Тщеславие - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Фэйзер cтр.№ 41

— Нехорошо, лорд Руперт! — воскликнула Маргарет Дрейтон. — Зарабатывать на этих беднягах! — Но в ее голосе чувствовался явный сарказм.

— Они того стоят — алчные, заносчивые. — Руперт наблюдал, как банкомет открывает валета червей. — Сегодня мне чертовски не везет. — Он пододвинул монеты к Лакроссу.

— Я бы не прочь сделать небольшое вложение, — заметил тот. — А как ты, Ригби?

— Что ж, пожалуй, — с готовностью ответил компаньон. — Как войти в дело?

Руперт стал задумчиво постукивать пальцами по столу.

— В этом-то вся трудность, джентльмены. Дело, как вы понимаете, деликатное, детали не должны всплыть наружу. — Он замялся. — Я не могу назвать имени своего друга, прежде чем с ним не посоветуюсь. А он, я уверен, захочет убедиться в серьезности ваших намерений.

— Ясно, ясно, — быстро согласились друзья. — Но давайте продолжим этот разговор завтра.

Руперт склонил голову в знак одобрения.

— Не хотите испытать счастье в очко? — обратился он к Маргарет Дрейтон.

— Нет. Я и так проиграла много в фараон. Сегодня больше рисковать не могу.

— Тогда позвольте мне быть вашим банкиром. — Руперт галантно поклонился, взял ее ридикюль и высыпал в него те несколько гиней, которые выиграл до этого.

Маргарет рассмеялась, ее глаза распахнулись от удивления:

— Милорд, вы необыкновенно щедры!

— Но я претендую на половину выигрыша. — Он взял ее под руку и повел к другому столу.

За шумом в комнате Октавия не расслышала, о чем они говорили, но от нее не ускользнул блеск золота, пересыпаемого в сумочку Маргарет Дрейтон. Сначала она не поверила собственным глазам, но тут же возмутилась: неужели Руперт разбазаривает их драгоценные средства на шлюху? Что это — плата за обещанную услугу? Деньги вперед?

С трудом, но все же ей удалось скрыть ярость, и она продолжила вести игру с Филиппом, демонстрируя философское равнодушие к поведению мужа. Но когда она услышала смех за спиной, ярость снова затопила ее.

— Триктрак в моем доме! Мне следовало бы его запретить!

— Не сыграете ли с нами, сэр? — заговорила Октавия сахарным голосом. — Ставки необременительны. Ведь правда, граф Уиндхэм?

— Совершенно необременительны, — кивнул Филипп и достал табакерку. — Вы позволите? — Он взял ее руку, положил понюшку на запястье и поднес к лицу.

Октавия вспомнила, как то же самое сделал когда-то Руперт, и она еще тогда подумала, что ни одна леди не позволила бы джентльмену так фамильярно с ней обращаться. Но здесь не играли в джентльменов и леди… по крайней мере в ту благородную породу, которую она знала в Нортумберленде.

В следующую секунду Руперт положил ей руку на плечо — мимолетный жест, подчеркивающий его право собственности на Октавию. По тому, как у Филиппа сузились глаза, Октавия поняла, что этот жест задел его за живое. Руперт, видно, не зря говорил, что Филиппа больше всего привлекает то, что ему не принадлежит, а не то, что можно взять свободно, просто попросив. Воистину — запретный плод сладок.

Она радовалась этой теплой и сильной ладони, и в другое время это прикосновение было бы прелюдией того, что произойдет, когда закончится скучный вечер. Но сегодня Октавия не хотела думать о том, как они останутся наедине — слишком живо она помнила сцену с леди Дрейтон.

В некотором недоумении Руперт вернулся к игорным столам: ярость, которую он заметил в глазах Октавии, поставила его в тупик.

Почти рассвело, когда последний гость покинул дом. Октавия смотрела на комнату, карточные столы с явным отвращением. Руперт разлил в два бокала коньяк.

— Держи. Заслужила, — подал он ей бокал.

— Не хочу, — покачала она головой. — Лучше пойду спать.

— Присядь, Октавия. — Голос Руперта звучал спокойно и ровно.

Октавия бросила на него хмурый взгляд:

— Уже пять часов утра. Я хочу спать.

— Посиди.

Что-то было в нем такое… в его тоне, что заставило ее повиноваться.

— В чем дело?

— Это ты должна мне сказать. Тебе что-то не понравилось в сегодняшнем вечере. Филипп Уиндхэм? — Руперт спокойно смотрел на нее, его глаза лучились теплотой и озабоченностью.

— Нет.

Он пригубил коньяк.

— Так отчего же ты так разозлилась?

— А ты подумай сам! — Октавия сердито вскинула голову. — Какие еще я могу испытывать чувства, когда вижу, как ты ссыпаешь в ридикюль Маргарет Дрейтон целое состояние? За что ты ей платишь?

Заботливое выражение словно испарилось из глаз Руперта, и его сменило раздражение:

— Неужели ты настолько глупа? Если чего-то не понимаешь, сначала спроси, а потом делай выводы.

— Не смей так разговаривать со мной! — Октавия побелела, глаза метали золотистые молнии. — Я не делаю никаких выводов. Я видела, как ты давал этой женщине кучу золота! И все это видели!

— Именно, — заметил он холодно. — Видели все. Октавия уставилась на него в недоумении:

— Так ты хотел… чтобы это видели?

— Именно, — снова повторил он. Потом заговорил с резкостью мужчины, который не переносит чужую глупость:

— Если бы ты взяла на себя труд хоть немного подумать, то поняла бы: именно присутствие Дирка Ригби и Гектора Лакросса было причиной моей щедрости с мадам Дрейтон. Мне было нужно, чтобы они заметили, как я сорю деньгами.

Октавия почувствовала себя неловко. Ревность привела ее в такую ярость, а отнюдь не деньги. Догадывался ли Руперт об этом? Октавия предпочла бы, чтобы ее обвинили в глупости, но только не в ревности. Но в следующую минуту она уже поняла, как отвести от себя подозрение.

— Как я могу что-либо понять, если ты ничего мне не говоришь?

Руперт помолчал.

— Мне казалось, ты уже знаешь — я люблю играть с закрытыми картами.

— Тогда нечего пенять, что я делаю глупые выводы. В его глазах появилась изумленная догадка:

— То, о чем ты думаешь, не правда.

Октавия с минуту молчала, разглядывая собственную туфельку, наконец сказала:

— Почему же? Я заметила, как она получила цену, и знаю, что в свое время с ней переспали все придворные мужского пола.

— И ты полагаешь, что я настолько неразборчив, что готов наброситься на лежалый товар? — Руперт пожал плечами. — Ты меня обижаешь, Октавия! И я думаю… да, я считаю, ты должна за это заплатить. — И злость Октавии куда-то ушла. Она стояла, не зная, что сказать и что сделать.

— Вопрос состоит лишь в том, какую плату я сочту приемлемой? — продолжал поддразнивать ее Руперт, глядя на угли в камине. — Что бы это могло быть? — Он поднял глаза и так посмотрел на нее, что Октавия засомневалась, сумеет ли она выйти из комнаты на собственных ногах.