Колючая звезда [= Сестры Бьюмонт ] - читать онлайн книгу. Автор: Лиз Филдинг cтр.№ 6

Внезапный щелчок открывающегося парашюта настолько потряс ее, что она забыла все, чему ее учил Тони, и плюхнулась на землю как самая настоящая тупица. Вместо того чтобы сгруппироваться, она падала как придется, беспорядочно, и вот результат – колено подвернулось, обо что-то твердое разбились губы, от травы на щеке осталась ссадина. А все потому, что этот чертов Габриел Макинтайр решил, явно не из добрых побуждений, в последний момент заменить ее парашют.

И вдобавок ко всему он еще надеется подобрать то, что бросил его драгоценный партнер. Ну, теперь он понял, что почем.

Тут поднялся шум и гвалт, кто-то открыл бутылку шампанского, и она отвернулась, взяв стакан и играя на камеру. Ее окружили приятели-парашютисты, наперебой поздравляя с успешным прыжком, и этим джентльменам она охотно подставляла щеку, однако, если бы ее рот не был разбит, она бы уж насыпала соли на раны Мака, предложив друзьям и губы. Она осторожно отхлебывала шампанское, щиплющее ссадины на губах, хотя с большим удовольствием выпила бы сейчас чашку крепкого, приводящего в чувство чая.

– Где Мак? – спросил Барти, выглядывая из трейлера. – Кто-нибудь включит и его, в конце концов, в кадр?

Клаудия обернулась и, взглянув на Мака, небрежно показала ему глазами, что он может приблизиться. Но он остался стоять у джипа. Просто продолжал стоять там, где она его оставила, очень спокойный, очень собранный, с вниманием, целиком сфокусированным на ней. Отпечаток ее руки исчез у него с лица, будто его сдуло ветром, кожа на открытом воздухе оправилась быстрее, чем он заслужил, но он не сделал ни малейшей попытки присоединиться к компании.

Клаудия растерянно моргнула. Что-то неопределенное было в этом мужчине. Какая-то отрешенность. Правда, целовал он ее без всякой отрешенности. Да, поцелуй был вполне реален, как и его взгляд, который на какой-то момент задержал ее внимание, и только потом, будто опомнившись, она отвернулась, передавая стакан одному из своих юных воздыхателей, отзывающихся на каждое ее движение.

– С меня достаточно, Барти, – сказала она. – Я возвращаюсь в Лондон.

Она взглянула на свою несчастную побитую машину.

– Ты подвезешь меня?

– Если поторопишься. – Определенная натянутость выдавала его раздражение, вызванное тем, что она своим опозданием сильно растянула короткую съемку. – Я не намерен торчать здесь весь день.

– Я тоже не намерена, – пробормотала Клаудия себе под нос. – Чем раньше я выкачусь отсюда, тем лучше.

Быстро повернувшись в сторону ангара и потревожив резким движением ушибленное левое колено, она пошатнулась, и, хотя Мак был в нескольких ярдах, он первым успел подхватить ее.

– Вы, кажется, здорово ударились, приземляясь, – проговорил он с ничего не выражающим лицом.

Ну как признаешься, если это наверняка доставит мистеру удовольствие? Хотя скорее всего ему вообще наплевать.

– Очень болит? – спросил он, кивком указав на ее колено.

Клаудия решила не давать ему повода для радости.

– Мое колено, к вашему сведению, болит как черт знает что, но это означает, что я жива, и, заверяю вас, второй раз колотить по нему не требуется. Так что не беспокойтесь.

Ей показалось, что по лицу его промелькнула тень улыбки, говорящая о том, что он оценил ее способность шутить в подобной ситуации, но точной уверенности у нее не было. Синеглазый не принадлежал к тем мужчинам, которые легко поддаются на провокации. И все-таки странно, ведь что-то же спровоцировало его на неожиданный поцелуй.

– Я тоже уверен, что в том нет необходимости, мисс Бьюмонт. Мне точно известно, каковы эти ощущения. Но если через какое-то время вам все же захочется повторить эксперимент, просто дайте мне знать.

Клаудии пришлось сделать значительное усилие, чтобы сдержаться и не отвесить ему еще одну оплеуху. Вместо этого она сказала:

– Если через какое-то время мне захочется повторить эксперимент, мистер Макинтайр, я лягу в темной комнате и буду лежать до тех пор, пока не приду в себя.

– Жаль, что прыжок не доставил вам никакого удовольствия. Это я виноват.

– Вы? Странно слышать от вас такие вещи, а я-то полагала, что вам доставило бы громадное удовольствие выкинуть меня из самолета без парашюта.

Она откинула голову и внимательно посмотрела на него. Он не стал убеждать ее в обратном, просто стоял и смотрел, и заговорил только после того, как она пожала плечами и с презрением отвернулась.

– Вы должны были расслабиться, мисс Бьюмонт, расслабиться и свободно падать. Парашютирование более чем что-либо другое дает ощущение полета.

– Когда я захочу полетать, мистер Макинтайр, я проконсультируюсь с Питером Пэном.

– Будете летать на привязи?

– На очень крепкой привязи. – Не отводя от него глаз, она решила бросить ему вызов: – Скажите, если парашютирование столь прекрасно, то почему вы сами предпочли не покидать самолета? Так безопаснее?

Рот его зловеще поджался, но Клаудия, довольная собой, и не ждала от него ответа.

– И вот еще, Мак, что хотелось бы мне знать. Почему в самом деле вы заменили мне парашют? Просто хотели запугать меня?

– Запугать? Вас? Зачем это мне? Вы были достаточно хорошо напуганы и без моей помощи.

Теперь настала ее очередь хмуриться, ибо он явно насмехался над ней, хотя лицо его не изменилось, разве что возле глаз появились морщинки. Она не отрицала услышанного, а настаивала на своем вопросе.

– Тогда почему же?

Маку, до этого момента каменно-непреклонному в своем мнении, внезапно пришло на ум нечто, нужда-ющееся в его пристальном внимании, и это нечто находилось где-то совсем рядом.

– Я ведь, кажется, говорил вам, – сказал он рассеянно. – Укладка была выполнена неряшливо.

– Чушь собачья. Он моргнул.

– Прошу прощения?

Клаудия не могла поверить, что его задели ее грубые слова. Впрочем, может, она ошибается. Может быть, этот долговязый мужлан неандертальской породы настолько не привык к тому, чтобы кто-нибудь противоречил ему, что он просто ушам своим не поверил. Единственное, что было очевидно, – ее несогласие с мистером Макинтайром целиком и полностью завладело его вниманием. Она решила воспользоваться этим.

– А вы бываете неряшливы, когда укладываете свой собственный парашют? – поинтересовалась она гораздо вежливее, чем можно было, как ей казалось, задать этот вопрос при подобных обстоятельствах. – И не перетягиваете ли вы его от излишнего усердия? – Ее возбужденная веселость дала ему материал для раздумий.

– Мне кажется, вы имеете довольно ясное представление о том, что может случиться, если купол не раскроется. Лицо его напряглось.

– Да, я хорошо себе представляю, что тогда случится.

– Я и не сомневаюсь. Хорошо, хотите верьте, хотите нет, но у меня тоже весьма сносно развито чувство самосохранения.