– Я вовсе не Мелампо, – ответил Деревянный Человечек.
– Кто ты, в таком случае?
– Я Пиноккио.
– А что ты здесь делаешь?
– Я изображаю сторожевую собаку.
– А где Мелампо? Где старый пёс, стороживший в этой будке?
– Он сегодня утром издох.
– Издох? Бедное животное! Он был такой добряк! Но и ты не выглядишь волкодавом.
– Прошу прощения, но я не собака.
– Кто же ты такой?
– Я Деревянный Человечек.
– И ты тут вместо сторожевой собаки?
– К сожалению. И к тому же в наказание.
– Ну что ж, предлагаю тебе тот же договор, какой был у нас с Мелампо. Ты будешь доволен.
– А что это за договор?
– Мы, как прежде, приходим сюда два раза в неделю, ночью проникаем в курятник и забираем восемь кур. Из этих восьми штук мы пожираем семь, а одну даём тебе, с тем, естественно, что ты притворяешься спящим и даже не помышляешь о том, чтобы лаять и будить крестьянина.
– А Мелампо именно так и делал? – осведомился Пиноккио.
– Да, так он и делал, и мы всегда отлично ладили между собой. Итак, спи спокойно и не сомневайся в том, что перед уходом мы положим возле будки миленькую ощипанную курочку тебе на завтрак. Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга?
– Даже чересчур хорошо, – ответил Пиноккио и угрожающе покачал головой, словно желая этим сказать: «Мы ещё поговорим!»
Почувствовав себя в безопасности, четыре куницы быстрёхонько кинулись к курятнику, расположенному рядом с собачьей будкой, отворили зубами и когтями маленькую деревянную дверку, закрывавшую вход, и юркнули туда одна за другой. И только-только они успели прокрасться внутрь, как услышали, что дверка за ними быстро закрылась.
Закрыл её Пиноккио. И мало того: на всякий случай он ещё привалил к ней большой камень.
И тогда он начал лаять, и лаял точно так, как сторожевая собака, а именно: «Гав-гав, гав-гав!»
Услышав лай, крестьянин соскочил с постели, схватил своё ружьё, подошёл к окну и спросил:
– Что там такое?
– Воры, – ответил Пиноккио.
– Где?
– В курятнике.
– Сию минуту выйду.
Не прошло и секунды, как крестьянин был внизу, побежал к курятнику, поймал четырех куниц, сунул их в мешок и сказал им очень довольным голосом:
– Наконец вы всё-таки попали ко мне в руки! Я мог бы вас наказать, но я не такой человек. Я удовольствуюсь тем, что завтра отнесу вас к трактирщику в ближнее село, и он снимет с вас шкурки и приготовит из вас нежное и острое заячье жаркое. Хотя это честь, которую вы совсем не заслужили, но столь великодушные люди, как я, не обращают внимания на такие мелочи.
Затем он подошёл к Пиноккио, погладил его несколько раз по голове и спросил:
– Каким образом ты обнаружил этих четырех воришек? А мой Мелампо, мой преданный Мелампо ни разу ничего не заметил!
Деревянный Человечек мог бы тут кое-что рассказать из того, что узнал. То есть он мог бы поведать о позорном договоре между собакой и куницами, но, вспомнив о том, что собака уже издохла, пришёл к заключению: «Какая польза срамить мёртвых? Мёртвые мертвы, и лучше всего оставить их в покое».
– Ты бодрствовал или спал, когда куницы пришли на гумно? – спросил его крестьянин.
– Я спал, – доложил Пиноккио, – но куницы разбудили меня своим шёпотом, а одна из них даже подошла к собачьей будке и сказала: «Если ты пообещаешь нам не лаять и не будить хозяина, мы дадим тебе превосходную ощипанную курицу на завтрак». Вы понимаете? Надо же иметь наглость сделать мне такое предложение! Я хотя и Деревянный Человечек и имею бесконечно много недостатков, но ещё не дошёл до того, чтобы брать взятки и служить подручным у воришек.
– Ты славный малый! – воскликнул крестьянин и хлопнул его по плечу. – Такие взгляды делают тебе честь. И, чтобы выразить мою признательность, отпускаю тебя немедля домой.
И он снял с Пиноккио ошейник.
23. ПИНОККИО ОПЛАКИВАЕТ СМЕРТЬ КРАСИВОЙ ДЕВОЧКИ С ЛАЗУРНЫМИ ВОЛОСАМИ. ЗАТЕМ ОН ЛЕТИТ НА ГОЛУБЕ К МОРЮ И БРОСАЕТСЯ ВНИЗ ГОЛОВОЙ В ВОДУ, ЧТОБЫ СПАСТИ СВОЕГО ОТЦА ДЖЕППЕТТО
Освободившись от жестокой и унизительной тяжести ошейника, Пиноккио помчался по полям, не останавливаясь ни на минуту, пока не достиг большой дороги, ведущей к домику Феи.
Когда же он оказался на большой дороге, он взглянул на равнину, простиравшуюся перед ним. Отсюда можно было ясно увидеть тот лес, где он, на свою беду, повстречал Лису и Кота. Он узнал возвышавшуюся над деревьями верхушку Большого Дуба, на котором он был повешен, но, сколько ни смотрел, не мог обнаружить домика Красивой Девочки с лазурными волосами.
Тут его пронзило тягостное предчувствие. Он побежал со всех ног и спустя несколько минут очутился на лугу, где некогда стоял домик, – ибо теперь домика больше не было. Вместо него он нашёл небольшую мраморную доску, на которой были вырезаны нижеследующие скорбные слова:
ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНА
ДЕВОЧКА С ЛАЗУРНЫМИ ВОЛОСАМИ,
УМЕРШАЯ В СТРАДАНИЯХ,
ПОТОМУ ЧТО ОНА БЫЛА ПОКИНУТА
СВОИМ МАЛЕНЬКИМ БРАТОМ ПИНОККИО.
Можете себе представить, что почувствовал Пиноккио, когда он с грехом пополам прочёл по складам эти слова. Он упал ничком на землю, тысячу раз поцеловал надгробие и разразился душераздирающими рыданиями. Он плакал всю ночь напролёт и, когда рассвело, все ещё плакал, хотя слезы у него совсем иссякли. И его стоны были так горьки и проникновенны, что эхо со всех холмов повторяло их. Плача, он восклицал:
– О моя милая маленькая Фея, почему ты умерла? Почему я, такой плохой, не умер вместо тебя, такой хорошей?.. И где теперь мой отец? О моя милая маленькая Фея, скажи мне, где мне его искать? Я останусь с ним навсегда и никогда, никогда его не покину, не оставлю одного… О моя милая маленькая Фея, скажи мне, пожалуйста, что это неправда, что ты умерла! Если ты меня вправду любишь, если ты любишь своего братца, тогда вернись, оживи! Разве тебе не жалко видеть меня таким одиноким и всеми покинутым?.. Вот придут грабители и ещё раз повесят меня на ветке, и тогда я буду мёртвый навсегда. Что мне делать одному на свете? Кто мне даст поесть теперь, когда я потерял тебя и моего отца? Где мне переночевать? Кто мне сошьёт новую куртку? Ах, в тысячу раз было бы лучше, если бы я тоже умер! Да, я хочу умереть!.. А-а-а!..
И он в отчаянии попытался рвать на себе волосы, но, так как волосы у него были из дерева, он никак не мог запустить в них пальцы.