Заговор по-венециански - читать онлайн книгу. Автор: Джон Трейс cтр.№ 13

Вито спасает Антонио от дальнейшего унижения, обратившись к Валентине:

— Во сколько продавец рыбы нашел тело?

— Где-то между половиной пятого и шестью.

— Вот тебе и отправная точка, Антонио. Найди место, где жертва ела пиццу, затем проверь в показаниях отца время, когда они с дочерью рассорились, и вот тебе «окно смерти». — Он снова обращается к профессору: — Вы упоминали два странных момента. Какой же второй?

Приподняв очки, Монтесано чешет переносицу.

— У жертвы отсутствует печень.

— Что?!

Судмедэксперт произносит слова по отдельности:

— У — жертвы — отсутствует — печень.

— Уверены?

Воззрившись на майора, Монтесано отвечает.

— Разумеется, уверен, — донельзя убедительно произносит он. — Я знаю, что такое печень, и уж поверьте, ошибки быть не может. Печень вырезали.

«Луна-отель Бальони», Венеция

Том перепил вина. Голова кружится, и по телу разливается приятная истома. Напряжение последних двенадцати часов уходит, и постепенно Том понимает, где он. Лежит на кровати — такой большой и мягкой, на какой не лежал отродясь.

Пахнет цветами: по обеим сторонам от гигантского ложа стоят вазы с лилиями. Слышно, как в ванной журчит вода. Она льется не просто из крана, не в ванну — шумят струи душа, в полную силу бьющие о стены кабинки. Но вот шум стихает, и Том приподнимается. Ему навстречу выходит Тина в банном халате, который для нее явно велик. Сняв резинку для волос, встряхивает белокурыми прядями. Она прекрасна. Смотрит на Тома с такой нежностью, что скованность моментально проходит.

— Идем, — говорит Тина. — Отмоем тебя.

Берет Тома за руку и тянет за собой. Комната покачивается. Свет слишком ярок. Тина ловко щелкает выключателем, и верхнее освещение гаснет. Остается лишь мягкая подсветка от свечей возле мойки.

Том принимается расстегивать пуговицы на рубашке, и Тина целует его в шею. С последними пуговицами она разбирается сама, и рубашка падает на пол. Губы Тома и Тины встречаются. Том чувствует, как Тина расстегивает на нем брюки и те скользят вниз по накачанным бедрам. Тина руками проводит по ногам Тома и чувствует, как под кожей, словно змеи под шелком, перекатываются мышцы. Сердце Тома бьется сильнее, передавая импульсы желания телу женщины. Раздвинув у нее на груди полы халата и ощутив запах, тепло ее кожи, прикоснувшись к ней, Том возбуждается еще сильнее. Чуть отстранившись, Тина целует Тома напряженно и коротко, отчего его губы наливаются жаром. Она трется сосками о его мышцы на груди, и Том начинает мять груди женщины — бережно, словно драгоценный и священный предмет. Он сам не понимает, что сейчас чувствует, да и не хочет понимать. От одного прикосновения к Тине, к ее мягкой и в то же время упругой коже мысли приходят в смятение. Тома, будто в некоем импровизированном танце, закручивает в противоположную привычному сторону.

Позволив халату соскользнуть на пол, Тина держит Тома, пока он освобождается из запутанного узла свалившихся брюк, от нижнего белья, от ботинок и носков. Вдвоем они входят в наполненную паром душевую кабинку, где по коже и волосам ударяют горячие струи воды.

Том что-то хочет сказать, но Тина кладет ему палец на губы и целует. На этот раз более нетерпеливо.

Их танец все разгоняется. Набирает силу неизвестный доселе темп и ритм, который нельзя — да и не хочется — останавливать.

Тина гладит Тома между ног.

Ухватив ее за талию, Том на миг замирает в нерешительности, на перепутье меж двух миров — меж тем, который он оставил, и тем, в который сейчас стремительно погружается, — и тогда Тина впускает его в себя.

Она обхватывает Тома, словно уводя его разум в те дали, о которых он так долго и думать, мечтать не смел. Тина двигается, трется о Тома, обнимая все крепче его мощное тело.

Том грудью чувствует, как бьется ее сердце, чувствует, как глубоко он в нее вошел, как напрягся. Ее пальцы глубоко погружаются в широкую, мускулистую спину, царапая кожу.

Подхватив Тину за бедра, Том поднимает ее, и она коленями стискивает его поясницу. Жмется щекой к щеке, когда по телу пробегают волны оргазмов.

Том прижимает Тину спиной к стенке кабинки и продолжает двигаться с женщиной в одном ритме. Не отрывая губ от ее рта, словно отчаянно боясь упустить нечто важное, если кто-то из них двоих осмелится вдохнуть лишний раз.

И вот оно.

Впервые в жизни, испытывая полный противоречий и удовольствия опыт, Том Шэман отдается — во всей неподвластной себе самому полноте он отдается женщине.

Священная роща, Атланта

Спустя два дня после разговора с Песной Тевкр наконец принимается выполнять поручение магистрата.

Вряд ли авгур сумеет ублажить богов, ведь он убийца и будущий отец ребенка, зачатого насильником. И все же он постарается вымолить прощение и разглядеть знаки того, что в грядущие месяцы Атманту вновь освятит милость свыше.

Тетия входит в священную рощу вместе с мужем. Трава мокрая от росы, и единственный звук, нарушающий тишину, — это шорох двух пар сандалий да щебетание птиц в безлистых ветвях.

Тевкр собирается принести богам необычную жертву. Прощение требует чего-то большего, нежели забитый скот.

И Тевкр задумал особую церемонию собственного очищения. Острым концом посоха он очерчивает круг, который охватывает не его одного, но и Тетию. Достав ритуальный нож, авгур протыкает им себе кончики пальцев на левой руке. То же проделывает с левой рукой Тетии и смотрит в небо.

— Мужчина и женщина, сплоченные воедино деянием нашим, сплоченные кровью других, что мы пролили, и кровью своей, что мы проливаем.

Соприкоснувшись окровавленными кончиками пальцев, Тевкр и Тетия расходятся по линии круга. Затем вновь встречаются.

Вместе становятся на колени и вырывают в земле яму, в которой Тетия разводит огонь. Ревущее пламя послужит данью богам, а жрецу и его супруге — маяком в покаянном странствии во тьму. Супруги устраиваются по разные стороны от огня, и Тевкр разворачивает принесенные священные травы и пищу в подношение богам, крошит в растущие языки пламени белену. Тетия тем временем расставляет на земле кувшины с водой, вином и маслами, благословленными авгуром, и красноглиняные чаши для ритуала.

Восходящее солнце вдруг прячется за тучей. Дурной знак, посланный Апулу, [10] богом солнца и света. Леденящее кровь напоминание об очаге, затухшем с попустительства Тетии.

Супруги выпивают по глотку вина, и авгур проводит в небе и на земле линии: с севера на юг и с востока на запад.