Подмастерье Элвин - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 23

— Да и не выглядишь ты на одиннадцать лет, честно-то говоря.

— Но мне и в самом деле одиннадцать, сэр. Вы сами это знаете. Вы же собственными руками вытаскивали из реки тело моего брата Вигора в ночь, когда я родился. Так мне, по крайней мере, рассказывал папа.

Глаза кузнеца затуманились, словно мыслями он обратился в далекое прошлое.

— Да, он верно тебе сказал, именно я его вытащил. Уже умерев, твой брат продолжал цепляться за корни того дерева. Я даже решил, что придется рубить сучья, чтоб освободить его. Ну-ка, парень, поди сюда.

Элвин подошел ближе. Кузнец пощупал мускулы у него на руках.

— Что ж, вижу, ты не из лентяев. У лентяев мускулы — желе, а ты силен, как настоящий фермер. Этого у тебя не отнять. И все же ты еще не отведал, что такое настоящий труд.

— Я готов учиться.

— В этом я не сомневаюсь. Многие мальчишки с радостью поступили бы ко мне в обучение. Остальные ремесла приходят и уходят, но кузнечное дело всегда ценилось и будет цениться. Да, тело у тебя крепкое. Теперь проверим, есть ли у тебя мозги. Ну-ка, взгляни на эту наковальню. Вот это носик, вот здесь, видишь? Повтори.

— Носик.

— Это шейка. А вот это столешница — она не отделана полированным железом, поэтому если ты будешь бить по ней долотом, долото не затупится. Так, теперь желоб, который находится на стальной части, где работают с раскаленным железом. А это отверстие, на котором я работаю гладилкой, рихтовальным молотком и ковочным молотом. При помощи вот этой дырки я пробиваю тонкие пластины — горячее железо само вылетает через нее. Все запомнил?

— Думаю, да, сэр.

— Назови мне части наковальни.

Элвин перечислил части наковальни. Точное назначение каждой он назвать не смог, но ошибся всего пару раз, так что кузнец в конце концов улыбнулся и довольно кивнул.

— Да, с головой у тебя также все в порядке, учишься ты быстро. И то, что ты не по годам здоров, тоже ладно. Не придется держать тебя на метле да на мехах первые четыре года, как я обычно поступаю с мальчиками поменьше. Но твой возраст, вот в чем загвоздка. Срок ученичества обычно составляет семь лет, а в бумаге, которую мы подписали с твоим папой, говорится, что ты будешь работать на меня, пока тебе не исполнится семнадцать.

— Мне почти двенадцать, сэр.

— О чем я и говорю. Я хочу, чтобы ты отработал на меня все семь лет, если это будет нужно. Мне вовсе не хочется, чтобы ты улизнул от меня сразу, как только начнешь приносить хоть какую-то пользу.

— Семь лет, сэр. Мой контракт истечет весной, когда мне должно будет исполниться девятнадцать.

— Семь лет — это долгий срок, парень, и я намерен удержать тебя до самого конца. Большинство мальчишек начинают учиться, когда им исполняется девять или десять, иногда попадаются даже семилетние, так что они начинают сами зарабатывать на жизнь и искать жену в шестнадцать или в семнадцать. Я этого не потерплю. Ты должен будешь жить как истинный христианин, и с девчонками из города я тебе якшаться не позволю, понял меня?

— Да, сэр.

— Ну и ладно тогда. Мои подмастерья спят на чердаке, над кухней, есть будешь за общим столом вместе с моей женой, детьми и мной самим, но в доме открывать рот будешь только в том случае, если к тебе обратятся, — терпеть не могу, когда ученик начинает считать, что он обладает теми же правами, что и мои дети. Запомни, тебе таких прав не дано.

— Да, сэр.

— А сейчас мне нужно снова раскалить вот эту железяку. Так что давай за мехи.

Элвин подошел к рукояти мехов. Своей формой она напоминала букву "Т", чтобы за нее было удобно браться обеими руками. Но Элвин повернул ее конец таким образом, что он стал похож на рукоять молота, поднятого кузнецом в воздух. И начал качать мехи одной рукой.

