Тень доктора Кречмера - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Миронова cтр.№ 41

Елизавета Петровна носила смешные старорежимные шляпки, бахвалилась своими бриллиантами, называя их «брылльонты» с французским носовым «n», и вообще была типичной генеральшей. Давала Вере «женские» советы и всячески пыталась ей покровительствовать.

— Вам, Верочка, — говорила Елизавета Петровна кокетливо, — обязательно надо выйти замуж. Хотите, я вас с кем-нибудь познакомлю?

— Спасибо, не нужно, — вежливо отказывалась Вера.

— Вы не понимаете, — настаивала Елизавета Петровна. — Вам обязательно надо замуж. Ничего страшного. Не понравится — разведетесь, только и всего.

— Выходить замуж только для того, чтобы потом развестись? — удивлялась Вера.

— А что такого? — невозмутимо продолжала Елизавета Петровна. — Так вы будете замужней дамой… в разводе, — добавила она, чуть понизив голос, — а сейчас вы вообще ни то ни се!

— Лиза, не морочь голову девочке! — прикрикнула на нее Антонина Ильинична. — Тоже мне придумала: выходить замуж для окружающей среды!

Елизавета Петровна обижалась и уходила, но вскоре возвращалась, просиживала в кухне целыми вечерами, плакалась на бедность. Ей страшно не нравилось, когда Вера поднималась из-за стола, извиняясь и уверяя, что ей надо работать или заниматься ребенком.

— Отдайте его в детский сад, — посоветовала она.

Веру этот совет заставил призадуматься. Сыну уже исполнилось три, может, и вправду отдать? Но Антонина Ильинична встала стеной. Впервые в жизни они крупно поссорились.

— А мне ты уже не доверяешь? — со слезами спросила Антонина Ильинична.

— Конечно, доверяю, — попыталась успокоить ее Вера. — Но ребенку нужно общаться с другими детьми…

— Я каждый день вожу его гулять на детскую площадку.

Вера нахмурилась. Ей эта детская площадка в парке по соседству очень не нравилась. Мамаши и няньки сидели на лавочках, смолили одну сигарету за другой и трепались «за жизнь», пока их отпрыски, предоставленные сами себе, носились друг за другом с бессмысленными воплями.

Вере казалось, что между родителями и детьми идет этакое состязание в равнодушии. Она не раз видела, как вспыхивают на детской площадке ссоры и драки. То и дело дети подбегали к своим матерям с криком «Мам! Мам!», а матери, поглощенные разговором, не обращали на них внимания.

Многие дети, заметила Вера, когда им что-то нужно, привычно повышают голос с места в карьер, начинают кричать, прекрасно понимая, что иначе их не услышат, а взрослые так же привычно орут на них в ответ. Сама Вера, как бы ни была занята, всегда сразу отвечала сыну, чтобы ему не приходилось повторять, а уж тем более кричать.

— А в детском саду, думаешь, воспитатели откликаются с первого раза? — покачала головой Антонина Ильинична, когда Вера поделилась с ней своими наблюдениями. — Уж там-то ребенок точно научится кричать. И гадости говорить, и матом ругаться.

— Матом ругаться он и во дворе научится, — вздохнула Вера. — Ему нужны регулярные занятия, нужен распорядок. Ему же в школу идти! Я ходила в детский сад в свое время, и все было хорошо.

Ей во что бы то ни стало хотелось избежать выяснения, кто из них больше любит Андрейку.

Увидев, что Веру не переубедить, Антонина Ильинична заявила, что пойдет работать воспитательницей в детский сад. Она ни на миг не желала расставаться с маленьким Андрюшей.

— Меня возьмут запросто. С руками оторвут, — сказала она. — В детских садах вечно воспитателей не хватает.

Вере пришлось отступить. Детсадовская тема была закрыта.

Но Вера считала, что Антонина Ильинична уж очень балует ее сына. Она ни в чем не могла отказать мальчику. С деньгами было туго, но Антонина Ильинична покупала ему любые игрушки, все, что ни попросит.

