Возлюбленный враг - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Фэйзер cтр.№ 14

— Я всегда так хожу. Это самый короткий путь.

— Разве только для горного козла, — заявил Алекс. — Неудивительно, что ты всегда такая грязная! Ну а меня не привлекает лазание по горам, поэтому воспользуемся нормальной дорогой, для человека.

Он взял ее за руку и зашагал по берегу. Джинни пришлось бежать, чтобы успеть за его размашистым шагом. Начав подъем, он не сбавил темп и не укоротил шаг. Когда она споткнулась, он нетерпеливо дернул ее — ну вылитый раздраженный родитель, держащий за руку капризного ребенка.

Они поднялись на вершину скалы, и Джинни побледнела, представив, как он будет тянуть ее за руку через двор.

— Прошу тебя, — взмолилась она. — Не могли бы мы идти с более достойным видом?

Алекс остановился и взглянул на нее сверху вниз.

— А, значит, неряшливую цыганку все же волнует, как она выглядит.

— Нет необходимости тащить меня. Быстрее я все равно не смогу идти. — Искорки прежнего огня появились у нее в глазах. В ответ его глаза засмеялись, и он отпустил ее руку.

— Тогда прошу опереться на мою руку, моя госпожа, и мы проследуем торжественно, насколько позволяют ваши босые ноги.

Пародируя придворный поклон, Алекс протянул Джинни руку, и за неимением выбора она, стиснув зубы, поддержала этот фарс. Они не спеша проследовали через двор, и полковник педантично отвечал на приветствия солдат, глаза которых, как казалось Джинни, были прикованы к ее босым ногам, юбке в песке, руке с грязными ногтями, покоившейся на безупречно чистом рукаве ее спутника, к ее растрепанным волосам. Она чуть не плакала от обиды и унижения, а когда он остановился в холле, чтобы ответить на вопрос какого-то майора средних лет, попыталась улизнуть. Но он приказал ей остаться на месте, причем тоном командира, отчитывающего провинившийся младший чин.

Она напряженно стояла рядом с ним, глядя на толстый слой пыли на дубовой скамье у двери. Именно там обычно сидел ее отец, когда с него снимали грязные сапоги. У него была страсть к чистоте, он любил блеск дерева и сияние олова и меди. Даже его любимой дочери доставалось, когда он видел ее в грязной и порванной одежде. Что он подумал бы сейчас, когда его любимый дом оказался заполненным солдатами, расхаживающими повсюду в сапогах? Или о своих запылившихся, потемневших вещах? Или о дочери, которая предала дело короля, дело, за которое погиб он, Джон Редферн? Она предала его тем, что не сумела противостоять желанию и страсти, цыганка-распутница, пленница, отдавшаяся человеку, который поработил ее душу и тело, ее личность.

Алекс закончил разговор и проводил ее в столовую, плотно закрыв за собой дверь.

— Неужели была необходимость унижать меня? — Джинни накинулась на него, слишком сердитая, чтобы помнить о страхе.

— А это зависит от того, что считать необходимым, — спокойно ответил Алекс, беря стопку бумаг со столика. — Я достаточно натерпелся унижений от тебя сегодня. И мне показалось разумным потребовать небольшой платы. — Он нахмурился, пробегая глазами содержание одной из бумаг, и добавил слегка рассеянно: — Я также хотел тебе показать, что ты остаешься в моем подчинении. Поскольку ты предупредила, что сделаешь все, чтобы избежать положения подопечной парламента, я счел необходимым показать тебе силу моей власти. — Он подошел к двери. — Дикон?

Адъютант тут же появился и лихо отдал честь.

— Курьер, привезший письмо от коменданта Хэммонда, еще здесь?

— Да, полковник. Он в кухне. Я подумал, что вы, вероятно, захотите поговорить с ним.

— Вы правильно подумали, Дикон, Пришлите его ко мне.

