Комната ужасов - 2 - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Грей cтр.№ 22

– Отгадать? Дедукция, если угодно. Это травмирует мое мужское «я», но вы пригласили меня сегодня, чтобы задобрить бифштексами и ликерами в очаровательной компании, и все ради сохранения вашей ужасной, мрачной тайны: «Холли не такая дурочка, как прикидывается». Вам не стоило беспокоиться – хотя я и рад, что вы это сделали. Я не имею привычки выдавать женские тайны.

– Это какие же?

– Две Холли. Две, которых я знаю, – вот какие тайны. Одному Богу известно, какие у вас на то причины, но, что касается меня, за вашу тайну можете быть спокойны.

– Спасибо, Бэрр. – Женщина потянулась через стол и коснулась его руки. – Наверное, вы имеете право на какого-то рода объяснения. Но сначала не могли бы вы рассказать несколько более подробно, как далеко зашла ваша «дедукция»?

– Как я уже говорил, существуют две Холли. Холли для публики: настоящая дурочка-блондинка, вертихвостка, ветер в голове. Холли номер два – умненькая, может быть, даже очень умненькая. Настоящий профессионал. Возможно, в маркетинге или. – Он потер подбородок. – Нет! Дизайн. Все эти вещи: зеркало на холодильнике для той, которой не нужна диета, ароматическая зажигалка для той, которая не курит, – это же ваша работа, правда?

– Да, и «Куклы Димити-Ди», и пара настольных игр, кое-что из ювелирного дела, то да се. «Мистическая Мышь». Впрочем, не я одна. У меня есть маленькая команда, которая работает на меня.

– Отлично. Значит – очень умненькая. Настолько же, насколько богатая. «Димити-Ди» должна была принести вам кое-какое состояние. Это же было повальное увлечение. А вот о «Мистической Мыши» я ничего не слыхал.

– Выбросим на рынок осенью. Игрушки и мультфиль мы. Повальные увлечения – это и есть мой бизнес. Создать спрос там, где нет спроса. Бессмысленные изделия, чтобы разлучить дураков с их денежками.

– Ну а почему две Холли? В том, что вы делаете, ведь нет ничего постыдного.

– Это непросто объяснить. – Холли налила еще кофе. – Вы когда-нибудь слышали о «Менса»?

– Конечно, что-то вроде клуба гениев, да?

– Не гениев. Вступить любой может: при условии, что он попадает в верхние два процента по интеллекту [7] .

– Я и сказал: гениев.

– Сколько человек живет в этом здании, как вы думаете?

– Ну, сотни три, наверное.

– Итак, не считая меня, шансы пройти есть у пяти из жильцов. Спуститесь на оживленную улицу, и вы за час встретитесь с дюжиной человек, подходящих для «Менса». Не слишком мы большая редкость, не прав да ли? Вы и сами подойдете, я чувствую.

– Спасибо. Никогда не думал о себе в этом плане.

– Интеллектуальный коэффициент выше чем один и три или даже один и четыре – это еще не гений.

– Кто же тогда гений?

– Интеллект плюс увлеченность – пот, воля к работе. Большинство умных людей никогда не реализуют свой потенциал, посмотрите на меня! Я валяю дурака, пока не стукнет какая-то глупая идейка. А другие – пусть по-настоящему работают, преуспевают. Вот и все. Как бы то ни было, принадлежа к «Менса», встречаешь совсем мало умных людей. Профессоры, компьютерщики, водители грузовиков, стриптизерки, домохозяйки – весьма пестрая шайка. Примерно такая же пестрая, как любая случайная группа людей. Милых, бездельников, фанатиков, заурядных личностей. Люди как люди. Кроме одной черточки (если не считать сноровки в выполнении тестов ай-кью): девяносто процентов из них не распространяются или даже скрывают тот факт, что они «менсанианцы».

– Но почему?

– В жизни по большей части ум – это ни-ни-ни. Кто ж будет нанимать шофера с высоким «ай-кью»? А уж в стриптизе, наверное, «ай-кью» должен быть обратно пропорционален объему бюста.

