Полукровка - читать онлайн книгу. Автор: Тимур Туров cтр.№ 16

Он замедлил шаг и обернулся. Но Ника уже не было.

* * *

От метро до дома Володя дошел быстро. Не столько не желая увеличивать размер повода для ссоры с родителями, сколько боясь замерзнуть. Ночью похолодало основательно. Жухлая трава и палые листья подернулись инеем. Тем теплее показался родной подъезд.

Лифт дожидался внизу приятным сюрпризом. А наверху опять барахлила лампа дневного света. Лишь изредка помаргивала в предсмертных конвульсиях. В темноте, разбавленной жалкими мерцаниями полудохлого светильника, с замком пришлось повозиться.

Когда же дверь удалось открыть, на пороге уже ждал папа. Лицо его было недовольным.

– Привет, – деланая бодрость далась Володе с трудом. Очень хотелось спрятать взгляд. – А где мама?

– Спит.

– Устала?

– Расстроилась. Ты обещал ей фотографии показать, а сам шляешься где-то.

Володя попытался понять, наезжают на него или нет, но так и не придя к какому-то выводу, на всякий случай решил защититься:

– А в чем, собственно, проблема? Ты же сам сказал, что это мое решение и на меня никто не давит.

– Решение твое, – очень мягко, с какой-то грустью согласился папа. – Только зачем обещать то, чего не выполняешь?

Володя окончательно стушевался. Скандалить с рассерженными родителями еще имело какой-то смысл. Ругаться с расстроенным папой не хотелось вовсе.

– Извини, – буркнул он и пошел к себе в комнату.

– Не стоит, лучше перед мамой извинись. И Ольга тебе звонила. Она волнуется.

Володя обернулся и посмотрел на папу. Тот стоял, тщательно скрывая огорчение и волнение. В голове тут же возникла мысль о собственном свинстве.

– Я позвоню, пап. Обязательно позвоню.

– Обязательно позвонишь, – кивнул папа, взяв себя в руки и приободрившись. – Только завтра. После десяти вечера звонить неприлично.

– Это же Оля, – улыбнулся Володя.

– В первом часу ночи неприлично звонить даже Оле, – папа подошел, хлопнул его по плечу и улыбнулся в ответ. – Завтра позвонишь.

Ольге он все-таки позвонил. Тихо набрал номер.

– Алло, – сонно ответила трубка.

– Привет, – полушепотом поздоровался Володя.

– Привет, – в сонном голосе стало возникать недовольство.

– Я тебя люблю, Оленька, – поспешил Володя.

Трубка на секунду умолкла. Затем Оля снова заговорила, но голос звучал мягче. Видимо, она все же решила сменить гнев на милость.

– Я тебя тоже. Ты куда пропал? Не звонишь, не подходишь, дома нет. Я волнуюсь.

– Я... – Володя запнулся. – У меня тут очень много всего произошло. Давай завтра встретимся, и я тебе все расскажу. Хорошо?

– Хорошо.

Они договорились, где и когда встретятся, и Володя попрощался. На кровать завалился, чувствуя усталость, но сон не шел. И он долго еще лежал и глядел в потолок.

По потолку разбегались причудливые тени. В этих тенях, в рисунке на обоях ему виделись маги, способные движением руки подчинить себе злющего офицера милиции, и кремлевские башни, и изгиб Москвы-реки.

Володя сам не заметил, как заснул. Во сне был все тот же изгиб реки. Только Кремля не было. На берегу чуть поодаль стояла деревенька, и в деревеньке этой творилось что-то неладное.

* * *

...Среди домишек высился боярский терем, высокий и красивый.

Боярину Кучко принадлежало несколько деревень по Москве-реке, но люба ему была именно эта. Оттого и терем здесь заложил с особой любовью. Тут и жил, покуда лихо не случилось.

Князь Юрий на чужом дворе чувствовал себя как дома. Двор был широк и пуст, дворовый люд попрятался. За спиной остался частокол, ворота и перепуганные, но любопытные деревенские. Да свои люди, что отвечали за десницу и шуйцу да берегли спину.

– Ката зови! – потребовал князь и огладил окладистую бороду.

Кто-то из княжьих людей метнулся за ограду. Боярин же, что стоял перед ним и держал ответ, сжался, втянув голову в плечи, но стоял крепко, с вызовом. Это злило князя. Он сердито дернул рукой, проредив на клок бороду. От боли злости прибавилось.

– Где кат?! – взревел во всю глотку.

Палач, широкоплечий детина со злыми бегающими глазками, был уже рядом.

– Здесь, княже.

Юрий недобро посмотрел на палача:

– Где тебя носит, шельма?

Кат смиренно молчал. По опыту знал, что князя злить не с руки. А коли осерчал, лучше и вовсе слова не говорить. Потому лишь прятал взгляд, водя очами по забору, просевшим, чуть не вросшим в землю избенкам, широкому, утоптанному до каменистого состояния двору, да людишкам, перепуганным и бледным.

– Внемлю, княже, – подал голос кат, не дождавшись повеления.

Князь расправил плечи. Хрустнуло вовсе не по-княжески.

– Повелеваю, – пророкотал князь. – Взять сего боярина, имя которому Кучко, и карать люто, покуда хвалу петь не начнет Богу единому и власти, Богом данной. А после забить до смерти. Тело псам скормить, чтоб и памяти не осталось.

Боярина трясло. В глазах стояла смертная тоска и страх пред лютой смертию. Кат, что сам трепетал пред князем, к провинившемуся боярину устремился с поспешностью, достойной лучшей челяди. Кучко лишь вобрал голову в плечи и стиснул в дрожащих пальцах странного вида обережку – круглую бляху с хитрым символом, начертанным одной линией.

Через минуту двор наполнился криками боли. Любопытные людишки дали деру. Князь смотрел на мучения боярина с мрачным удовлетворением. Потом принялся морщиться. А как крики стали невыносимыми, поспешил прочь.

Боярин Кучко орал до хрипу. Потом связки стали сдавать, да и дух нечестивого боярина уже торопился покинуть бренное тело и устремиться на Божий суд, откуда путь ему был один – ко вратам ада. Но кат свое дело знал справно. И муки боярские продолжались.

Недюжие магические способности спасали боярина многократно, но только не в этот раз. Несмотря на всю свою силу, маг не мог избежать страданий, которым подвергалось тело. Он был занят тем, чтобы не отдать то, что дороже жизни, врагам. И от беспомощности своей телесной страдал в разы сильнее душою.

К ночи князю доложили, что боярин Кучко дух испустил, но прежде бормотал что-то, словно Господа и светлого князя поминал.

Поминал боярин и в самом деле князя Юрия. Причем не только князя, но и весь его род до седьмого колена. Только слова были не светлыми хвалебными, а черными и паскудными. И еще кричал он нечто совсем непонятное о некоем «грязном облаке», что на источники ляжет...

Юрий о том не узнал. Напротив, услыхав о «покаянии» и кончине нехристя возроптавшего, успокоился и на радостях от такого повиновения пащенков Кучковичей велел взять с собой. Взяли. Приняли в услужение.