— Прошу извинить, полковник. Я пойду в свою комнату, — холодно произнесла Джинни, направляясь к двери вслед за лейтенантом.

— Нет, не извиню. Мы оба останемся здесь до тех пор, пока ты не сообщишь необходимую мне информацию. — Он посмотрел ей прямо в лицо. — Мне очень жаль, но сейчас идет война. Ты можешь положить конец своим неудобствам в любой момент. Я хочу знать личность раненого мужчины, каким образом он получил ранение, где оба мужчины прятались и какие указания ты дала раненому. А потом ты расскажешь мне, что еще делала в прошедшие шесть месяцев.

— Зачем тебе знать это? — спросила Джинни, покрываясь от отчаяния холодным потом. — Ты ведь, наверно, видел нас со скалы. У тебя было достаточно времени для того, чтобы вызвать солдат, но ты позволил им уйти.

— Да, — согласился Алекс. — Я отпустил их из-за тебя. Если бы я вызвал подкрепление, вы все уже были бы на пути к Уинчестеру, и тогда я ничего бы не смог сделать для твоего спасения. А методы, которыми там добиваются показаний от заключенных, отнюдь не такие тонкие, как любой из моих. Твои друзья слышали бы, как ты кричишь, и ты слышала бы их крики. А после того как ты рассказала бы своим мучителям все, что знаешь, и даже то, чего не знаешь, лишь бы избежать боли, и когда единственным твоим желанием была бы смерть, они повесили бы тебя.

— Ты видел это? — Она в ужасе смотрела на него.

— Да, видел. И именно поэтому я не обреку тебя на такой удел, несмотря на твое предательство.

Раздался резкий стук в дверь. Джинни присела на край подоконника, замерзшая, голодная, обессилевшая и потрясенная услышанным. Где-то в глубине души она догадывалась, что ее может ожидать, но о таких вещах человек не позволяет себе думать. Алекс заставил ее представить все это, почувствовать нарастающую боль, услышать душераздирающие вопли изуродованного тела, ощутить шершавую петлю на своей шее.

Но она ничего не могла рассказать ему, не могла предать Эдмунда и других жителей острова, которые раньше помогали беглецам. Алекс отпустил Эдмунда и Питера из-за нее, но Эдмунда Вернея ищут, и ничто не может помешать Алексу предупредить своих сторонников по ту сторону залива. Ее кузен ранен и не может передвигаться быстро, а если они будут знать, где искать… А какая паника поднимется среди мирных жителей городка Баклерс-Хард при появлении там воинов парламента! Среди рыбаков и фермеров, которые оказывали помощь тем, кого она привозила.

Долгое утро все тянулось и тянулось. Алекс разговаривал с курьером коменданта Хэммонда, совещался с офицерами, писал рапорты, царапая гусиным пером по пергаментной бумаге. И все это время он не обращал внимания на фигуру, сидевшую на подоконнике. Один раз он вышел из комнаты. Вместо него вошел солдат с непроницаемым выражением лица и встал у закрытой двери. Полковник вернулся, и солдат покинул свой пост. Но вот она не могла уже терпеть и робко, тихим голосом попросилась в туалет. Алекс лишь кивнул и вызвал того же солдата в качестве сопровождающего. Офицеры и солдаты отводили взгляд, когда она возвращалась со своим бесстрастным и молчаливым охранником; ее присутствие старательно игнорировали, когда приходили к полковнику по делу. В полдень Алексу принесли миску супа, хлеб с сыром и кружку эля.

Со слезами на глазах наблюдая за тем, как он ест, Джинни вспомнила, что не ела со вчерашнего полудня. Ее ужин, наверное, все еще лежал нетронутым в спальне — прошлой ночью произошло такое, отчего мысль о еде утратила свою важность. Как и мысль о сне. Но сейчас она смертельно устала. Ей просто необходимо прилечь, пусть хоть на пол. Соскользнув вниз, Джинни свернулась калачиком, положив голову на руки.