Постель и все остальное - читать онлайн книгу. Автор: Эллина Наумова cтр.№ 22

Работала она много, уверенно и хорошо, хотя общая с пятью сотрудницами комната раздражала. Выручал компьютер, уткнувшись в который можно было ничего не замечать. Года через три неожиданно уволилась заместитель начальника их отдела Катя. И перед самым уходом разоткровенничалась. Позже Ирина узнала, что к тому времени та уже рекомендовала ее на свое место. Следовательно, неожиданная исповедь была предупреждением. Умница москвичка блестяще окончила социологический факультет университета, аспирантуру, защитилась и явилась независимо анализировать все, что нужно клиентам, в частную фирму. Сначала ее шокировали жестокие подставы менеджеров, которым надо было по-звериному выжить любой ценой. Они сваливали на ближних свои просчеты и приписывали себе чужие успехи, не стыдясь глядеть друг другу в глаза. Трусость, некомпетентность и подлость были обычными рабочими качествами, и руководство благосклонно смотрело на это взаимоуничтожение, чтобы слегка повысить в должности то го, кто сожрал больше всех коллег. Она легкомысленно отнесла это к гримасам нашего младенческого капитализма. Убеждала себя, мол, на свете много людей одаренных, к примеру, голосом и слухом. Но звездами становятся единицы, причем не всегда самые красивые и голосистые. Потому что знают: дар – сам по себе, он служит людям, а вот носитель дара служит только ему. И топчет, и раскидывает бездарей, у которых нет предназначения, одни неуемные амбиции, зависть и жажда задвинуть того, кто талантлив. Война – если не ты, то тебя. И так в любой сфере деятельности.

Катя воевала, пахала как проклятая, меняла таких же занятых, как сама, любовников и презирала их никчемных жен. И вдруг осознала, что ее материальный предел – трешка по ипотеке, за которую расплатишься через двадцать лет, якобы иномарка отечественной сборки, три дня в Чехии и десять в Анталии ежегодно и одинокий домашний ужин из довольно дорогих продуктов ежедневно. До старости. А в ней, мерзкой, и на бензин не хватит, и выезды за границу отменятся, и продукты будут самыми дешевыми. Замужество с олигархом не светит, ловля богачей – отдельная профессия, где есть свои чемпионки и неудачницы. Выходить за такого же менеджера неохота. С какой стати стирать, убирать, готовить и мучиться с детьми, если вкалываешь, как он, и получаешь столько же. Заниматься домом и трястись над каждой его копейкой, чтобы семья не голодала? Идиотизм, когда сама в состоянии зарабатывать. «Все наши, кто выбился из общей массы, прочно сидят на антидепрессантах, – говорила она Ирине. – И насмехаются над алкашами работягами и наркоманами артистами. Я не знаю, что делать. Но мне нужен перерыв. Хочу поверить, что есть на свете что-то радостное, а не терпимое от таблетки до таблетки. Наверное, я слабая. И не рок меня дальше не пускает, а я сама с дистанции схожу. Надо верить в перспективы, даже если сейчас их не видно. Но не могу».

Ирина работала на ее месте уже полгода. Все оказалось не так страшно. Она разочаровалась в деле, которое считала своим. А это, новое, пока таковым не стало. Истерические происки горе-карьеристов из отдела разбивались о безмятежность человека, сознательно занявшего не свое место и готового в любой момент уступить его любому, предъявившему купленный билет. Она насмешливо следила за молодой ассистенткой директора. Та, деловитая, ходила по коридорам задрав нос, а в туалете жаловалась подружкам на капризы босса, его бестолковые задания, свои частые переработки и маленькую зарплату.

