Серебряные ночи - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Фэйзер cтр.№ 7

Князь Голицын вздохнул и встал, отодвинув стул.

– Пожалуй, нам следует вернуться в библиотеку. Пора, думаю, все выяснить. – При этом глаза его смотрели на графа. Софи невольно повернула голову в ту же сторону.

– Да, нет особого смысла оттягивать, – согласился граф, твердо выдержав взгляд князя. Потом он повернулся к Софье. Ей показалось, что в этих серых спокойных глазах что-то промелькнуло. Сострадание?.. Жалость?..

– Я не понимаю, – вздрогнула девушка. Она не узнала собственный голос, слабый и почти умоляющий.

– Пойдемте в библиотеку, – повторил князь и своей обычной старческой походкой двинулся прочь от стола.

Весенние ночи в степях довольно прохладны; в библиотеке гудел камин, горели все лампы, шторы плотно задернуты. Софи огляделась: ее окружал привычный теплый уют. Тем не менее от странного предчувствия похолодело внутри.

– Полагаю, прежде всего тебе следует прочитать это письмо. – проговорил князь, протягивая ей документ с императорской печатью.

Софи повертела его в руках, разглядела печать, не сразу поняв, что все это значит. В замешательстве она взглянула на деда. С легким нетерпением он посоветовал ей вскрыть конверт и прочесть письмо. Она послушалась, но потребовалось время, чтобы до нее стал доходить смысл написанных слов; она еще больше смутилась. В тишине комнаты тиканье напольных часов казалось Софье ударами церковного колокола. Треск пламени, искры, взметнувшиеся от скатившегося полена, были равны для нее в этот миг лесному пожару. Буквы плясали на бумаге, словно старались ускользнуть от ее глаз так же, как настойчиво ускользал от ее понимания смысл слов, которые из них складывались. Руки предательски задрожали; она начала ходить по комнате, читая и перечитывая письмо. Движение всегда успокаивало ее. К тому моменту, когда содержание послания стало окончательно ясно, она полностью овладела собой.

– Я никуда не еду, – произнесла она ровным голосом и протянула бумагу деду. – Это полная бессмыслица. Я не вещь, которую можно взять и перетащить куда угодно. Никогда не встречала большей нелепости. – Она посмотрела на старого князя, ища подтверждения своим словам. Но выражение, которое она увидела на его лице, поколебало ее спокойную уверенность. – Ты же… ты же понимаешь, grand-perе? Ты понимаешь, почему я не могу поехать?

– Я понимаю одно: ты должна ехать, – ответил дед. – Возможно, граф Данилевский сумеет лучше все тебе объяснить.

– Он? – Софи резко обернулась и с презрением посмотрела на офицера. – Почему он должен мне что-то объяснять? Да кто он такой? Какой-то мальчишка на побегушках. Боюсь, данное поручение ему выполнить не удастся.

– Мое поручение, княжна, заключается в том, чтобы доставить вас в целости и сохранности в Санкт-Петербург, к государыне. – Ее негодование, казалось, совсем не коснулось Данилевского. Слишком он был уверен в своей правоте и слабости ее отговорок. – Я бы, разумеется, предпочел выполнить его при вашем на то согласии.

Софи побледнела, безошибочно почувствовав за этим ровным, беспристрастным голосом скрытую угрозу, и вновь устремила свой взор на князя.

– Я остаюсь здесь, с тобой. Скажи ему, grand-pere!

Старик покачал головой.

– Ты подданная ее императорского величества государыни Екатерины Великой, – сухо произнес он, понимая, что малейшая тень жалости и страха, проскользнувшая в его голосе, только сослужит внучке дурную службу. – Этот документ – высочайшее повеление. Ты должна ему подчиниться.

Она посмотрела на него как на Иуду.

– Нет!.. Нет! Ты не можешь так думать!

– Тем не менее, – возразил он. – Вызов из столицы должен был прийти рано или поздно.

