Сердце Сапфо - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Джонг cтр.№ 32

Его глаза снова поцеловали мои. Теперь Праксиноя смотрела с отвращением.

— Я бы хотела узнать тайну бессмертия.

— Эта тайна — память, — сказал Эзоп. — Если народ запоминает и повторяет твои слова, они остаются. Если парод их забывает, не остается ничто. Как рассказчик я больше всего хочу, чтобы мои истории повторялись — пусть их даже крадут и приписывают себе. Ты как поэт должна хотеть, чтобы твои слушатели говорили: «Я не могу умереть, не выучив эту песню!»

— Родопис слишком сильна, чтобы с ней можно было легко справиться, — заметила я.

— Напротив, она слишком сильна — потому-то с ней и можно легко справиться.

— Я тебя не понимаю.

— Что такое, по-твоему, ее желание властвовать?

— Тщеславие. Она считает, что ее красота непобедима.

— Именно. И она все яйца сложила в одну корзину. Но мы-то знаем, что красота вовсе не является непобедимой, потому что она увядает. Всегда найдется еще какая-нибудь красавица, более красивая. Когда-то Родопис это знала, теперь забыла.

Эзоп был высоким и смуглым — внешне полуфракиец-полунубиец — с заостренной бородкой. Глаза у него были огромные и сверкали, как черные оливки, напитанные маслом. Он не скрывал клейма на лбу, как не скрывал того, что прежде был рабом.

— А как Родопис избавилась от своего клейма? Помог какой-нибудь искусный египетский врач?

— Нет, ее клеймо скрыто под золотыми косичками, которые прижимают ее волосы ко лбу, но она забыла, что клеймо никуда не делось. Она не знает себя. Ей бы даже Дельфийский оракул не помог.

— Мы видели оракула! — воскликнула я.

— И что же она тебе сказала? — с вызовом спросил Эзоп.

Я в нерешительности медлила с ответом.

— Не спеши, — сказал Эзоп. — Со временем ты мне расскажешь.

Пока мы говорили, во дворце становилось все темнее и темнее. Танцующие девушки загасили все свечи и факелы. Тот свет, что остался, исходил от ароматизированных палочек, мерцавших, словно светлячки во мраке. В темноте начали появляться новые фигуры. Когда они приблизились, я различила молодых женщин, одетых как менады, они держали тирсы из укропа, обвитые плющом. На менадах были окровавленные звериные шкуры с рваными краями. К ним присоединились сатиры — с ухмыляющимися физиономиями и громадными фаллосами, сделанными из кожи. Невидимые музыканты принялись громко наигрывать на флейтах и стучать в барабаны.

Сатиры и менады начали танцевать. Поначалу они робко заигрывали друг с другом, потом становились все смелее, их танец понемногу превратился в грубую пародию: менады пытались изнасиловать сатиров своими тирсами, а сатиры — менад своими кожаными фаллосами. Поначалу это было представлением, пантомимой, но по мере того как гости возбуждались все сильнее, танец становился все более ожесточенным и неконтролируемым. Менады и сатиры принялись против воли гостей вовлекать их в танец. Я видела, как сатир насилует гостью — сначала своим кожаным олисбом, потом собственным фаллосом. Я видела, как несколько менад связали одного из гостей веревками из плюща, изнасиловали его своими тирсами, а потом пряжками со своих одеяний выкололи ему глаза. Эти кровавые ритуалы вовсе не вызывали отвращения у толпы, напротив, еще больше возбуждали се. Барабаны гремели все громче. Кровь текла вместе с вином. Вавилонские танцовщицы возбуждали ослов своими ртами и пальцами.

Я с изумлением взирала на происходящее. Оно возбуждало и в то же время отталкивало. Моя вагина пульсировала и наливалась влагой, но мой разум протестовал. Я думала о моих братьях, ставших рабами, и когда менада попыталась затащить меня в их кровавый танец, и воспротивилась.

Мне хотелось только одного — покинуть эту вакханалию. Праксиноя взяла меня за одну руку, Эзоп — за другую.

— А где Сенмут? — спросила я.

Возможно, я чувствовала себя в большей безопасности, когда рядом находился целитель.

— Он давно ушел, — сказал Эзоп. — Последуем за ним, если получится.

— И оставим моих братьев?

— Мы позаботимся о них позже, — сказал Эзоп. — . Здесь и сейчас мы их не сможем освободить.

Пробраться сквозь толпы обезумевших людей было не так-то просто. В конце зала танцовщицы, совокуплявшиеся с мулами, загородили выход. Я боялась, что нас придавят, но Эзоп словно пробивал туннель сквозь пульсирующую плоть. Я закрыла глаза и следовала за ним, держась за его крепкую руку. Ко мне подскакивали какие-то люди, к моим губам подносили кровь и вино в золотых чашах. Мы пробирались по полу, заваленному корчащимися телами, и я слышала крики, доносящиеся из-под моих ног.

— Сапфо… не уходи, — пробормотал один из гуляк, когда Эзоп протащил меня над ним. — Пиршество только начинается.

Я посмотрела на него. Он лежал на полу, опившись вина и даже не замечая, что две танцорки снимают кольца с его пальцев и золотые пряжки с его одежды. Они посмотрели на меня и подмигнули. От их духов кружилась голова. Чем это пахло? Да, цветами. Ладаном и амброй, но было и еще что-то гипнотическое. Одна из них протянула руку и поднесла к моим губам шляпку гриба.

— Божественная амброзия, — сказала она. — Попробуй.

Меня так и тянуло попробовать, хотя бы для того, чтобы узнать тайну Родопис и ее симподиев.

Эзоп оттолкнул руку девушки, а вместе с ней и гриб. Она рассмеялась и проглотила его сама. «Дайте мне еще», — словно во сне пробормотала она. Эзоп и Праксиноя вытащили, вытолкали, вытянули меня из дома. В последний момент мне захотелось остаться.

Но наконец мы ощутили запах моря, подняли глаза и увидели звезды. Воздух был свежий. Может быть, мы все умерли и перенеслись в иной мир?

— Где мы? — спросила я Эзопа.

— В мире моих притчей, — ответил он. — И твоих песен. В единственном мире, который существует. Следуй за мной.

Эзоп был высок, силен, и широкоплеч. Я позволила ему вывести меня и Праксиною из этого кошмара.

Даже самых буйных усмиряет любовь.

Эзоп

Спали мы долго. Проснулась я в ярости. С какой стати я должна спасать своих братьев, если они сами не смогли себя спасти? Они промотали не только свое, но и мое наследство. Они навредили мне в той же мере, что и себе. Пусть они сгниют в Навкратисе! Они это заслужили!

Я сказала Эзопу, что думаю. Он понял меня.

— Но разве ты приплыла бы в Навкратис, если бы тебе судьбой не было предначертано спасти твоих братьев? Ведь не просто так Посейдон зашвырнул тебя в дельту Нила.

— Сначала они выдали меня замуж за этого старого пьяницу, потом промотали состояние моего деда… и мое тоже. С какой стати я должна им помогать?

— Только для того, чтобы помочь себе, — сказал Эзоп. — Гнев не пойдет тебе на пользу — только спокойствие. Преподай важный урок своим братьям. А впоследствии, может быть, они и тебе отплатят добром.