Вепрь. Скоморох - читать онлайн книгу. Автор: Константин Калбазов cтр.№ 63

— Потом. Вот донесу его в село и… Только дотащу…

Все еще плохо соображая, Виктор взял на руки парня и едва переставляя ноги, направился в сторону Приютного, так как только там можно было получить помощь, настоятель церкви знал кое-какой толк во врачевании и сейчас помочь мог только он.

Чего ему стоил этот переход в две версты передать трудно, он спотыкался, падал на колени или заваливался на бок, всячески стараясь беречь раненного, которого вынужден был нести на руках, потому как рана в живот не позволяла взять его на закорки или взвалить на плечо. Если бы парень пришел в себя, то можно было рассчитывать хоть на какую-то помощь с его стороны, но он оставался без сознания.

— Ну, чего вцепился? Пусти тебе говорю.

Виктор невидящим взглядом осмотрел подбежавших к нему двух мужиков, которых едва различал через красную пелену застлавшую глаза. Когда его лишили ноши в виде раненного, он буквально рухнул на колени, потому как сил больше не оставалось. Нет. Не расслабляться. Горазд уже среди людей, значит пора и тебе платить по счетам. Встал и пошел! Куда? Дурное дело не хитрое, сейчас что-нибудь да удумаем.

И тут прояснившимся взором он окинул окрестности, вообще-то больше в поисках того, что поможет ему решить вставший перед ним вопрос, но увиденное вогнало его в ступор. В который уж раз за сегодня. Приютного не было. Было пепелище, торчащие печные трубы, но дворов не стало. Некогда большое село было полностью сожжено. Оно и понятно. С гульдами крестьяне воевать конечно не стали бы, но на пожар сбежались бы, ведь соседи. Да что же это? Неужели досталось всем, кто оказался окрест него?

— А когда это село-то пожгли? — Тупо глядя на обгоревшие останки спросил Виктор.

— Дак, почитай вместе с твоим подворьем. Пока тут остальные куражились, пара десятков к тебе в усадьбу рвануло, небось надеялись там какого купца застать, потому так рано и припожаловали, а еще чтобы всех дома застать.

— А что случилось-то, — вот как-то не верилось, что из-за одного убийцы, станут рушить целое село, а для того затевать чуть не поход. Хотя, кто их гульдов знает, с них станется.

— Дак, война началась, чтоб им ни дна ни крышки.

— Откуда знаешь?

— Гонца отправил осадный воевода из Обережной, — недоуменно пожав плечами произнес крестьянин.

— Так гонец был?

— Ну, да, опять недоумение, но только теперь кивок головой.

— А к нам никто не заезжал и коней не менял.

— Дак ничего удивительного, он одвуконь был, так что скорее всего до самого Звонграда без остановки скакал, вот только нам весть и бросил.

— Ваших много погибло?

— Не-е. Ни одного. Бог миловал. Мы как весть получили, так сразу в леса и подались, со всей живностью и с каким припасом. В селе только мужиков сколько-то осталось, чтобы значит присмотреть, коли ворог не появится, тогда и ладно, а как объявится, то сразу в леса. Пришли ироды, все что не пограбили, то пожгли.

— А как же мы?

— Дак, а разе, староста к вам никого не посылал?

— Не было никого, — глаза Виктора начали наливаться кровью.

Не было его вины в гибели родных. Не по его душу пришли солдаты. Им вообще было все едино, кого они найдут на том постоялом дворе, хотя при удаче наверное рассчитывали на торговый караван. А староста… Эта старая короста… Эта… Эта… Не жить ему одним словом. Пока он спасал ложки и поварешки, позабыв о долге, они ни о чем не подозревая спали. А ведь в его обязанность входит оповестить все деревеньки и хутора окрест.

Селяне устроились в лесу с относительными удобствами, быстро сладив шалаши для людей и загоны для скотины, в окрестностях затерявшейся в лесу деревеньки. Горазда тут де отнесли в одну из изб. Как оказалось, два дня назад сюда пригласили лекарку, старую знакомую Виктора, ту самую Любаву, потому как сынишку хозяина подворья, в грозу привалило рухнувшим деревом. Теперь в той избе уж двое будут бороться за сжизнь.

