Любовь и баксы - читать онлайн книгу. Автор: Борис Седов cтр.№ 26

Внимательно осмотрев стол, Шервуд приятно ужаснулся.

Эти русские действительно не дураки пожрать, подумал он. Но тут ведь человек на двадцать - это же неэкономно! Однако вслух он ничего такого не сказал, а только, проглотив набежавшую слюну, одобрил гастрономическое великолепие.

- Я слышал о гостеприимстве русских, но, честно говоря, не ожидал такого. А что в этих бутылках и графинах?

Граф с готовностью кивнул и начал перечислять непонятные русские и не очень русские названия напитков:

- Тут, уважаемый мистер Шервуд, напитки сугубо мужские. Во-первых, естественно, водка. Не из магазина, а изготовленная добросовестными частными фабрикантами. Водка тминная, лимонная, рябиновая, на смородиновых почках, степной арак, грузинская чача, домашний коньяк пятидесятилетней выдержки, самогон…

- О! Это слово я знаю, - оживился Шервуд.

- Еще бы! - улыбнулся Граф. - Искусство самогоноварения - это отдельная песня!

Желвак, не понимавший ни слова по-английски, повинуясь знаку Графа, наполнил всем рюмки. Граф поднял свою и произнес:

- Ну, как у нас в России принято - с приездом! - и обратился к Желваку: - Вы простите, Николай Иваныч, что я тут на заграничном языке, так сказать, балакаю, но вы ж понимаете…

- Конечно, конечно, - запротестовал Желвак, - какие могут быть извинения! А вы здорово по-английски чешете!

- Благодарю вас, - кивнул Граф и снова повернулся к Шервуду. - Итак, за благополучное прибытие.

- На здравье! - сказал Шервуд по-русски.

- О! - восхищенно отреагировал Граф. - У вас хорошо прозвучало. На здоровье!

Все выпили, и Граф, поставив пустую рюмку, сказал:

- А теперь закусим.

Наступила тишина, нарушаемая лишь позвякиванием столовых приборов да тихими рекомендациями Графа, который советовал голодному Шервуду попробовать то или иное русское народное лакомство. Шервуд между тем с нетерпением ждал, когда же Граф начнет разговор о деле.

Минут через пять Граф положил вилку и, налив на этот раз чачи, сказал:

- В искусстве русского застольного красноречия есть присказка, которая звучит примерно так - между первой и второй рюмками должен быть минимальный интервал.

- Согласен, - кивнул Шервуд, и все выпили чачи.

- Ну, как вам грузинский самогон? - заботливо поинтересовался Граф.

- Прекрасно! - с довольным видом ответил Шервуд. - А сколько в нем градусов? Довольно крепкий…

- Примерно пятьдесят пять, - улыбнулся Граф.

- Bay! - воскликнул Шервуд. - Отличное пойло!

- А теперь закусите этим, - и Граф подвинул к Шервуду салатник с фаршированными баклажанами.

Шервуд занялся закуской, а Граф, извинившись перед ним, повернулся к Желваку и сказал:

- А вроде ничего наш американец, и водку трескает, как добрый казак, и закусывает не чинясь… Что скажете?

- А что, - ответил Желвак, зацепив кусок копченого угря, - нормальный браток, только американский. И сразу видно, что авторитет.

- Вот именно, - кивнул Граф, - ничего лишнего из себя не строит, но что дядька непростой - действительно сразу видно.

Потом все дружно закурили, и Граф, задумчиво посмотрев на Шервуда, сказал:

- Наверное, вы хотите узнать, почему я был так настойчив, приглашая вас приехать в Россию. Не так ли?

- Совершенно верно, - ответил Шервуд, выпустив подряд три дымных колечка.

Граф проследил за кольцами, одобрительно кивнул и сказал:

- А ведь это будет поинтереснее, чем медальон.

- Да? - удивился Шервуд. - Честно говоря, я ожидал, что разговор будет идти о, как бы сказать… О совладении медальоном и тем, что за ним кроется.

- Конечно, - кивнул Граф, - но я не стал бы беспокоить вас по такому ничтожному поводу.

- Ничтожному… - Шервуд усмехнулся и озадаченно покрутил головой. - Это уже интересно.

- Конечно, ничтожному, - Граф тоже усмехнулся. - У нас, русских, есть пословица - не в деньгах счастье.

- Понимаю, - кивнул Шервуд. - У нас тоже есть подобные поговорки.

- Да, - Граф постучал пальцами по столу, - я знаю…

Он как-то странно взглянул на Шервуда и сказал:

- Я бы хотел задать вам несколько вопросов. Не возражаете?

- Нисколько. - И Шервуд откинулся на бархатную спинку кресла.

- Хорошо.

Граф аккуратно стряхнул пепел в серебряную пепельницу и сказал:

- Майкл… вы позволите мне называть вас так?

- Да, конечно, Граф, - кивнул Шервуд.

- Хорошо, - повторил Граф. - Тогда расскажите мне, Майкл, о своем отце.

- Об отце? - удивился Шервуд. - Я не предполагал, что вы заговорите об этом… Мой отец был русским, но никогда не учил меня русскому языку и не любил говорить о России. Так, рассказывал кое-что… Но очень неохотно. Он хотел, чтобы я вырос настоящим американцем, и так оно и вышло. Я знаю о России не больше, чем любой фермер из Айовы, и совершенно не думаю о своих корнях.

- Понимаю, - кивнул Граф. - И все же?

- Ну, мой отец был русским гангстером, и перед войной его посадили в тюрьму… А потом забрали на фронт в эти… В дисциплинарные части.

- В штрафные батальоны, - поправил его Граф.

- Да. Именно так. А потом он попал в плен к немцам, и в конце войны его освободили американцы. Отцу предложили поехать в Америку, и он согласился. А потом родился я и… И все. Умер он в девяносто втором, уже глубоким стариком.

- А скажите, Майкл… - Граф внимательно посмотрел на Шервуда, - была у вашего отца татуировка с изображением двух змей, обвивших кинжал, на котором по-русски было написано: "Свобода - это смерть"?

- Точно, - удивился Шервуд, - была. А откуда вы знаете?

Граф улыбнулся и, загасив в пепельнице окурок, взял новую сигарету.

Желвак, с интересом слушавший совершенно непонятный для него разговор, встрепенулся и поднес Графу зажигалку.

- Благодарю вас, Николай Иваныч, - кивнул Граф и глубоко затянулся.

Он задумчиво посмотрел на огонек сигареты и сказал:

- Мой отец тоже был русским гангстером. И тоже перед войной попал в тюрьму. И тоже побывал в немецком концлагере, откуда его освободили американцы. Он уехал с ними в Америку, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу.

- Вашу мать звали… Зина? - неуверенно спросил Шервуд.

- Да, - кивнул Граф, - мою мать звали Зиной. Зинаида Степановна Палицына. Это фамилия моего отца.

- Точно!

Шервуд с силой хватил ладонью по столу, и Желвак от неожиданности подпрыгнул.