Порочные привычки мужа - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Фэйзер cтр.№ 76

Мигель бесшумно побежал вверх по лестнице и остановился наверху, прислушиваясь. Все тихо. Ступени, ведущие в детскую, должны быть расположены в конце коридора. Он прошел половину пути, когда услышал это. Хриплое негромкое рычание, от которого волосы у него на голове встали дыбом. И тут собака бросилась на него, поставила огромные лапы ему на плечи и сбила с ног. Мигель упал на спину. Собака стояла над ним, жарко и шумно дыша ему в лицо. Увидев оскаленные белые клыки и свирепый взгляд коричневых глаз, Мигель зажмурился, ожидая, когда клыки вонзятся ему в глотку.

* * *

Дон Антонио изящно исполнял величавые движения кадрили. Мысленно он отсчитывал время, но его партнерша никак не могла об этом догадаться — с такой легкостью он исполнял длинные и сложные фигуры танца. Аурелии же требовалось все ее внимание. Танец этот был для лондонского светского общества относительно новым, и Аурелия, как и ее друзья, танцевала его всего несколько раз. Несмотря на инстинктивную неприязнь к партнеру, она была ему благодарна за мастерство, которое делало незаметным ее отдельные ошибки.

Наконец прозвучали последние мажорные ноты, и Аурелия позволила дону Антонио увлечь себя из бального зала прочь, к прохладному ветерку, дующему из коридора.

— Славная гимнастика, сэр, — сказала она, открыв веер и обмахивая разгоревшееся лицо. — Но вы знакомы с этим танцем гораздо лучше, чем я.

— Я танцевал его в Париже много лет назад, — ответил испанец, поддерживая ее под локоть и увлекая в сторону распахнутых окон в дальнем конце коридора. — Пойдемте, подышим свежим воздухом.

Аурелия пошла довольно охотно, но вместо того, чтобы подойти к открытым окнам, дон Антонио шагнул за расписанную ширму, прикрывавшую узкую дверь. Он сильнее стиснул ее локоть, и Аурелию охватила неясная тревога. Она подняла на него широко распахнувшиеся от внезапного подозрения глаза, но тут испанец втолкнул ее в дверь, ведущую на узкую темную лестницу для прислуги.

— Ни звука, — негромко предупредил он. — Безопасность вашей дочери зависит только от вас.

— Моей дочери… Фрэнни… что вы имеете в виду? — Аурелия едва сумела выговорить эти слова сквозь ужас, сжавший горло.

— Она у меня, и я привезу ее к вам. Но если рандеву не состоится до определенного времени, вы ее никогда больше не увидите. Так что советую поторопиться. — Он дернул Аурелию за локоть и потащил вниз по лестнице.

— Я никуда с вами не пойду, пока вы не докажете мне, что моя дочь у вас. — Оплывшая свеча на стене давала очень мало света, но она отчетливо видела жесткую линию рта и колодцы черных глаз, ровно ничего ей не говоривших.

Она быстро соображала. Покинув дом, она может надеяться только на себя, но до тех пор, пока они под этой крышей, она знает, что Гревилл где-то рядом, пусть его и не видно.

— Если мы пропустим рандеву, вы никогда больше не увидите свою дочь, — повторил дон Антонио голосом твердым и холодным, как обсидиан. Он отпер дверь, и Аурелия увидела, что она ведет в узкий проход, который тянется вдоль этой стороны дома.

Дон Антонио вглядывался в проход. Аурелия быстро опустила руку и бесшумно уронила на ступеньку свой веер. Может, напрасно она надеется, что его скоро обнаружат, но больше ей надеяться не на что. По крайней мере, Гревилл поймет, что она ушла именно отсюда. От него не ускользнет и значение веера, их средства сообщения — он просто кричит о причастности испанца.

С огромной неохотой и чувством, что она лишается всех возможных средств обороняться, Аурелия шагнула вслед за доном Антонио в проход и услышала, как зловеще щелкнула, закрываясь, дверь. Испанец взял ее за локоть и начал подталкивать к концу прохода, туда, где он выходил в переулок за домами. Переулок был пуст, в нем стояла единственная карета без опознавательных знаков. Из открытых окон дома доносились музыка, голоса, смех. Такие обыкновенные звуки веселья. Аурелии казалось, что она очутилась в каком-то нереальном мире.

Становилось прохладно. Она дрожала в своем тонком платье, обнаженные плечи и руки покрылись мурашками.

— Если уж прикидываетесь благородным человеком, могли бы предложить мне какую-нибудь накидку, — рявкнула она на своего похитителя и… внезапно приободрилась. Ее голос звучал вовсе не испуганно или растерянно, а просто раздраженно. Удивленный взгляд, который на нее бросил испанец, воодушевил ее еще сильнее.

Дверца кареты распахнулась изнутри, когда они к ней подошли. Аурелия остановилась, стараясь держаться ближе к стене дома.

— Я не сяду, пока вы не докажете мне, что Фрэнни у вас.

Дон Антонио не ослабил свою хватку, но негромко позвал в открытую дверку:

— Мигель!

Из кареты выпрыгнул не Мигель, а Карлос.

— Он еще не вернулся, сэр.

Дон Антонио еще сильнее стиснул локоть своей пленницы, и она почувствовала, что к ее спине прижалось дуло пистолета. Ошибиться было невозможно.

— Забирайтесь! — потребовал он ей прямо в ухо. — Если хотите увидеть свою дочь живой… садитесь в карету немедленно!

Что-то пошло не так, мгновенно поняла Аурелия. Но как этим воспользоваться? Неужели он выстрелит? Нет, если она требуется ему живой, какой толк будет от мертвой? Аурелия попыталась выдернуть руку.

— Где доказательства?

— Вы их скоро получите. А ваш муж, в свою очередь, получит ваше ухо. — Голос испанца был таким же холодным, как сталь возле уха.

Вдруг ухо пронзила острая боль, по шее потекла липкая струйка крови. Аурелию охватил ужас. Одно дело пистолет, и совсем другое — нож. Она с детства панически боялась ножей. Дон Антонио подтолкнул ее в сторону кареты, она споткнулась, быстро провела рукой по горячей струйке на шее и отряхнула пальцы. Если Гревилл заметит капли крови, он будет знать больше, пусть и обрывочно. Человек, стоявший у кареты, резко подтолкнул ее вверх, и Аурелия не забралась, а, скорее, упала в темное нутро, но ей опять помогли месяцы тренировки с Гревиллом. Ухо пока было на месте, хотя и кровоточило, и Аурелии требовалось хорошенько подумать — с большей ясностью, чем до сих пор. Она вспомнила последние слова дона Антонио: «А ваш муж, в свою очередь, получит ваше ухо». Им нужен Гревилл, а не она. Она для них — просто средство добраться до него. Это понимание помогло ей обрести хладнокровие, а вместе с ним пришла уверенность — у испанца что-то пошло не так.

Васкес забрался в карету, захлопнув за собой дверцу.

Второй запрыгнул на облучок, и карета тронулась, покатив из переулка на улицу. Дон Антонио уселся напротив Аурелии, похлопывая сверкающим лезвием по обтянутой перчаткой ладони. Он смотрел на нее, прищурившись, когда свет от уличных фонарей попадал в карету. Аурелия сидела в углу с бесстрастным лицом, на вид спокойная и расслабившаяся. Ей хотелось потрогать все еще горевший порез за ухом, проверить, большая ли рана, но она заставила себя не обращать на это внимания. Она не доставит ему такого удовольствия. И не покажет своего страха.