Определив Горазда, Волков отправился на поиски старосты, чтобы спросить плату. Однако искать того долго не пришлось, потому что он сам нашел хозяина постоялого двора и при честном народе бухнулся перед ним на колени, склонив повинную голову.

— Забирай, Добролюб жизнь мою никчемную. Пред всем честным людом сказываю повинен перед тобой и твоим семейством, потому как не упредил о беде. Всем сказываю, жизнь моя в руках Добролюба, и кто будет его в чем винить, прокляну.

— Как же так-то старик? — Глаза сразу наполнились слезами, которым очень скоро стало тесно на веках и они побежали по изуродованным щекам.

— Сам не ведаю. Как весть получил, так гонцов по всем деревенькам отправил. Подумал, что вас известит гонец, когда лошадей менять станет, о том, что он одвуконь и за сменой может не заехать, просто не подумал.

А чего тут скажешь. Бывает так вот, когда люди надеются друг на друга. С другой стороны, может и живы бабы и дите, ить не полные же звери, те гульды. Слабый огонек надежды у него продолжал тлеть до сих пор, правда думать о том, для чего могли погнать с собой женщин солдаты вражеской армии не хотелось, но главное чтобы они были живы, а там… Время лечит и не такие раны.

Вот думал, что порвет старика голыми руками, а не смог. Не поднялась рука. Нет его вины, во всяком случае, умысла, а повинную голову меч не сечет. Бывает такое, хотя, от того и не легче и горечь утраты никуда не девается.

— Добролюб, — это кричит стоя на крыльце избы лекарка Любава, не просто кричит, а и призывно рукой машет. — Давай в избу, — когда он подбежал, подтолкнула она, — Парень твой в себя пришел, коли хочешь поспрошать о чем иди. Может так статься, что до утра не дотянет.

— Горазд.

— Добролюб? Ты?

— Я. Ты как, парень?

— Худо, ну да ничего, — прерываясь после каждого слова заговорил раненный, — А я думал, тебя того… Баб сильничают, они кричат, о пощаде молят… А ты лежишь в кровище…

— Они живы?

— Я хотел им помочь, Добролюб… Честно хотел… Ждан, царство ему небесное… Добрые гвозди выковал… Не пустили они меня… В себя пришел от боли в руке… Глаза открыл, а они меня приколачивают… Потом баб услышал… Веселину… — тут парень заплакал, навзрыд от спазмов по телу прошла волна болезненной дрожи и Виктор уж было решил, что он вот-вот лишится чувств, но парень выдержал. — Неждана плачет, бабы орут, эти гады горланят…

— Что с ними сталось, Горазд?

— Пожгли их… Живыми пожгли… Связали и пожгли… А я все видел… Это уж потом, когда выезжали, один из них мне в живот из пистоля стрельнул, наверное чтобы побольше мучился… А я все помню, как они кричали… Добролюб, мне конец один… И там когда висел, знал, что кончусь… Я дожить хотел… Рассказать… Добролюб, найди их… Богом тебя заклинаю, найди…

Парень попытался подняться, но тут уж силы его оставили и он откинулся на подголовник. Вот стало быть как все случилось. Был у него в душе последний огонек, но и его только что загасил Горазд. Нет у него больше никого. Жизнь как-то сразу показалась никчемной, лишней. Вот только если на пепелище подворья он решил, что вина за гибель близких на нем и хотел лишить себя живота, то теперь картина выходила иная. Нет, все как и было, себя ему было ничуть не жаль, вот только просто так удавиться он больше не хотел. Кто-то должен заплатить за то, что случилось. Сначала он думал, что вина на нем, стало быть, ему и платить, но вот выходит, что не по его душу пришел ворог и не в довесок к нему побил тех, кто был ему дорог, стало быть, и платить им. Что же, никто вам не виноват.