Алмазный башмачок - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Фэйзер cтр.№ 11

Корделия встала рядом с Лео. Ее пышные юбки коснулись его ног.

— Не сердитесь на меня, милорд. Я в Самом деле не хотела заставлять вас ждать.

— Нет никакой необходимости стоять так близко ко мне, ответил он вполголоса, делая шаг в сторону.

Корделия опешила.

— Прошу прощения, милорд, вы что-то сказали? — Капеллан поднял на него взгляд от молитвенника, в котором отыскивал приличествующие поводу строки.

— Нет, — со вздохом покачал головой Лео. — Абсолютно ничего, отец.

Он смотрел прямо перед собой, стараясь не обращать внимания на горящее страстью существо рядом с ним. Как, ради всего святого, ему управиться с ней во время долгого путешествия в Париж? То есть, поправил он себя, как ему удастся не коснуться ее рукой?

Процедура будущего венчания оказалась недолгой, а отец Феликс был только рад поскорее покончить с ней, чувствуя нетерпение виконта и рассеянность леди Корделии. Спустя десять минут он с облегчением закрыл молитвенник.

— Вот это все, что предстоит сделать. Еще пять минут займет церемония освящения колец и, разумеется, обращение к конгрегации. Вы должны получить отпущение грехов до венчания, леди Корделия, чтобы быть в состоянии благодати, давая супружеский обет.

— И милорд тоже?

— Поскольку это бракосочетание по доверенности, виконт Кирстон свободен от этих обязательств.

— Не говоря уже о том факте, что я не исповедую вашу веру, — заметил Лео. — А теперь, если вы меня извините, я займусь другими делами.

Отец Феликс благословил их и исчез в ризнице. Виконт направился к выходу из часовни.

— О нет, подождите меня! — Корделия подхватила свои пышные юбки и пустилась вдогонку за ним. — Не уходите так быстро.

Взяв виконта под руку, она увлекла его в небольшой боковой придел.

— Как хорошо, что мне не надо прямо сейчас исповедоваться. Я становлюсь очень забывчивой, когда приходится вспоминать свои грехи.

Улыбка ее была столь заразительна, что Лео не смог не улыбнуться ей в ответ.

— Да, подобный тип памяти имеет свои преимущества.

— Интересно, а может ли быть грехом влюбленность, — невнятно пробормотала Корделия. — Не знаю, почему так случилось, что я вас люблю, но так оно и есть, и я не думаю, что Господь осудит меня за это.

— Во имя милосердия, Корделия! — с этими словами Лео высвободил свою руку. — Я не знаю, о чем это вы говорите. — Он взглянул на нее сверху вниз.

— Но я определенно знаю, о чем я говорю, — твердо произнесла Корделия.

— Перестаньте нести ваш капризный вздор, Корделия.

Вы меня слышите?

— Я слышу вас. Но я не считаю свои слова вздором. — Она безмятежно улыбнулась ему в лицо. — Сегодня вечером в часовне Хофбурга вы станете моим мужем.

— Доверенным! — всплеснул он руками в отчаянии. — Я только представляю здесь персону вашего мужа!

— Это все мелочи. Разве вы не понимаете, Лео? Это предназначено нам свыше.

— Вы совершенно сошли с ума? — Он беспомощно смотрел на нее.

Она покачала головой:

— Нет. Поцелуйте меня», и вы поймете, что я имею в виду.

— О нет.

Он даже отступил на шаг. Корделия была Евой, и змееобразный браслет на ее тонком запястье блеснул, когда она протянула к нему руку.

— Поцелуйте меня, — повторила она тихим и нежным голосом, притягивая его безмятежным выражением своих глаз и приоткрытыми губами. Руки ее сомкнулись у него на шее. — Поцелуйте меня, Лео.

Он взял ее лицо в свои ладони. Его неотвратимо тянуло к ней, и он не мог противостоять этому влечению. Губы его, казалось, пели при воспоминании об их первом поцелуе, а она глядела на него со всем восторгом пробуждающейся чувственности.

Внезапно он резко опустил руки, повернулся и быстро вышел из часовни, со стуком захлопнув за собой дверь Корделия уязвление поджала губки. В душе она ощутила пустоту, словно ей пообещали нечто, а потом непонятно почему лишили обещанного. И все же она была уверена, что он испытывал чувства, сходные с ее собственными.

Лео скучал, но ни один человек не смог бы догадаться об этом, видя его оживленное внимание к окружающим и веселое лицо, долженствующее выражать удовольствие от приятного вечера. Более всего на свете он терпеть не мог балы-маскарады. На подобном мероприятии в Париже или Лондоне он появился бы в своем обычном вечернем костюме, надев небольшую маску как дань условности таким затеям. Но здесь, в Вене, он был членом делегации, и его несоответствие требованиям карнавала могли расценить как пренебрежение к хозяевам дворца. Поэтому Лео нарядился как римский сенатор — в белую тогу с кровавым подбоем, но, чтобы все-таки обозначить нелюбовь к подобным развлечениям, свою маску он небрежно вертел на одном пальце Переминаясь с ноги на ногу, он нетерпеливо посматривал на часы. В полночь всем предстояло снять маски, и если бы ему удалось незадолго до этого исчезнуть, то вскоре он смог бы вновь появиться в своей обычной одежде, не привлекая нежелательного внимания.

А пока виконт стоял, любезно поддерживая беседу, но мысли его были далеко — он исподволь пытался найти взглядом в гуще веселящихся гостей Корделию. Лео видел ее во время банкета, одетую в платье из небесно-голубой тафты с оторочкой из более светлой ткани. Ее черные как ночь локоны, рассыпанные по обнаженным плечам, были прихвачены на затылке украшенным жемчугом гребнем. На запястье красовался свадебный подарок — браслет с подвесками, и она с задумчивым видом играла ими, когда рукам было нечем заняться.

Он старался не смотреть на нее, но, не преуспев в этом, сосредоточил все свои усилия на том, чтобы не показывать своего внимания к Корделии. Она несколько раз посылала ему вопросительные взгляды поверх необъятного банкетного стола, но он не отвечал на них, сделав вид, что пристально разглядывает стеклянные подвески подсвечников, море хрусталя и сияющие блюда из серебра и золота, которыми был уставлен стол.

Лео не мог отрицать, что она выглядела очаровательно.

Жизнь била в ней ключом, и собеседники Корделии чувствовали это по сиянию ее глаз и звонкому смеху. Она была центром небольшой застольной компании, и Лео снова пришла на ум Эльвира, Ни один человек не мог оставаться в компании с его сестрой, чтобы не стать на какое-то время более остроумным, более красивым, более оживленным. Даже Михаэль в первое время после женитьбы порой заражался от нее этим радостным упоением жизнью.

В Амелии и Сильвии порой проскальзывали черточки характера их матери, но они были запуганы строгой гувернанткой, от которой суровый работодатель требовал, чтобы девочки воспитывались в духе неустанного следования своему женскому долгу, а всякое проявление непосредственных чувств сразу же пресекалось.

Лео, неожиданно сообразив, что на его скулах нервно играют желваки, заставил себя вернуться мыслями в бальный зал. Он оглядел своих соседей, стоявших вдоль одной из стен зала, затем поискал глазами среди танцующих Корделию. Насколько он знал, она хотела после ужина переодеться, и не сомневался, что узнает ее, как бы тщательно девушка ни таилась под маскарадным костюмом. Ничто на свете не могло скрыть сущности ее натуры.