– Простите, но напрашивается вопрос.

Холли перебила:

– Если они такие сообразительные, чего же они тогда не богаты?

– Пусть так.

– Менсанианцам об этом все время говорят. Многим из нас это просто не нужно. Мысль их работает в самых разных направлениях. Думаю, многие могли бы, если бы приложили к этому мозги. Знаете историю про греческого философа? Про Солона, кажется. Ему задал такой же вопрос его ученик. Это Солону запало в душу. Он одолжил несколько сотен оболов и скупил на следующий год в Афинах все прессы для олив. Имея полную монополию, он контролировал все цены. К концу лета Солон стал едва ли не самым богатым в Афинах. Он вернул долг, а остальное раздал бедным. И вернулся к ученикам. Но самые большие проблемы у женщин из «Менса».

– Отчего так?

– Мужчины не пылают страстью к умным женщинам.

– Это действительно так! Где же причина, по-вашему? Мужчины?

– Отчасти. Мужчина, который обратил внимание на мои ноги, тут же забудет о них, когда узнает, что я превосхожу его по интеллекту на двадцать пунктов. Но не только в этом дело. Те, кто умен, подвергаются преследованиям – это как быть черным или евреем. Люди могут начать слежку, особенно мужчины к этому склонны. Большинство из нас «косят» под средненьких или дурачков. К тому же, так избавишься от всех нелепых ожиданий: «ты ж гений, что же ты пишешь с ошибками?»

В школе у меня не было мальчиков, и подружек. Вот я и начала скрывать свои способности. Это вошло в привычку и, бывает, увлекаешься. Теперь я – двое. Я на работе и я в обществе. – Холли чуть улыбнулась, и в глазах блеснули искорки. – Иногда я готова согласиться, это – развлечение. Случается, дразню некоторых претенциозных снобов, вроде Клэр Сэксони. Я ведь безнравственная, правда?

– Да. – Бэрр улыбнулся. – Но иногда переигрываете.

– И выдаю себя? Но только сообразительным. Вы не поверите, как же эти люди, вроде Клэр, жаждут одурачить самих себя. Они так закутались в себя, что скорей поверят в «дурочку-блондинку», чем допустят мысль, что их одурачили. Все сойдет с рук.

– Пока не выдадут глаза.

– Глаза?

– Я видел искорки в глазах, веселую чертовщинку и… интеллект. Лишь мгновение.

– Спасибо за совет, буду следить за собой. – Холли посмотрела Бэрру прямо в глаза своими широко раскрытыми, ничего не выражающими глазами.

– Я предпочитаю вас настоящую.

– Настоящую? Иногда уже сомневаюсь, есть ли такая. Иногда я чувствую, что расщепилась надвое: два совершенно отдельных человека и ни одного настоящего. Как это выглядит, быть самим собой?

– Самим собой? Вот я, например, мне кажется. Я всегда был, как все. Одно «я» для дома, другое «я» – для работы, третье – для знакомых. Как у всех. Как мне ни неприятно говорить, но это связано с травмой, и не одной, может быть. В моем случае развод. Я жил как будто кто-то другой все двадцать лет, работая на «безопасной» работе, которую ненавидел. Никогда не жалуясь, никогда не требуя. Все только, чтоб ей было хорошо. И настал день, когда я понял, что теряю «себя», даже где-то глубоко внутри, там, где я прятался. Наш разрыв был отвратителен. Бедная женщина так никогда и не смогла понять, что было не так. Это моя вина. Надо было сделать так, чтобы она приспосабливалась ко мне, утверждать себя тогда, много лет назад, в начале. Это все из-за того, мне кажется, что я потерял уверенность в себе. А я ее потерял, когда… Это другая история. Так вот, я измерял себя способностью делать людей счастливыми – делать так, чтоб нравиться им. И всем нравился добрый старый Бэрр – кроме самого Бэрра. Теперь они имеют дело со мной настоящим. Я им не нравлюсь, упрямый – Бога ради. Я без них обойдусь.