– Но ведь ты же сам всегда говорил, что двор – это место сплошных интриг и предательств, что он погубил моих родителей, что…

– Да, я именно так говорил, – прервал ее дед. – И был прав. И если ты будешь помнить мои слова, ты сумеешь лучше справиться с этим миром, чем твой отец. Нет, дай мне закончить! – властно поднял он руку, заметив, что внучка открыла рот, собираясь возразить. – Никто не желает тебе плохого. Брак, который тебе предстоит, будет выгоден и для тебя лично, и для рода Голицыных. Тем самым возродится семья – а я уже слишком стар. Ты должна родить детей, Софи. В противном случае род на тебе закончится. И ты должна родить их от человека, равного тебе по положению. Настало время тебе выходить в большой свет. Ее величество ясно дала понять, что берёт себя персональную ответственность за тебя до тех пор, пока ты не станешь жить в доме своего мужа. Ты удостоилась большой чести!

– Мне не нужна такая честь! – воскликнула Софья. – Это настоящая тирания, если хочешь знать. Ты предаешь меня и все, во что веришь. – Резко повернувшись к Адаму, она бросила уже на ходу: – Я не поеду с вами, граф.

Софи громко хлопнула за собой дверью. В камине полыхнуло пламя, лампы замигали.

– Ничего иного я и не ожидал, – вздохнул князь Голицын и пошел поправлять фитили светильников, – Теперь дело за вами, граф,

Адам стоял в полном оцепенении.

– Вы же не станете предлагать мне увезти ее с собой под стражей? Не сомневаюсь, что вам удастся ее все-таки убедить. Или по крайней мере постарайтесь использовать все свои права.

– Мои права, граф? – Голицын горько улыбнулся. – Как мне кажется, ныне Софью Алексеевну не может убедить даже сама императрица, представителем которой в данный момент .являетесь вы.

– Побойтесь Бога, князь! Ведь это ваша внучка. Если вы имеете на нее хотя бы малейшее влияние, вам следует постараться объяснить ей все как есть.

– Не стоит говорить о моем влиянии, – спокойно произнес князь. – Я сделал все, что в моих силах, и ни в коем случае не намерен препятствовать вам. Не надо забывать – я как никто знаю свою внучку. От повторения ничего не изменится. Она должна сама все обдумать. В конце концов она согласится. Она очень разумная девушка. Но я не представляю, сколько времени на это потребуется. Если вы можете остаться здесь на несколько недель, могу заверить вас, что совместными усилиями нам удастся убедить ее, что все это только для ее блага. Но если вы спешите… – Он пожат плечами и направился к двери. – Я пожилой человек, граф, и привык рано ложиться в постель. Увидимся утром.

Адам недоверчиво уставился в закрывшуюся за спиной князя дверь. Упрямый, злобный, опасный старый черт! Не исключено, что он так и будет сидеть в своем логове до скончания века, дожидаясь, когда эта вспыльчивая и своенравная девица поддастся его увещеваниям и сменит гнев на милость. Но он очень хорошо понимал ее чувства. Двенадцать лет назад, когда ему пришлось под конвоем покидать родной дом, с ним происходило то же самое; все, что он слышал о месте своего назначения, вызывало только чувство тревоги. А Софья Алексеевна должна была стать женой генерала князя Павла Дмитриева.

Перед его мысленным взором возник образ командира. Все, кто бывал под его началом, знали князя Дмитриева как человека жесточайшей дисциплины, не любили и боялись его. Он требовал беспрекословного подчинения своей воле и не был способен слушать никого, кроме себя. Но он умел выигрывать сражения, и, до тех пор пока выигрывал их, никто не смел спросить с него ни за напрасные потери, ни за те способы, с помощью которых он посылал свои запуганные войска на верную гибель. Однако, напомнил себе Данилевский, Софье Алексеевне все-таки предстоит стать его женой, а не солдатом. Он подавил тягостную мысль о том, что генерал, судя по всему, переживал потерю своих жен, причем богатых жен, с такой же легкостью, как и гибель своих солдат ради славы.