Жестокое милосердие - читать онлайн книгу. Автор: Робин Ла Фиверс cтр.№ 98

Тут Чудище всем телом поворачивается ко мне:

— А он с нами не едет!

Я останавливаюсь. Меня охватывает дурное предчувствие.

— Что?..

— Изабо слишком слаба для поездки, герцогине жаль было ее покидать, и Крунар предложил остаться подле малышки.

— Дюваль!.. — ахаю я и бросаюсь назад, но Чудище ловит меня за руку.

— Крунар уже не может ничем повредить ему, — произносит он мягко.

И я опять вспоминаю его обещание унести меня, если понадобится, на руках. Или даже в мешке.

Быстро взвешиваю все «за» и «против» и согласно киваю, и он наконец выпускает мою руку. Мы идем дальше.

— Как думаешь, Изабо в безопасности? — спрашиваю я затем.

Чудище хмурится:

— Не верю, чтобы он обидел бедное больное дитя.

Хотела бы я тоже в это поверить! Все бы отдала, чтобы уберечь Изабо, но в двух местах разом находиться я не могу. Остается признать обещание, данное Дювалю, более весомым.

Во дворе уже садятся в седла вооруженные люди, и еще четыре лошади ждут седоков. Крунар тоже здесь, но одежда на нем не дорожная.

— Герцогиня не решалась оставить Изабо без присмотра; кроме того, в силу возраста я лишь обременил бы вас, — пускается он в объяснения, и это, на мой взгляд, само по себе уже подозрительно, ведь он отнюдь не обязан мне что-либо объяснять.

Ну что за напасть — вопросов все прибавляется, ответов же нет как нет.

— Нам будет недоставать ваших мудрых советов, канцлер Крунар, — вежливо говорю я. — Надеюсь, Изабо порадуется вашему обществу.

— Слабое утешение, — отвечает он. — Увы, больше ничем я вам помочь не способен.

Чудище поднимает меня на лошадь, потом сам садится в седло. Герцогине предстоит ехать с капитаном Дюнуа, в кольце его рук, надежных, толстых и крепких.

Я выезжаю со двора, не оглядываясь. Очень боюсь, что стоит мне посмотреть на канцлера, и я как-нибудь себя выдам. Когда за нашими спинами бухают городские ворота, все-таки бросаю взгляд через плечо. Крунар, оказывается, успел взойти на стену и теперь смотрит нам вслед. Невзирая на разделяющее расстояние, наши глаза встречаются.

— Сударыня? С вами все хорошо?

Поворачиваюсь и обнаруживаю, что ко мне подъехал капитан Дюнуа и с ним Анна. Герцогиня смотрит на меня. Она так юна, но блестящие карие глаза так мудры!.. Могу ли я сказать ей, что мы обе только что оставили самых любимых людей в руках у предателя? Мне нет прощения, но я молчу. Даже если Дюнуа поверит, что, спрашивается, он может сделать? А что могу я? Ведь я до сих пор не разгадала целей Крунара. Предположим, мы вернемся и вызовем его на откровенный разговор, а он велит всех нас перерезать. Да и как я нарушу клятву, данную Дювалю, — уберечь государыню? Если проболтаюсь, она тотчас бросится спасать Изабо. И погубит себя.

— Все хорошо, ваша светлость, — отвечаю я. — Просто раздумываю, что может ждать нас в конце путешествия.

Она хмурит лоб:

— Ничего особо хорошего, скорее всего.

— Вам видней, ваша светлость.

Кажется, она не прочь продолжить разговор. Я близка к панике, ощущаю ее в груди, как готовую вырваться птицу. Меня учили притворству, но все имеет предел. Если Анна пожелает, чтобы я ехала подле нее, долго притворяться я не смогу.

Капитан Дюнуа присматривается к моему лицу и, видимо сжалившись, посылает коня вперед. Когда они с герцогиней отъезжают, подле меня появляется Чудище. Уж не боится ли он, что я прямо сейчас разверну лошадь и помчусь назад во дворец?

— Не надо меня стеречь, — бросаю резко. — Я свое слово сдержу.

Кажется, Чудище удовлетворен. Он поворачивается и скачет на свое место в хвосте отряда, и я наконец-то остаюсь одна.

Вот уже два дня мы в дороге. Путешествие наше безрадостно, каждый погружен в свои горести — возможно, за единственным исключением Чудища, по лицу которого все время блуждает тень улыбки, но с такой внешностью, как у него, поди разбери, веселье это или ровно наоборот. Мне он говорит, что его радует мысль о расправе, которую он учинит над недругами герцогини. Так я впервые заглядываю в темные тайники его души и вижу хищную, необузданную часть его существа, которой он обязан своим прозвищем, и понимаю, что этот человек может быть страшен.

Меня упорно подмывает рассказать капитану Дюнуа о своих подозрениях относительно канцлера, но всякий раз, когда я на это решаюсь, он оказывается занят: то с разведчиками беседует, то приказы отдает, обеспечивая безопасность герцогини. Он все время в делах, у него нет свободной минутки, чтобы выслушать и взвесить мои обвинения. И я продолжаю помалкивать.

На второй день, ближе к вечеру, мы въезжаем в деревню под названием Пакелэ. Зимние дни коротки, и кругом уже сгущаются сумерки. Дюнуа ведет нас в охотничий домик, принадлежавший покойному герцогу, и попутно отряжает солдата подыскать деревенскую женщину, чтобы приготовила нам поесть.

Отряд совсем невелик, но времени на то, чтобы разместить солдат и поудобнее устроить герцогиню, все равно уходит немало. Другой женщины среди нас нет, и я волей-неволей оказываюсь при Анне на положении фрейлины.

Герцогиня выглядит утомленной и бледной. Она не привыкла скакать целыми днями, да еще в такой спешке, но в глазах у нее прежняя решимость. Слуг при нас нет, и по распоряжению Дюнуа горячую воду для мытья ей в комнату приносят солдаты.

Помогая ей с вечерним туалетом, я все больше молчу. Кажется, стоит только открыть рот, и все секреты, которые я храню, вырвутся на свободу.

Когда с пылью и грязью двухдневного путешествия покончено, с кухни приносят немудреный ужин. Я сижу с Анной, пока она вяло ковыряется в тарелке, потом укладываю ее в постель, и она отпускает меня до утра. Но жгучие тайны, висевшие у меня на языке в присутствии герцогини, не дают покоя. Может, хоть сейчас удастся посвятить в них нашего предводителя?

Я обнаруживаю его в главной гостиной. Он сидит за столом с де Лорнэем и Чудищем. Их небогатый ужин состоит из утки и каплуна, да и от тех остались одни косточки.

— А мы думали, вы с герцогиней поужинали, — смущается Дюнуа.

Я киваю. Пусть думает, что я поела с ней наверху. Все это чепуха, к тому же кусок вряд ли полезет мне в горло.

— Мне нужно с вами поговорить.

Дюнуа косится на де Лорнэя и Чудище:

— Наедине?

— Нет, им в какой-то мере уже известно то, что я собираюсь сказать. — Я опускаю пальцы в карман и смыкаю их вокруг толстого золотого кольца. — Я имею основания считать, что канцлер Крунар обвел всех нас вокруг пальца.

— Крунар?! — Глаза капитана округляются от недоумения.

И на том спасибо, что хоть не отмахивается.