— Не надо так, — как-то раз попросила ее Вера. — У него горы игрушек, куда столько? Все равно он больше всего любит мяч и конструктор «Лего», а остальные поломает и бросит.

— У меня случай был с Сережей, — со вздохом призналась Антонина Ильинична. — Приглядел он в магазине игру настольную, не то футбол, не то хоккей, сейчас уже не помню. Ему тогда три годика было. А игра дорогая по тем временам — рублей двадцать стоила. И мы не купили. Молодые были, денег не хватало. Так мне этот настольный футбол-хоккей — веришь ли? — до сих пор во сне снится. Простить себе не могу, что не купила.

И Антонина Ильинична заплакала.

Вера обняла ее, принялась утешать:

— Я понимаю, но… с Андрюшей все будет в порядке. Не надо его баловать.

— Он хороший мальчик, — сказала Антонина Ильинична, утирая слезы. — Добрый. Я за свою жизнь много детей повидала, я знаю. Вот пошли мы с ним в магазин под Новый год, там елочных украшений — море, а он высмотрел белого совенка с одним глазом. Второй отлетел — пуговица желтая. А мальчик наш и говорит: «Кто ж его теперь купит? Бабушка, давай мы купим, а то ему тут будет одиноко». Ну что тут скажешь? Конечно, купили. Да он уцененный, ты не волнуйся.

— Я не волнуюсь, — улыбнулась Вера. — Я только за вас волнуюсь.

На Антонину Ильиничну травмирующе действовали цены в магазинах. Сколько Вера ни пыталась ей растолковать, что все эти ноли на купюрах пустые, что они ничего не значат, Антонина Ильинична к слову «тысяча» относилась с трепетом.

Но на Андрейку ей денег было не жалко.

Андрейка быстро рос. Он очень скоро утратил детскую пухлощекость, похудел и стал неудержимо тянуться вверх. Антонине Ильиничне, конечно, хотелось учить его музыке. Она убедилась, что у мальчика есть музыкальный слух. Вера не знала, как быть. Сама она горько жалела, что в свое время из-за мамы не смогла заниматься музыкой. Но, по зрелом размышлении, стараясь действовать как можно мягче, она все же принялась отговаривать Антонину Ильиничну:

— Женей Кисиным ему не стать, нет у него таких задатков. Давайте лучше не будем его заставлять, а то он музыку возненавидит. Мне гораздо важнее просто приучить его слушать хорошую музыку. Может, он ее и не полюбит, но пусть хоть знает, что, кроме «шизгары», есть на свете еще и Шуберт.

— Какой еще «шизгары»? — удивилась Антонина Ильинична.

— Это строчка из песни, — с улыбкой объяснила Вера. — Там припев был такой: «She’s got it». В смысле «У нее это есть». А наши переиначили на свой лад. Так и живет «шизгарой».

Антонина Ильинична засмеялась.

— В мое время были «сапоги с лавсаном». Был такой певец, — ответила она на недоуменный взгляд Веры, — знаменитый твистун Чабби Чекер. И у него была песня «Станцуем твист, как прошлым летом». У нас ее выпустили на пластинке, и все дети ее обожали.

— Я знаю, — вставила Вера, — я, когда в школе училась, классе в седьмом, у нас ее тоже крутили. Новая волна популярности. Простите, я вас перебила.

— Я тогда уже в школе преподавала, — продолжала Антонина Ильинична. — В музыкальной и в простой подрабатывала учителем пения. А твист у нас запрещали. На школьных вечеринках учителям велено было следить и все попытки тут же пресекать. Так наши мальчишки песню наизусть разучили, подобрали на гитаре аккорды и во дворе концерты давали. Они слов-то не знали, вот и пели про «сапоги с лавсаном»… Я английского и сама не знаю, когда-то немецкий учила, да и тот давно забыла. У «англичанки» спросила в школе, что за «сапоги с лавсаном» такие? Она мне объяснила. Уж не помню, как там по-английски, но смысл «как прошлым летом танцевали».