Ирине наконец-то было спокойно. Но нелепый случай все испортил. Ей хронически не везло с любовниками и начальством. И вот апогей – любовник и начальник в одном симпатичном, но хмуром лице. Она махнула остатки какао и услышала звонок в дверь. Посмотрела на часы – одиннадцать вечера. У соседей что-нибудь случилось? Бедняжка была настолько взвинчена своими мыслями, что распахнула дверь, не взглянув в глазок. На пороге стоял смущенный Арсений Евгеньевич, который только неделю назад целую ночь был просто Арсением и не должен был повториться в ее жизни. Все-таки решил, что порядочнее будет велеть ей уволиться по собственному на ее же территории. Вот скотина. Жалкий чистоплюй. Как к нему обращаться-то? По имени-отчеству или по имени? А, не все ли равно, как ни назови, от нее ничего не зависит.

И вдруг Ирина ощутила спасительную легкость. Все конторы одинаковы. Все мужики одинаковы. Разве их жалко терять? А вот себя жалко. И эту минуту тоже.

– Проходи, – весело сказала она, втянула его в прихожую и грациозно захлопнула ногой дверь. – Знаешь, я понимаю, что ты пришел лично уведомить меня об увольнении. Это мило с твоей стороны. Но мне плевать.

Он то ли не собирался объяснять свое явление, то ли не успел. Ирина прижалась к нему и с неожиданной для себя жадностью поцеловала в губы. На поцелуй в отличие от тирады он ответил адекватно.

Арсений сидел в кровати и с интересом озирал квадратную спальню обычной сталинки – образец самовыражения закоренелой минималистки.

– Гостиничный неуют? Не хватает думочек, вазочек, лампочек, шкатулочек и фарфоровых безделушек? – спросила Ирина и водрузила ему на колени мельхиоровый поднос с кофейником, двумя чашками, сахарницей и московской плюшкой. Цивилизованно разрезать ее не получилось – хозяйка утром отщипывала кусочки со всех сторон. Пришлось ломать булку на мелкие бесформенные кусочки – деревенский стиль, если удастся найти плетеную маленькую хлебницу. А у Ирины другой попросту не было.

– Зачем мне вазочки и шкатулочки, причем твои? – рассмеялся самозваный гость.

– Я целыми днями в офисе, беспорядок ненавижу и думаю, что тратить свободное время на уборку преступно. Однажды взяла да и выбросила все, что собирает пыль и слишком хрупко для энергичной чистки пылесосом.

– Умница, – одобрил Арсений и налил себе немного кофе. Секунду помедлил и наполнил чашку Ирины.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Выпить не предлагаю, спиртного дома не держу.

– Умница. Я за рулем.

То, что он реагировал на нее пусть добрым, но единственным словом, злило. То, что он не собирался ночевать, радовало. Ирина нервничала и будто оправдывалась в пятничной ночи. Можно было не объяснять про безделушки. Не подчеркивать отсутствие крепких напитков. Дескать, я живу работой и на работе, чистоплотна, не алкоголичка. Тьфу! Впрочем, она это же и любимому-разлюбимому сообщила бы. Но не чувствовала бы себя так скверно. Пора было приложиться к кофе и молча собраться с мыслями. Вместо этого разумного действия она снова открыла рот:

– Ты извини, сегодня я была не в форме.

– Если в прошлый раз я не соответствовал, тоже извини, – весело откликнулся Арсений. – Все-таки сильно набрались. Я судил по тому, как сегодня ты меня встретила. Думал, понравилось.

– Понравилось, понравилось, – торопливо перебила Ирина. – Надо же, всего-то пере ставила местами «сегодня» и «я». И вместо покаяния получился упрек. Знаешь, мне первая ночь не очень помнится. Я так хотела сегодня на трезвую голову… А в итоге от меня лесом пахло.

– Лесом? – удивился Арсений и как-то подобрался и посуровел.

– Зареклась не цитировать анекдотов! Вредная привычка! – с неподдельной горечью воскликнула Ирина. – Год назад написала сестре в эсэмэске: «Отдохните так, чтобы было о чем вспомнить под капельницей». Она тогда с семьей была в Турции. Я подразумевала вино рекой и капельницу с детоксом, мол, оторвитесь по полной программе. А она не в теме и решила, что я им всем желаю отравиться едой. Представляешь? С тех пор со мной не разговаривает. И опять старый анекдот: «Когда от женщины лесом пахнет? Когда она лежит, как бревно».