Я сказала правду - читать онлайн книгу. Автор: Керстин Гир cтр.№ 37

– Если об этом узнает тетя Хульда... – сказала тетя Эвелин.

– А что ты, собственно говоря, ищешь в моей шкатулке с украшениями? – Меня внезапно обуяли стыд, страх и гнев.

– Ничего, – безапелляционно произнесла тетя Эвелин. – Хочу сразу же все прояснить: это уже не твоя квартира. Ты от нее отказалась. А учитывая то, что ты натворила, ты утратила всякое право жить здесь.

– И тем не менее, это вещи Герри! – воскликнула Чарли. – И украшения тоже ее.

Тетя Эвелин захлопнула шкатулку:

– Вы намекаете, что меня может интересовать это барахло... эта дешевка?

– Похоже на то, – сказала Чарли.

– Не нашла того, что искала, да? – не без злорадства спросила я. До меня дошло, что она хотела там найти. – Кольца с аквамарином и жемчужного ожерелья в шкатулке нет!

– Что за чушь? Хотя они принадлежат мне по праву, – заволновалась тетя Эвелин. – И ты прекрасно об этом знаешь.

Чарли решила игнорировать тетю Эвелин. Она достала из ниши мой чемодан и бросила его на кровать:

– Боже мой, Герри, да у тебя вещей-то осталось всего ничего. Что ты сделала с этой квартирой?

– Очистила от дерьма, – ответила я, не выпуская тетю Эвелин из поля зрения.

– Мне искренне жаль твою мать, – бросила тетя Эвелин. – Наказал же Господь такой дочерью. Безбожная маленькая ведьма – вот ты кто. Я всегда это говорила.

Гнев во мне пересилил остальные эмоции.

– Не называй меня больше ведьмой, тетя Эвелин!

– Но я, же не имею в виду ничего плохого. Ты такая чувствительная. Попробуй относиться к себе чуть менее серьезно.

– Ты уже заглянула в мой учебник биологии, тетя Эвелин?

– Ты имеешь в виду те гнусные намеки в твоем письме? – Тетя Эвелин скрестила руки на груди. – Слепой и тот увидит, что Фолькер – сын Райнера: те же волосы, кривые ноги, нос. Если ты надеялась таким образом посеять раздор в нашей семье, я вынуждена тебя разочаровать: свою желчь ты потратила понапрасну.

– Ну да, конечно, тетя Эвелин, тебе лучше знать. – Я взяла со стола свой ноутбук. – Этот Мендель, разумеется, ни черта не смыслил в генетике.

Чарли открыла ящик комода:

– Ну, хоть пара трусов-то у тебя должна была остаться?

– Остались только самые красивые, – ответила я.

– Ну, это всего три пары.

– Да, – кивнула я и вдруг пожалела, что выбросила все утягивающие трусы телесного цвета, которые стоили мне целого состояния.

– Квартира должна быть приведена в порядок, – вмешалась в мои мысли тетя Эвелин. – Еще нужно будет заново выкрасить стены. И вообще, будет лучше, если ты здесь проведешь ремонт, и, таким образом, нам не придется делать эту работу. Еще ты должна заплатить нам за три следующих месяца.

– Але! Да прекратите же вы, в конце концов! – вмешалась Чарли. – Ваша племянница чуть не покончила жизнь самоубийством, а вы вместо того, чтобы радоваться, что она все еще жива...

– Да это все спектакль, – заявила железным голосом тетя Эвелин. – Она это все устроила, чтобы наконец-то оказаться в центре всеобщего внимания. Точно так же она совершенно сознательно расколотила мейсенский фарфор. Я знаю ее с самого рождения и хорошо представляю себе, на что она способна.

Мое терпение лопнуло.

– А дядя Корбмахер мое письмо читал? – спросила я. – Или Фолькер?

Тетя Эвелин запричитала:

– Мы приняли тебя здесь, у нас, ты счастливо жила здесь все эти годы. И вот благодарность!

– Нет. Я не обязана выказывать вам свою благодарность. Если Фолькер был внимательным на уроках биологии в школе, он наверняка уже задумывался о несоответствии цвета своих глаз. Может, он даже пытался его сменить.

– Ты хочешь своими лживыми, подлыми намеками разрушить счастливую семью, да? – Тетя Эвелин бросила на меня злобный взгляд.

Чарли, запихнув в чемодан все, что попалось ей под руку, замерла, выжидающе глядя на меня.

– Я не хочу разрушать счастливую семью, – сказала я. – Но я также не хочу ни платить за три месяца, ни делать здесь ремонт. И если ты будешь на этом настаивать, я непременно помогу дяде Корбмахеру разобраться с теорией наследственности. Или даже не ему, а тете Хульде.

– Это шантаж, – прошипела тетя Эвелин.

– Если бы я сказала, что ты каждый месяц должна мне отписывать по тысяче евро, вот тогда это был бы шантаж.

– Какая подлость! – возмутилась тетя Эвелин.

Чарли застегнула молнию на чемодане и подняла его с кровати:

– Остальное заберем завтра.

– Я бы поставила на дядю Фреда, – заявила я. – По цвету глаз он подходит идеально.

Тетя Эвелин ничего на это не ответила и стояла, проглотив язык.

Дорогая Бритта!

К сожалению, я вынуждена отклонить приглашение на встречу выпускников нашего класса: в следующую пятницу я умру от передозировки снотворного и поэтому не смогу прийти.

Несомненно, тебя жутко интересует, как сложилась моя жизнь, потому что, зная это, ты сможешь, как обычно, выпендриваться и казаться более важной персоной, чем ты есть на самом деле. Ну что ж, скрывать мне нечего!

Я не замужем, у меня нет жениха и уже несколько лет не было нормального секса. Я живу в съемной однокомнатной квартире, бросила свое обучение на факультете германистики в первый же семестр, со времен выпускного набрала ровно четыре с половиной килограмма. Все мои друзья и подруги счастливо женаты, и/или у них прелестные дети. Я езжу на «Ниссане-Микра», которому уже четырнадцать лет, у меня появилось четыре седых волоса, а по вечерам я больше всего люблю смотреть экранизации романов Джейн Остин [15] на DVD. Раз в неделю я хожу убираться к моей тете. Вот уже десять лет я пишу любовные романы для издательства «Аврора» под псевдонимами Джулиана Марк и Дайана Доллар, но, к сожалению, в настоящее время они больше не пользуются спросом. На данный момент мое финансовое положение и баланс моих средств составляют минус четыреста девяносто восемь евро двадцать девять центов. К тому же у меня депрессия с невротическим компонентом, и я ни разу в жизни не выигрывала «Фольксваген жук». Ну как, довольна?

И еще, это не я тогда макнула твою косу в клей и приклеила ее к спинке стула, хотя ты именно так сказала Роте, причем весьма убедительно. Мне тогда, несмотря на все клятвенные заверения в собственной невиновности, пришлось сто раз написать: «Немецкая девочка не должна завидовать красивым волосам другой девочки», а ты зловредно ухмылялась сквозь свои крокодиловы слезы. Как будто меня тогда хоть капельку могли впечатлить твои жиденькие волосы, больше всего напоминавшие мочалку! Все же я и сегодня не выдам того, кто сделал это, – я буду до самой смерти солидарна с ним!