Будут неприятности - читать онлайн книгу. Автор: Галина Щербакова cтр.№ 37

КАТЯ. Я не Ломоносов. Я даже не Маруська. Ну что ты со мной поделаешь? И еще знаешь, кто я? Танк, идущий по сдавшимся блиндажам.

МАРТЫН. Боже, какая чушь! Ты танк… Возможно… Из бумаги… Из папиросной.

КАТЯ. Нет, я шла напролом.

МАРТЫН. Куда, Катя?

КАТЯ. Я его люблю… Я его люблю. Это трудно понять?

МАРТЫН. Перестань, если ты танк. Танки не стонут. А я подожду, когда мы снова сможем с тобой общаться на изящном французском языке…

КАТЯ. Спасибо. Ты у меня сейчас, увы, единственный…

МАРТЫН. Я не слышал «увы». И я, конечно, нахал. Но я пользуюсь моментом: выходи за меня замуж. Я тебе обещаю заботу и верность.

КАТЯ. О господи! Мартын! Как ты можешь!

МАРТЫН (твердо). Могу! Ты сегодня ко мне прибежала.

КАТЯ. Нет! Нет!

МАРТЫН (берет ее за руку). Ты подумай, а? Обо всем. Я же самый умный у нас в аспирантуре. (Целуя ей руку.) После тебя, дурочка.

Квартира Громовых. В кресле больной Громов. Входит Ольга Константиновна.

ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА. Я выхожу в магазин. Чего бы тебе хотелось?

ГРОМОВ. Боржоми у нас еще есть?

ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА. Навалом.

ГРОМОВ. Извини, Оля.

ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА. Не будем извиняться друг перед другом. Будем лечиться. (Со смехом.) Меня когда-то отпаивали собачьим жиром, тебя колют магнезией. В тебе всегда не хватало металла, а во мне, видимо, собаки.

ГРОМОВ. Я виноват перед тобой.

ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА. Ты спрашиваешь или утверждаешь? Если спрашиваешь – нет. (Мягко.) Не лохмать свою обиду, как пишет один мой знакомый графоман. Все будет хоккей.

ГРОМОВ. Никто не виноват, и все виноваты.

ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА. Не очень думай. Я пошла. (Уходит.)

ГРОМОВ (один). Дашка долго не идет из института. Натянутая ходит, как струна. А я всегда возмущался ее непробиваемостью. (Звонок телефона. Громов быстро берет трубку.) Да! Я. Здравствуй, Марусенька! Все у тебя хорошо? Оформила перевод в Москву? Вот и чудесно. Я рад за тебя… Так и дерзай… Я ничего… Я как гвоздик… Скоро побегу трусцой… Да… Слушаю внимательно… какого Мартына? (Волнуется.) А! Вспомнил… Да, да… Ну? Катя? Вернулась в ту деревню, где начинала?.. Он это просил сказать мне?.. Именно просил?.. (Растерянно.) Я должен это знать?.. И ты считаешь, что я должен… это знать? Маруся, Маруся, не клади трубку… (Очень растерян.) У тебя все хорошо? Я рад… Он получил от нее письмо?.. А! Заявление на перевод на заочное. Ему нет письма… И он так решил, что я должен это знать?.. Нет, нет, я все понял, Марусенька… Почему ты так говоришь? (Нервничает.) Почему я могу считать, что ты мне ничего не говорила? Очередь в автомат?.. До свидания! Спасибо, Марусенька… Я еду. Еду, ты меня слышишь?.. (Дует в трубку.) Положила…

* * *

Холл квартиры Росляковых. С телеграммой в руках Росляков.

РОСЛЯКОВ. Чушь какая…

ИННА ПАВЛОВНА (входит из глубины квартиры). От кого?

РОСЛЯКОВ. Громов пропал. Спрашивают, не у нас ли.

ИННА ПАВЛОВНА. Что?

РОСЛЯКОВ. Читай. (Протягивает ей телеграмму.) Я иду звонить. Какой-то глупый розыгрыш.

ИННА ПАВЛОВНА (читает). «Папа неожиданно уехал. Куда, не знаем. Волнуемся. Даша…» (Недоуменно.) Ведь он же больной. Говорили, криз. (С ужасом.) Боже мой! Неужели?