— Эй, парень, ты что творишь?! — заорал новый хозяин Элвина. — Ты и десяти минут не продержишься, качая так мехи.

— Через десять минут я переменю руку, — ответил Элвин. — Мне же надо подготовиться к работе с молотом, а качая мехи двумя руками сразу, я буду лишь кланяться, вот и все.

Кузнец сердито поглядел на него, но затем рассмеялся.

— А язычок у тебя бойкий, мальчуган, но здравый смысл в твоих словах имеется. Делай по-своему, пока сил хватает, но смотри не выдохнись раньше времени — огонь мне нужен жаркий, это куда важнее, чем мощь, которую ты сейчас нагоняешь в руки.

Элвин принялся качать мехи. Вскоре он почувствовал, как по шее, груди и спине распространяется боль, вызванная непривычными усилиями мускулов. Но он не останавливался, приучая тело к работе; мехи мерно вздымались и опускались. Он мог быстро нарастить мускулы, прибегнув к скрытой силе. Но Элвин не затем поступал в ученики. Поэтому он, стиснув зубы, терпел боль, и тело его менялось естественным путем, каждый новый мускул рос сам по себе.

Правой рукой Элвин проработал пятнадцать минут и десять минут продержался левой. Он чувствовал, как мускулы сводит от боли, и эта боль нравилась ему. Миротворец Смит пока что ни словом его не попрекнул, видимо, был доволен работой нового ученика. Элвин понимал, что здесь ему предстоит измениться и эта работа сделает из мальчика сильного, умелого мужчину.

Мужчину, но не Мастера. Он так и не ступил на дорогу, которая была назначена ему от рождения. Но, как говаривал народ, настоящего Мастера не видывали на этой земле по меньшей мере тысячу лет, так что этому ремеслу ни у кого не научишься.

Уитли Лекаринг остановил коляску перед прекрасным особняком в одном из самых престижных районов Дикэйна и учтиво помог Пегги спуститься на землю.

— Может, проводить тебя до двери, вдруг никого нет дома и тебя не встретят? — участливо осведомился он, но Пегги видела, что спросил он из чистой учтивости, догадываясь, что она все равно ему этого не позволит. Уж кто-кто, а доктор Уитли Лекаринг прекрасно знал, что Пегги не нравится, когда ее обхаживают. Поэтому она поблагодарила его и распрощалась.

Подойдя к двери и постучав дверным молотком, она услышала, как коляска за спиной тронулась с места и лошадь звонко зацокала копытами по булыжной мостовой. Дверь открыла служанка, девочка, которая, судя по всему, недавно приехала из Германии, так что она даже имени Пегги не сумела спросить. Служанка жестом пригласила Пегги войти, усадила на скамеечку в холле и протянула ей серебряное блюдо.

Зачем ей это блюдо? Проникнув в мысли девочки-чужестранки, Пегги отчаянно пыталась разобраться, чего от нее добиваются. Так, она ждала от Пегги… что ж ей нужно? Какая-то полоска бумаги, но Пегги понятия не имела, на что служанке сдалась эта бумажка. Девочка снова ткнула в ее сторону подносом. Пегги ничего не оставалось делать, кроме как пожать плечами.

В конце концов девочка отступилась и ушла. Пегги сидела на скамеечке и ждала. Она поискала мысленным оком огоньки сердец живущих в доме людей и нашла тот, который искала. Только тогда она поняла, зачем ей совали поднос — служанка просила ее визитную карточку. Городские жители, во всяком случае те, что побогаче, все носили с собой маленькие картонки, на которых было написано их имя, чтобы объявить о своем прибытии, приходя в гости. Пегги припомнила, что однажды читала об этом в одной книжке, но книга та была написана в Королевских Колониях, и Пегги в голову не пришло, что люди, живущие в свободной стране, придерживаются подобных условностей.