Первый удар - читать онлайн книгу. Автор: Борис Седов cтр.№ 21

Петровича же уважал за все, за то, что спец в своем деле был — каких поискать, за порядочность, знал — не предаст и не продаст Петрович, потому как не за деньги работает, за что — Кирей так и не понял, но — сам пришел и с тех пор служит, как прежде государству служил, присягу приняв.

Оттого и вел себя с ним Кирей, как ни с кем, а ежели и прогибался иногда, так с него, с Кирея, не убудет, а человеку, видел, приятно. На людях, конечно, иначе было, а один на один — отчего ж, скажем, у форточки не покурить…

— Прости, Петрович, отвлекся. О чем ты?

Сергачев с пониманием кивнул головой. Большой человек — большие заботы.

— А я, Всеволод Иванович, о том, что не мог Ладыгин сейф взять. Было, по-моему, так — долбили они стенку, картину там вешать или еще чего — не случайно же Ладыгин ходил к охраннику справляться — дома ли хозяева, и наткнулись случайно на сейф. Дальше — непонятка, скорее всего этот второй, которого пока не знаем, сейф и вскрыл. Почему, зачем — неясно, но тут дело такое. Представь, Всеволод Иванович, сейф перед нами стоит, мы и видим, что это сейф — дверца, ручка, замок цифровой или еще какой. А с другой-то стороны — это уже и не сейф вроде, железяка какая-то, в стену вделанная. Долбит этот второй стенку или сверлит, нам это не важно, и натыкается на эту самую железяку. Что в голове, окромя двух стаканов, конечно? То, что железяку эту надо с дороги убрать, потому как мешает она, железяка эта, дальнейшему рабочему процессу. Убрал он ее, при хорошем инструменте это не проблема, а там, за железной этой пластиночкой, — деньги, да камушки, да документы важные, которые на столе просто не оставишь, а спрятать надо, но так, чтобы всегда под рукой были. Да два ствола еще были — «Вальтер ПП-88», с глушителем, и «бердыш» Стечкина. Новые стволы, не засвеченные. «Вальтер» в феврале этого года из Германии сам Исаев привез, может, в смазке еще. Хотя я бы не удержался — пострелял. А денег, между прочим, как друзья мне верные сказали, — тысяч пятьсот в североамериканской валюте, да каменья драгоценные в мешочках полотняных, всего получается — на миллион будет. Вот такие вот пирожки-беляши получаются у нас. Кто этот второй и где деньги американские — этого нам неведомо. Пока…

— А доктор где?

— Доктора этого милицейские сегодня утром взяли, когда он к машине своей пришел, на стоянке оставленной. А это значит, что не при делах он и где сокровища несметные — знать не знает.

Про сокровища Сергачев с улыбочкой произнес, мол, видали денег и поболее, да говорить о том не резон.

— Взяли доктора под белы рученьки и на хату какую-то исаевскую повезли, у него хат по городу немерено, и казенные — для встреч тайных, и своих еще три. Прессуют сейчас доктора, должно быть, или химией колют, но не знает он ничего про деньги эти. Плохо — имя дружка своего назовет, тут нам опередить бы их надо…

—Лады, Петрович, действуй… Ты мне вот что, — Киреев замялся, — ты мне Костюкова, как из Москвы приедет, сюда привези, да побереги его, чтобы менты не обидели.

Сергачев глянул на него серьезно, понял что-то, кивнул.

— Сегодня он вернуться должен. Девчушка там хорошая диспетчером работает, шоферюги ее Леночкой зовут, сказала, что сегодня. Сдается мне — любовь у них… Хорошая девчушка, —повторил Сергачев мечтательно, чуть ли носом не шмыгнул.

— Ну тогда и Леночку эту побереги…

* * *

Приехал Кастет к Светлане далеко за полночь. Пока машину поймал, пока тащился на раздолбанной «копейке» к Московскому парку Победы да искал дом на Бассейной, оказавшийся в глубине квартала, — время и пролетело.

Светлана встретила его по-домашнему — в халате, смешных тапках в виде белых пушистых зайцев, с кухонной прихваткой в руках.

— Я чайник поставила. Ты голодный, наверное…

Кастет за всей этой суетой совсем не подумал, что надо было купить что-нибудь, хотя бы к чаю, и еще больше смутился. От вида домашнего, от мохнатых зайцев, чайника на плите и своей забывчивости.

— Проходи, не стой в дверях, холода напустишь.

Вошел, скинул ботинки. Прошел за ней на кухню, где уже кипел чайник. На столе стояла большая цветастая чашка с блюдцем, розеточки с вареньем, блюдо с белой пышной булкой, от которой пахло настоящим деревенским, как в детстве, хлебом. Он не удержался, наклонился, понюхал и только сейчас понял, что голоден, что за весь день съел несколько сухариков у Жени Черных, да где-то по пути две сосиски в тесте, от которых сразу начало бурчать в животе.

Светлана улыбнулась.

— У нас во дворе пекарня круглосуточная, я сбегала, пока ты ехал сюда.

Кастет развел руками, словно говоря — ну ты вообще!

Потом долго пили чай. Вернее, чай пил Кастет, а Светлана смаковала малюсенькую чашку ароматного кофе и все делала и делала бутерброды — с колбасой, красной рыбой, каким-то чудесным сыром, от которого пахло сыром, а не продуктами перегонки нефти, и он не вяз в зубах, мучительно заполняя рот, как те сыры, что иногда покупал Кастет в ларьке возле гаража.

Наконец, бутерброды наполнили Кастета сытостью, он по-коровьи поглядел на Светлану, откинулся на спинку стула и сказал:

—Уф!

Больше он ничего не сказал оттого, что не было уже сил что-то говорить, и оттого еще, что, кроме военных команд, гражданские его слова большей частью выражали негодование, протест, возмущение и другое негативное отношение к окружающей его жизни, слов же положительных не было, наверное, вовсе, потому что высказывая одобрение, он использовал те же матерные слова, но с другой, ласковой, интонацией.

Светлана сидела напротив, уткнув острый подбородок в кулачок правой руки, а в левой держала длинную сигарету с белым фильтром, от которой поднимался приятного запаха голубоватый дымок.

Вообще, Кастет поразился изобилию необычных, вкусных ароматов, окружающих его в маленькой уютной кухне, где все было настоящим — масло пахло маслом, хлеб — хлебом, сыр — сыром. От Светы пахло чистотой и какими-то травами. Когда он наклонялся,то чувствовал отдельно запах ее волос, отдельно запах кожи…

Он улыбнулся этому своему наблюдению и внезапно почувствовал, что глаза его закрываются, сигарета готова вывалиться из рук, а сам он провалиться в сон.

— Так, — сказала Светлана, — мыться и спать! Немытым поросятам в моей постели делать нечего!

Кастет кивнул головой, для чего пришлось сначала поднять голову, а потом снова опустить ее на грудь. Светлана взяла его за руку, отвела в ванную, раздела, поставила под душ, вымыла вкусными шампунями. После чего обтерла мохнатым, тоже имеющим свой запах полотенцем и отвела в спальню. В постель Кастет лег сам.

* * *

Кастет проснулся от запаха кофе и свежеиспеченных блинов. Боясь разлепить глаза, он впитывал ощущения гладких простыней, пышного невесомого одеяла, мягких ароматных подушек.

— Гламур, — сказал он невесть откуда пришедшее в голову слово и открыл глаза.