Земные радости - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 68

Бекингем кивнул.

— Я путешествую инкогнито.

Джон подождал, но его господин ничего не добавил.

— Вы уже где-то остановились?

— Я подумал, что переночую с тобой.

— А если бы вы не нашли меня?

Джон даже поморщился, представив, как величайший человек Англии бродит по Нидерландам в поисках своего садовника.

— Я знал, что нужно всего-навсего оказаться недалеко от тюльпановой биржи — и ты объявишься, — непринужденно сказал герцог. — Ну и кроме того, я не рассыплюсь без дюжины слуг, Джон. Я могу и сам справиться.

— Конечно, — быстро ответил Джон. — Мне просто интересно, что вы тут делаете.

— А, это, — отозвался Бекингем, словно только что вспомнил о своей миссии. — Я должен выполнить кое-какую работу для своего господина, вот я и подумал, что ты можешь мне помочь.

— Конечно, — сразу согласился Джон.

— Мы еще немного выпьем, потом немного повеселимся, а наутро займемся делом, — очаровательно предложил Бекингем.

— И далеко нам придется ехать? — спросил Джон. — Может, я начну готовиться в путь, а вы пока повеселитесь?

В его голове тут же возникли будоражащие мысли о кораблях, отплывающих в Голландскую Ост-Индию и в другие концы растущей голландской империи.

Герцог покачал головой.

— У меня дело здесь, в городе, с торговцами золотом и алмазами. И мне хочется, чтобы ты был рядом. Как мой талисман. Завтра мне понадобится все мое везение.

Они спали в одной постели. Утром его светлость выбросил во сне руку, и Джон проснулся от того, что герцог, точно ласкаясь, прикоснулся к его лицу. Какое-то время, ощущая эту небрежную ласку, Джон боялся пошелохнуться, потом выбрался из постели и посмотрел в маленькое окошко, выходившее на улицу.

Вымощенный булыжником пирс запрудили продавцы хлеба, сыра и молока, на рассвете прибывшие баржами из окрестных деревень и теперь размещавшие товар на своих лотках для удобства покупателей. Были также сапожники и продавцы домашней утвари, которые выкладывали щетки, мыло, растопку и медную посуду. Свои мольберты устанавливали художники, предлагавшие нарисовать портрет. Моряки из глубоких доков бродили в толпе, суля разные диковины и привезенные издалека вещи: шелковые шали, фляги с незнакомыми напитками, маленькие игрушки. Большие баржи непрерывно курсировали по каналу; утки, выпархивая из-под носа судов, крякали и жаловались. Солнечные лучи сверкали на водной глади, разбивая отражения рыночных лотков и темных теней мостов, пересекавших канал.

Услышав, как Бекингем зашевелился в постели, Традескант сразу же повернулся.

— Доброе утро, милорд, вам что-нибудь принести?

— Сотню тысяч фунтов золотом, или я пропал, — отозвался Бекингем, зарывшись лицом в подушку. — Этим мы сегодня и займемся, мой Джон. Мы заложим драгоценности короны.

Долгое обучение у Сесила помогло Джону сохранять лицо в течение всего дня. Бекингем пытался раздобыть деньги для оснащения мощной протестантской армии — чтобы атаковать испанцев, освободить сестру Карла Елизавету Богемскую и ее мужа и вернуть им трон, принадлежащий по праву. В королевской казне средств не было. Английский парламент больше не давал денег королю, поскольку тот не стремился проводить реформы, на которых настаивал парламент. Бекингему было поручено достать деньги, и ему нечего было предложить в качестве обеспечения, кроме корон Англии, Шотландии и Ирландии, а также фамильных драгоценностей, которые могли потребовать ростовщики.

Джон прислонился спиной к двери и наблюдал, как его господин очаровывает влиятельные денежные мешки Амстердама. Сцена выглядела как одно из тех новых полотен маслом, которые любил покупать король Карл. Комната в полутьме, окна закрыты плотными расшитыми занавесями, стол освещен парой свечей, бросающих странные каббалистические тени из-под гравированных абажуров. С одной стороны стола — трое мужчин, с другой — Бекингем. Один из присутствующих — солидный бюргер, отец города и человек осторожный. К нему герцог обращался с очаровательным юношеским уважением; по мере того как длилась встреча, этот крупный человек медленно становился податливым — так идущая под бечевой лошадь нагибается, чтобы ее потрепали по шее. Рядом с ним находился еврей-финансист со столь же темными глазами, как у Бекингема, и волосами такими же черными и блестящими, как у герцога. На макушке у него была маленькая шапочка, одет он был в длинный темный кафтан из простого материала. В Нидерландах гордились своей толерантностью. Джон подумал, что нигде более в Европе Бекингем не согласился бы сидеть за одним столом с евреем.

С финансистом герцог чувствовал себя неловко, не мог найти правильный тон и обаять его. Длинное лицо финансиста ничего не выражало, он оставался настороженным. Он мало говорил, а когда говорил, то на французском и с акцентом, который Традескант не мог определить. Финансист обращался к Бекингему с почтением, но казалось, что за внешней вежливостью прятал тайное, скрытое осуждение. Джон так же суеверно боялся евреев, как и все англичане. А особенно боялся именно этого человека.

Третьим был представитель какого-то знатного рода, который мог получить доступ к огромному состоянию при условии, что заручится одобрением двух мужчин, сидевших рядом с ним. Он был строен, молод и богато одет. У него не имелось склонности к составлению тщательных расчетов прибыли и процентов, он не записывал их на листках бумаги и не передавал другим участникам встречи, как два его соседа. Он откинулся в кресле и лениво озирался вокруг. Время от времени они с Бекингемом обменивались улыбками, как бы соглашаясь, что они-то люди светские и все эти вульгарные детали ниже их достоинства.

— Мы должны обсудить вопрос безопасности драгоценностей, — заметил бюргер. — Они будут находиться здесь.

Бекингем покачал головой.

— Их нельзя вывозить из Лондона. Но вы можете послать в Лондон своего человека охранять их, если угодно. Вам дадут письмо с печатью самого короля Карла, подтверждающее ваше право.

Бюргер выглядел неловко.

— А что, если нам придется забрать их?

— Если его величество не сможет выплатить заем? — Бекингем улыбнулся. — Ах, простите, король не подведет. Когда принц Фридрих и принцесса Елизавета вернутся на свои троны, богатства Богемии покроют все расходы, понесенные в процессе кампании по их возвращению.

— А если кампания провалится? — спокойно спросил еврей.

— Не провалится, — заверил Бекингем после короткой паузы.

Наступило недолгое молчание. Еврей ждал ответа на свой вопрос.

— Если она провалится, — без запинки продолжил Бекингем, — его величество выплатит ссуду согласно условиям, которые вы обозначили. Милорды, речь идет о короле Англии. Едва ли он скроется в Америке.

Дворянин рассмеялся шутке, и герцог послал ему быструю улыбку. Еврей оставался серьезным.

— Но как мы востребуем залог в случае, если по какой-либо причине его величество откажется исполнить условия договора? — вежливо поинтересовался бюргер.