Земные радости - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 58

— Лучше, да, — подтвердил Джон.

Конюх отпустил поводья, и конь попятился на три шага. Преодолевая боль в измученных мышцах, Джон наклонился к его шее и послал самым нежнейшим из аллюров, на какой было способно животное.

В Лондоне графиня жила в роскошном доме своего сына. Для начала Джон зашел в конюшню и велел заложить для хозяйки карету и только потом переступил порог дома. Графиня была властной старой женщиной с темными, как у сына, глазами, но у нее совершенно отсутствовало обаяние. В ранней юности она слыла знаменитой красавицей; за внешность ее и взяли замуж. Так одним удачным прыжком она перешла из прислуги в джентри. Однако борьба за респектабельность оставила свой след. Ее лицо несло печать непреклонности, а в минуты покоя выглядело горестным. Джон шепотом передал послание Бекингема, и графиня молча кивнула.

— Жди меня внизу, — коротко распорядилась она.

Традескант снова спустился в холл и отправил служанку за вином, хлебом и сыром.

Через несколько минут леди Вильерс уже показалась на ступенях лестницы. Она была закутана в дорожную накидку, прижимала к носу помандер против заразного воздуха лондонских улиц и держала в руке небольшую шкатулку.

— Поскачешь впереди, будешь показывать дорогу моему кучеру.

— Как вам угодно, миледи.

Джон с трудом поднялся на ноги. Она прошла мимо него, но, усаживаясь в карету, сделала быстрый жест рукой.

— Забирайся на козлы. Лошадь можно привязать сзади.

— Я могу ехать верхом, — возразил Традескант.

— Из-за ссадин от седла ты уже наполовину инвалид, — сказала графиня. — Располагайся там, где тебе удобно. Если истечешь кровью, от тебя не будет толку ни для меня, ни для моего сына.

— Проницательная дама, — заметил Джон, опускаясь на сиденье рядом с кучером.

Тот кивнул и подождал, пока закроется дверца кареты. Традескант увидел, что кучер держит вожжи как-то неуклюже, зажав большой палец между указательным и средним — старинный знак оберега от колдовства.

После зимы дороги были плохие, грязь развезло. В сердце Лондона нищие тянули руки к богатой карете, когда та проносилась мимо. У некоторых лица были покрыты розовыми шрамами после перенесенной чумы. Кучер, не замедляя скорости, держался середины дороги, чтобы нищие успевали отскакивать в стороны.

— Тяжелые времена, — вздохнул Джон, с благодарностью поминая своего господина, который предоставил его семейству маленький домик в Нью-Холле в отдалении от этих опасных улиц.

— Восемь лет плохого урожая и король, позабывший свой долг, — сердито отозвался кучер. — Так на что надеяться?

— Не думал услышать предательские речи от слуг самого герцога, — возмутился Джон. — И не желаю слышать!

— Но у нас есть христианский принц и принцесса, его собственная дочь, свергнутая с трона католическими армиями, — продолжал кучер. — Есть и испанская невеста, которую он заполучил бы, если бы мог. К нему должен вернуться испанский посол — по его собственной просьбе! Страна год за годом все беднеет, а двор все богатеет. Трудно ожидать, что народ выйдет танцевать на улицы. Слишком часто там проезжает чумная телега.

Традескант покачал головой и уставился в сторону.

— Есть люди, которые уверены, что земля должна быть общей, — совсем тихо промолвил кучер. — И есть люди, которые считают, что Англию не ждет ничего хорошего, пока народ каждую зиму голодает, а двор тошнит от обжорства.

— На все воля Божья, — упорствовал Джон. — И на этом точка. Говорить против короля — это измена, осуждать устройство мира, ругать его — это ересь. Если бы твоя хозяйка тебя слышала, ты бы оказался на улице. И я вместе с тобой, за то, что не прервал тебя.

— Ты хороший слуга, — издевательски хмыкнул кучер, — и всегда согласен с хозяином.

Джон бросил на него тяжелый, мрачный взгляд.

— Я хороший слуга, — подтвердил он, — и горжусь этим. И конечно, я согласен с хозяином. Я размышляю, живу и молюсь в согласии с ним. Разве может быть иначе? Разве должно быть по-другому?

— Может быть иначе, — ответил кучер. — Можно размышлять, жить и молиться самому.

— Я дал обязательство верности и повиновения и от него не отказываюсь, — заявил Традескант. — И не собираюсь менять шило на мыло. Я принадлежу своему господину душой и сердцем. Прости меня за то, что я скажу, но ты был бы гораздо счастливее, если бы рассуждал как я.

Кучер покачал головой и угрюмо замолчал. Джон завернулся в плащ и задремал, покачиваясь на сиденье. Проснулся он только тогда, когда карета подъезжала к Теобальдсу по великолепной аллее, окаймленной двумя рядами ясеней и вязов, стволы которых вздымались из моря нарциссов.

Карета остановилась прямо у двери, и сам герцог вышел встретить мать.

— Спасибо, Джон, — бросил он мимоходом и повел мать в дом, в королевские покои.

— Королю лучше? — спросил Джон у слуги, который понес сундук графини к лестнице.

— Поправляется, — отозвался тот. — Днем съел немного супа.

— Тогда я могу прогуляться по саду. — Традескант кивнул в сторону двери, за которой открывался заманчивый вид. — Если я понадоблюсь моему господину, то я или у купальни, или на горке. Не был там много лет.

Он вышел из дома и направился к одному из красивых регулярных садов. «Пора пропалывать», — подумал он и улыбнулся. Теперь это были уже не его сорняки, это были сорняки короля.

Тем же вечером перед ужином он увиделся с Бекингемом.

— Если я вам больше не нужен, то завтра вернусь домой, — обратился к нему Джон. — Я не предупредил жену, что уезжаю с вами. Да и в саду в Нью-Холле много работы.

Герцог кивнул.

— Когда будешь проезжать через Лондон, проверь, не прибыл ли мой корабль из Индии, — попросил он. — И присмотри за разгрузкой. Мне должны доставить много шелка и слоновой кости. Можешь перевезти все в Нью-Холл и приказать разместить в моих покоях. Я собираю коллекцию редкостей и драгоценностей. У принца Карла есть игрушечные солдатики, ты их видел? Они стреляют из пушки, и их можно выстраивать в линию фронта. Неплохое развлечение. Я тоже хочу коллекционировать какие-нибудь приятные мелочи.

— Мне дождаться в Лондоне корабля из Индии?

— Если можешь, — ласковым голосом промолвил герцог. — Если миссис Традескант согласна отпустить тебя так надолго.

— Она знает, что служба у меня на первом месте, — ответил Джон. — Как самочувствие короля? Улучшается?

— Ему хуже, — мрачно сообщил Бекингем. — Лихорадка не отпускает. А он уже не молод и никогда не отличался крепким здоровьем. Сегодня в личной беседе с принцем король напомнил ему о долге. Он готовится… Я и вправду думаю, что готовится. И я обязан организовать для него покой и отдых.

— А я слышал, что ему лучше, — осторожно заметил Джон.