Пески смерти - читать онлайн книгу. Автор: Александр Лидин cтр.№ 12

Вечер 19 февраля, 1905 год

За день случилось многое, так что теперь я не знаю, останемся мы в живых или нет. Единственная надежда на то, что какая-то из наших частей пройдет неподалеку от храма, благо дорог тут мало, а воинские части по дорогам в основном движутся. Иначе мы погибли.

Но начну по порядку.

Утром, когда я проснулся, первым делом подполз к краю крыши и проверил японских часовых. Все на местах, храм охраняют. А может, ждут, пока мы сами отсюда не выйдем. Только долго им тогда ждать придется. А потом глянул — Степана-то нигде нет, а веревка наша самодельная привязана и вниз в отверстие в крыше спущена.

Выходит, что Степан, пока мы спали, в одиночку назад в храм полез. Интересно, что ему там понадобилось? А может, врагам сдаться решил и нас сдать? Вот так я сначала подумал. А потом решил, что нельзя о людях плохо. Ничего такого Степан не сделал, чтобы я вот так впопыхах его в предатели записывал.

Посидел я, прикинул, что к чему. Парни пока спали, и я решил их не будить. Солдат спит — служба идет. Вместо этого положил одному из них под руку винтовочку, проверил оба кинжала, что со стены в храме позаимствовал. Острыми они были как бритвы и легко из ножен выходили. После перекрестился да и полез назад в храм по веревке. Надо же узнать, чем там Степан занимается.

Спустился я осторожно, смотрю, рядом с саркофагом на полу кувшин какой-то стоит и миска с овощами, а в дальнем углу какая-то тень колышется.

Я кинжал достал, подкрался и уж только локтях в трех распознал, что то Степан. Он спиной к саркофагу стоял, прямь за изголовьем, и какую-то штуковину выломать из стены пытался. Ну, я кинжал убрал, прокашлялся.

— Мародерствуем? — спрашиваю.

А Степан как встрепенется, метнулся, свой револьвер вскинул.

— Да ты поосторожнее, — говорю. — Я это, Гришка.

Он револьвер тогда опустил.

— Сам вижу, кто таков. Чего с крыши слез?

— Посмотреть, что ты тут творишь.

— А что творить-то? Вон жратвы раздобыл, только одному мне ее наверх не поднять.

— Где? — удивился я.

— Эко вы, вашблагродие, недогадливы. Вот вчера мы внизу монаха трясли. А ночью я и подумал: а чего этот монах с нами остался, к японцам не вышел? Ведь его-то, своего, они бы наверняка не тронули. Раз не вышел, значит он или нас боится, или… Но что он нас боится, я сразу отмел. Не похоже вчера было, чтобы он так уж слишком струхнул. А раз так, то и выходит то самое «или»… Как я до этого в мыслях своих дошел, так сразу сюда вниз спустился. Вначале храм осмотрел — там никого. Но где-то же этот желтожопый должен быть. Осмотрел ниши повнимательнее, и глядь… в одной из них лестница вниз ведет. Ну, спустился я — там келья огромная, запасов жратвы пруд пруди, а посреди кельи из камня фонтанчик бьет. И еще три старичка — один наш — в оранжевых тогах статуями сидят. Вот, думаю, в чем дело. Ну и позаимствовал у них еды и воды. Теперь вот только наверх поднять бы.

— Это хорошо.

Я к саркофагу вернулся, кувшин взял, хлебнул. Вода свежая, ледяная. Мигом жажду утолил.

— В самом деле здорово ты это, Степан, сообразил. Я бы ни за что не догадался.

— Да нет, вашблагродие, тут дело несложное. Человек ведь, он — хоть разбойник черножопый, хоть монах — жрать и пить хочет. Без этого никуда. А раз так и старик второй вход нам не показал, то запас у него где-то быть должен. Вот я на поиски и отправился.

— Все равно молодец, — и я еще раз хлебнул из кувшина. — А у стены чего терся?

— Да тут… — начал было Степан, но замялся.

— Говори…

— Да тут одна штуковина забавная… — он шагнул в сторону. Я пригляделся. На стене среди золотистых узоров выделялся зеленый камень. Он словно светился изнутри и был прикрыт лепестками узора, так что если глядеть на него издали, казался светящимся осьминогом. Странное украшение.

Я шагнул ближе, словно загипнотизированный, хотел было коснуться странного камня, но тут сверху через дыру высунулась голова одного из наших солдатиков.

— Эй? Вы где там? — в голосе слышались нотки страха, словно солдат решил, что мы бросили всех, найдя способ улизнуть из храма.

Но мы быстро успокоили наших товарищей по несчастью. Потом передали им кувшин и овощи. Блюдо не прошло через отверстие и пришлось перегружать его содержимое вручную. Так как отверстие располагалось довольно высоко, процесс затянулся. На всякий случай мы решили было запереть дверь в усыпальницу, но не тут-то было. Мало того, что открывалась она внутрь, так еще засов был сделан с другой стороны, словно жрец хотел запереть кого-то в самой усыпальнице. Это мне сразу не понравилось, но тогда я не стал задумываться, зачем все это сделано.

После того как все трофеи Степана передали наверх, я вернулся к странному камню. Вначале я попытался отогнуть кованые пластины, которые и придавали камню сходство с осьминогом, и вынуть его из оправы. Потом я попытался подцепить его кинжалом и вытащить из стены, но мне это не удалось.

Вместо этого я глубоко вдавил камень, и тут за спиной у меня что-то страшно заскрипело. Я обернулся. А дальше все было словно в страшной сказке…

Сейчас, пытаясь описать случившееся, я вновь задаю себе вопрос: а не пригрезилось ли мне все это? Быть может, это был сон или галлюцинация, вызванная солнечным ударом, — слишком долго я пролежал вчера на раскаленной крыше, вот солнце Гаоляна и расплавило мне мозги.

И все же…

Когда я надавил на камень, так надавил, что он ушел в стену на добрую пядь, крышка саркофага разошлась в длину на две половинки, и эти половинки со страшным скрежетом раздались в стороны. Я был слишком далеко, чтобы заглянуть в саркофаг и приметить, что там происходит, но инстинктивно взял кинжал наизготовку, готовясь отразить нападение невидимого противника. А вот Степан стоял к саркофагу много ближе моего.

Разглядев, что внутри, он вскрикнул, отступил на пару шагов и вскинул револьвер.

Новый неприятный звук, чавкающий, словно разрывали гниющую плоть, и покойник сел в гробу. Однако он не был похож на обычных людей. Был он точной копией твари, выбитой на крышке саркофага, — человек с осьминогом вместо головы.

Степан вскинул револьвер и надавил на курок Три выстрела в замкнутом помещении прозвучали оглушительно, но тварь словно и не замечала пуль, которые одна за другой впивались в нее. Я, должно быть, закричал, а может, только хотел кричать. Так или иначе, в первые мгновения я застыл, парализованный страхом. Мне бы прийти на помощь Степану, но я не мог. Мое тело попросту не слушалось.

Степан же схватил со стены кривую саблю и, шагнув к твари, рубанул сплеча. Ожившее чудовище перехватило клинок левой лапой и, сжав острое как бритва лезвие, стало выворачивать саблю из рук Степана. Тот, вцепившись в оружие из последних сил, закричал мне:

— Беги, Григорий, беги…