РОСЛЯКОВ (входит). Не отвечает у них телефон. Ты что-нибудь понимаешь?

ИННА ПАВЛОВНА (с иронией). А ты нет?

РОСЛЯКОВ (удивленно). Видит Бог…

ИННА ПАВЛОВНА. Я сейчас же еду.

РОСЛЯКОВ. Куда?

ИННА ПАВЛОВНА. Туда! (Кричит.) Ты идиот?

РОСЛЯКОВ. Ни за что! Не суетись, женщина. Не надо! Большие начальники не так часто выскакивают из собственной постели, чтобы бежать в неизвестном направлении. Если они не увозят с собой оборотный капитал, искать их надо спокойно и тонко. С пониманием… Я тебя не узнаю. Всегда спокойная женщина, а сейчас вертишься, как ужака на сковородке. Сохраняйте индивидуальность, мадам!

ИННА ПАВЛОВНА. Не хами!

РОСЛЯКОВ (идет в комнату). Не мешай мне, киса, я слегка подумаю. Чуть-чуть…

Закрывается дверь. Гаснет свет, зажигается вновь. Росляков один.

РОСЛЯКОВ. «Неожиданно уехал. Куда, не знаем». Не знаем… Что я, в самом деле идиот? Да, все началось еще тогда, в аэропорту. Самолеты ходили абы как… А дома Инна жарила куриц…

Звонок в дверь. Входит Громов.

ГРОМОВ. Это я, не пугайся.

РОСЛЯКОВ. Ваша фамилия Лопахин? Так, кажется, звали одного исчезнувшего гражданина. Или, может, Федор Протасов? «Живой труп» – это не про вас, случайно, написано? (Внимательно оглядывает Громова.) Судя по вашему внешнему виду, про вас. А еще знаете, какая книжка есть? «Пропавший чиновник».

ГРОМОВ. К черту! Не надо заполнять пауз, Виталий.

РОСЛЯКОВ. Не надо – не буду.

ГРОМОВ. Я был у Кати.

РОСЛЯКОВ. Знаю.

ГРОМОВ. Откуда?

РОСЛЯКОВ. Я не идиот.

ГРОМОВ. Какое-то стихийное бедствие всеобщей осведомленности.

РОСЛЯКОВ. Просто раньше ты этого не замечал, что люди поумнели.

ГРОМОВ. Кажется, раньше я не замечал слишком многого. Как-то пропустил…

РОСЛЯКОВ. Я всегда говорил, что ты не на своей магистрали.

ГРОМОВ. Я думал, это одна из твоих дежурных хохмочек. Почему ты ни разу не сказал, что это серьезно?

РОСЛЯКОВ. Потому что есть вещи, не поддающиеся объяснению. Они познаются только собственной шкурой.

ГРОМОВ. Но ведь в жизни-то бывает по-разному…

РОСЛЯКОВ. Бывает… В жизни бывают горбатые, хвостатые, шестипалые…

Пауза.

ГРОМОВ. Тебе не кажется странным, что я пришел именно к тебе?

РОСЛЯКОВ. Кажется, в этом есть какой-то свой юмор. Ирония судьбы, как пишут в фельетонах.

ГРОМОВ (задумчиво). Мы проговорили пять часов подряд, а остаться она мне не позволила…

РОСЛЯКОВ (мгновенно становясь серьезным). А ты действительно хотел остаться?

ГРОМОВ. Я же поехал…

РОСЛЯКОВ. Брось, брось, старик, меня не проведешь! У тебя же было время – гипертонический криз, так сказать, оплачиваемый отпуск… Соцстрах…

ГРОМОВ. При чем тут криз?

РОСЛЯКОВ. А мог бы ты вот так же рвануть с работы, нарываясь на неприятности, скандал, может, даже увольнение, но чтобы догнать, вернуть то, без чего мы все, все без исключения, просто… биологические роботы. Догнать ее, главную и единственную. Судьбу. Любовь. Жар-птицу. (Резко.) Мог бы без бюллетеня, Алеша, Божий человек?