Немецкий мальчик - читать онлайн книгу. Автор: Патрисия Вастведт cтр.№ 41

— Я что-нибудь найду, спасибо. — Ткань жгла Майклу кулак.

— Вы говорите по-немецки, Майкл?

— Нет, ни слова.

— Тогда мои друзья проводят вас в гостиницу. На мой взгляд, вполне приличная, и цена сходная. — Ландау отошел к молодым людям и обнял их за плечи. Разговор получился краткий, и Ландау говорил очень оживленно.

Потом двое его спутников сделали несколько шагов в сторонку.

— Я все устроил, — объявил Ландау. — Майкл Росс, вы поймете, как сильно ошибаются англичане на наш счет. Немцы — народ гостеприимный. — Он легонько хлопнул Майкла по спине: — Ну, счастливо, дружище! Счастливо, старина!

Ландау сел за руль. Машина свернула в переулок, и вскоре гул мотора стих.

Молодые люди спорили: один злился, другой его успокаивал. Майкл заподозрил, что после отъезда Ландау в гостиницу его не поведут, но через пару минут немцы кивнули ему, развернулись и зашагали прочь. Майкл двинулся следом. Немцы шли плечом к плечу в нескольких ярдах впереди. Было холодно, они подняли воротники и спрятали руки в карманы.

Время от времени немцы оборачивались. Далеко ли гостиница, Майкл не представлял, он устал, не выспался, тащил тяжелый рюкзак и едва поспевал.

Его вели прямыми безликими улицами, мимо по-деревенски крепких домов с крашеной лепниной и ставнями, чугунными решетками на окнах и грубоватой резьбой на дверях. Сквозь деревья мелькал желтый свет фонарей, студеный воздух пах землей и лесом.

Вокруг ни души и ни горящих окон, ни запаха дыма, ни велосипеда у калитки. Неужели весь Мюнхен такой?

Тишину нарушал лишь звук их шагов.

Добрых полчаса немцы шагали впереди, сворачивая с улицы на улицу, пока Майкл не заблудился окончательно, а потом сбавили темп и пошли рядом с Майклом — один справа, другой слева.

Они не говорили ни слова, смотрели прямо перед собой и шагали дальше. Майкл уже понял, что его ведут не в гостиницу, а что ему не сбежать, понимал и он, и молодые немцы. Рюкзак не снять быстро, да и вообще сначала нужно бросить ружье. Нет, ему не спастись.

Майкл гадал, куда его ведут, зачем так далеко, если хотят обокрасть, и потребуют ли отдать деньги, прежде чем отнять ружье — вот что им нужно, больше-то ничего ценного у него нет.

Немцы остановились у домов с остроконечными крышами, утопающих в пышных садах. Ни в одном окне свет не горел. На помощь никто не придет. «Совсем мальчишки», — подумал Майкл, едва они повернулись к нему. Один воинственно расправил плечи, но оба явно не знали, как начать.

Майкл снял ружье, потом рюкзак. Он побежал бы, но его прижали к чугунным воротам; он предложил бы им ружье, но не говорил по-немецки, да они заберут ружье без спросу и так. Чувствовалось, как они распаляют свой гнев, точно до конца не верят, что Майкл заслужил свою участь. Наверняка ненавидят его за то, что он заметил их слабость.

На другой стороне улицы скрипнула дверь, через секунду ее закрыли и заперли на замок. Немцы переглянулись, словно еще могли превратить все в шутку, проводить его в гостиницу и пожелать спокойной ночи.

Выпад — и один из юнцов ударил Майкла так, что тот чуть не расшиб голову о ворота, а другой пнул по ногам. Майкл падал, а в голове проносились добела раскаленные мысли: череп расколот колено сломано, а вчерашние мальчишки упиваются своей жесткостью и не намерены его отпускать.

В первый раз избитого еврея бросили на тротуаре, во второй — за воротами, а прошлой ночью — прямо на крыльце, перемазав кровью дорожку и ступеньки.

