Фасад Страстей - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лазарева cтр.№ 33

Стас услышал, как хлопнули дверцы, взревели двигатели, захрустели сухие ветки под колесами, и все стихло. Он со стоном перевернулся на бок, рядом валялся маленький блокнотный листок с адресом в Мичуринске, куда он отвез маму и Яну — чего только стоило их уговорить! Там жила мамина сестра, бессемейная женщина, одна в большой квартире…

Стас дотянулся до листка, прочел несколько слов, написанных знакомым почерком, который он не спутал бы ни с каким другим, и заплакал.

— Глава Ордена Почитателей Святого Иосифа, книготорговец Хосе Мария Бокабелья в 1881 году приобрел участок размером в целый квартал в барселонском районе Энсанче на деньги, которые он долго копил и прятал под плитами пола своего книжного магазина. Он мечтал построить на этом месте храм, который стал бы для него искупительным. Бокабелья обратился к архитектору епархии Франсиско де Пауло дель Вильяр. Тот спроектировал собор в готическом стиле и в 1882 году приступил к строительству подземной часовни, однако вскоре у него возникли разногласия с консультантом Бокабелья по архитектурным вопросам Хуаном Марторелем Монтельсом, поэтому Вильяр в 1883 году был вынужден оставить проект. Общество Почитателей Св. Иосифа предложило возглавить строительство Искупительного храма Марторелю, но он отказался, предложив взамен себя кандидатуру молодого архитектора Антонио Гауди.

— Стас! Как ты запомнил столько имен, дат, событий во всех подробностях? — поразилась Эля.

Они стояли перед фасадом Рождества Христова собора Святого семейства. Антон не выпускал фотоаппарата из рук. Ему хотелось снять каждую из скульптурных групп, украшающих три огромных портика.

— Видишь ли, — объяснил Станислав, — мне каждый раз хочется пасть ниц перед этим храмом и перед теми, кто способствовал его созданию. Цепочка людей, желаний, благих намерений, волеизъявлений шаг за шагом вела человечество к обладанию одним из величайших своих достояний. Добрая воля и труд многих людей позволили выразиться гению, поэтому я хочу помнить всех поименно. Хотя всех запомнить невозможно, так как сами каталонцы продолжают ежегодно жертвовать деньги на строительство собора.

Храм стал для меня откровением. Когда мне надо примириться с жизнью, с людьми, с самим собой я прихожу и просто стою перед ним. Когда я полон отчаяния, тоски, злобы на весь род людской, я прихожу к храму и вижу торжество духа, таланта, мысли человеческой, и что самое важное — святой веры и добродетели. Я по сей день вижу усилия многих людей и знаю, что тяга к прекрасному, истинному, ценному не оскудеет в человеке, она неистребима, как бы не менялся наш мир. Я много раз спасался в этих стенах от разочарования и безверия.

Понимаешь, когда-то я потерял веру в людей, был человеконенавистником и безбожником. И вот настал день — я увидел Саграда Фамилиа. И тогда я уверовал в человека, а через него уверовал в Бога, не знаю, поймете ли вы меня. Сможете ли вы оценить гениальность архитектора не только как зодчего, ибо сам он был глубоко верующим человеком.

— Ты хочешь сказать, что вложив свой уникальный талант, душу и веру, он помог обрести веру многим людям?

— Безусловно, именно так я воспринимаю его творчество.

Николай, стоя поодаль от спутников, неподвижно созерцал уходящие в небо шпили башен.

— Здесь везде леса и краны, — заметила Влада.

— Храм продолжают строить по чертежам Гауди, как он был задуман мастером, — пятинефный, с тремя фасадами Рождества, Страстей Христовых и Славы.

Сам он успел возвести и оформить только Рождественский фасад и четыре башни над ним, а также часовню, апсиду, секцию монастыря, часть вестибюля «Розарий» и церковно-приходскую школу.

Мы сможем увидеть храм изнутри, а также фасад Страстей Христовых. Фасад Славы скрыт лесами и строительной оградой. Доступ туда закрыт.

— Я читал, что Гауди трудился над храмом сорок три года, до последнего своего дня, — дополнил Антон; он был настолько счастлив, что позабыл о ссоре с Велеховым и прочих обидах.

— Да, это так. Храм стал главным делом его жизни. Вместе с ним работали над возведением собора знаменитые архитекторы, скульпторы, художники. Гауди оставил подробные чертежи, макеты, эскизы дизайнов, чтобы последователи могли воплотить его замысел во всех подробностях.

Обратите внимание, три портика олицетворяют основные евангельские догмы: рождение, младенчество и юность Иисуса. Центральная часть называется порталом Милосердия. Вверху группа Рождества Христова — Иоанн и Мария творят молитву новорожденному Иисусу, по обе стороны от них стоят вол и ослица, традиционные народные персонажи. Вокруг ангелы, над рождественской группой звезда и ведомые ею волхвы и пастухи.

— Я вижу хамелеонов, похожие есть у тебя дома, — обратила внимание Эля.

— Хамелеоны по сторонам фасада символизируют постоянное изменение природы, черепахи в основании колонн — стабильность. Ведь в своем творчестве архитектор стремился приблизиться к красоте и рациональности самой природы, он говорил, что лучшая книга по архитектуре — это дерево, которое ты видишь в окно своего кабинета.

Для своего дома я заказал несколько копий с храмовых фигур — разумеется, только тех, что изображают животных, — чтобы в трудные минуты они наставляли, указывали мне правильный путь. Чего уж скрывать, изрядно тянет меня порой отпустить вожжи,

нет-нет да и поднимется муть со дна, начнет душить, искать выхода, так что немудрено сорваться…

Кристина, услышав последние слова, подошла к Станиславу и взяла его под руку в знак поддержки.

— Верно, иногда тебя основательно заносит, — с укоризной подтвердила Эля, вспомнив эпизод на яхте.

— Тебя бы так сплющило, — вступилась Кристина. — Покоя ему нет, потому что не успел расквитаться с подонком. Сейчас, возможно, ему было бы намного легче.

— Кристина! Что ты говоришь? Вспомни, где находишься! — возмутилась Эля. — Радоваться надо, что Господь уберег его от греха… Можно тебя на минуточку?

Девушка фыркнула по обыкновению, но на сей раз обуздала свой норов и отошла с Эльвирой в сторону.

— Пожалуйста, воздержись при Владе касаться этой темы, — попросила Эля.

— Честно говоря, мне ее проблемы по барабану, — возразила Кристина.

— Напрасно! Если ты желаешь Стасу добра, то не мучай женщину, которую он любит.

— Ничего путного я от нее не жду! Лучше бы они снова не встречались! Нафиг он бодягу развел?! Вы уедете, а я буду вытаскивать его из дерьма, мне это не впервой.

— Не исключено, что они поженятся, — расхрабрилась Эля.

Она ждала, что девушка немедленно вспылит, но Кристина почему-то смолчала.

Группа туристов заслонила от них Станислава и Владу. Кругом слышались щелчки фотокамер. Народу было много, но громко никто не разговаривал даже вне храма.

Антон скрылся под сводами входа со стороны портика Надежды, за ним медленно втянулись остальные.