дала ему согласие! Ну дурак, дурак.