Сам бы Рубен Хартог не справился, годы не те, но сосед и его взрослый сын пришли по первому зову и перенесли раненого в кабинет. Хартог велел жене не выпускать из дома внуков и пса, а служанке Эстер — как следует вымыть крыльцо. Казалось бы, зачем избивать человека перед домом доктора, но Рубен понимал: это очередное предупреждение.

Лицо несчастного иссиня-черное, распухшее, из-за рваных ран похоже на разрезанную тыкву. Ему сломали руки. Хартог знал, что скоро проявятся и другие увечья, но, вероятно, особого значения иметь не будут.

Волосы черные, тело стройное — этот еврей совсем молод. Ни денег, ни документов при нем не оказалось, лишь серебряный медальон с буквой «Э».

В бунгало теперь вечно царили суета и толчея, словно приехали не два человека, а двадцать. Лидия чувствовала, как кипучая энергия гостей наводит порядок в мыслях и несет вперед, словно волна щепку.

Здорово, что в доме появился ребенок! Благодаря удивительному мастеру Тобиасу Шрёдеру жизнь снова вошла в нормальное русло. Лидия периодически напоминала себе: ручки горячих сковородок и носик чайника нужно отодвигать подальше от мальчика, а чашки и стаканы — подальше от края стола; и не забывать ставить каминную решетку, хотя Тоби был не из тех детей, которые носятся по дому и играют со спичками и ножом.

Увидишь такого ребенка однажды и запомнишь на всю жизнь: слишком миловидный для мальчика и немного не от мира сего — настоящий ангелочек! Лидия решила, что Тоби нужны солнце и пудинги, пусть хоть немного окрепнет, не то димчёрчские ветра его с ног собьют. А как он разговаривает — и комплименты делает, и мысли высказывает, — по мнению Лидии, для семилетнего не слишком подходящие. Вопреки бесчисленным привилегиям у Тоби явно не было настоящего детства. Мальчик любил Элизабет — это сомнений не вызывало.

Сама Элизабет была по-прежнему нерешительной и задумчивой. Довольно высокая, пополневшая, она носила яркие экзотические наряды — Лидия видела такие только в журналах — и коротко постриглась. Еще она курила, как Вера, Рейчел и многие другие женщины. Почему-то это считалось признаком стиля и женственности, хотя Лидия не понимала, что хорошего глотать дым. Неужели мало его на кухне или у камина с сырыми дровами?

В первый вечер Элизабет казалась почти прежней. После ужина Вера заварила чай, Тоби устроился на коленях Элизабет, а Рейчел и Лидия пели ему песенки:

Для свадьбы нужна карета,

Велосипед ни к чему.

Придется тебе кататься

На нем одному.

— Странная песенка! — покачал головой Тоби. — Элизабет, а почему для свадьбы нужна карета?

Элизабет тоже запела:

Когда мечты мои свершатся и минет долгая ночь?

Когда по долгой дороге уйдем мы с тобою прочь?

Элизабет уложила Тоби, и вскоре девушки пошли спать сами.

Рейчел и Элизабет хихикали, совсем как в детстве. Их голоса отпугивали чудищ, которые пробирались в душу Лидии, едва она гасила свет. Порой чудища не отступали, даже когда она, отстранившись от стона моря, шепота гальки и жирного дегтя пустоты за окном, разговаривала с Лемюэлем. Но в тот вечер тоненькая ниточка девичьих голосов держала Лидию, как спасательный круг, пока она, впервые за несколько месяцев, спокойно не заснула.

Лидия проснулась под крики чаек. Завтрак, сегодня в кои веки нужно готовить завтрак! Достать бекон, надрезать сосиски, вытереть шампиньоны жестким льняным полотенцем, которое счистит грязь, не повредив кожицу. Элизабет вызвалась помогать, и Лидия обрадовалась: наконец-то они поговорят по душам.