Анжелика в Квебеке - читать онлайн книгу. Автор: Анн Голон cтр.№ 141

— Останьтесь у нас ночевать, г-жа де Пейрак, — настаивала жена трактирщика, — хотя у нас нет свободных комнат, но вас-то я устрою.

— Нет, мне нужно идти. Сколько я вам должна?

— Ничего! — ответил сияющий трактирщик. — Вы уже расплатились.

— Да остановите же ее! — сказал кто-то.

— Оставьте ее, — ответил Вовенар, — таких женщин, как она, невозможно остановить.

Анжелика спросила, где ее перчатки, и один из клиентов встал из-за стола и поспешил к ней. Он предложил ей свои перчатки, они доходили почти до локтя и прекрасно защищали ее руки. Другой набросил на нее индейский чепец, подбитый мехом, с хвостами, висящими вдоль лица.

— Держите их рукой, и вы будете хорошо укутаны.

Глаза посетителей с любопытством следили за ней, когда она направилась к двери.

— И куда ее несет, с этими щипцами?

У Никола де Берданя не было сил, чтобы удержать ее, Он смотрел, как она исчезает за дверью, как будто проваливается в бездну.

— Как она красива! — сказал Буавит. — Мы так счастливы, что она заглянула к нам.

— Она не будет моей, — прошептал Вивонн, — тем хуже! Я еще увижу… — Он уткнулся лбом в стол и погрузился в глубокий сон.

Анжелика пробиралась сквозь бурю и завывания ветра. Второй раз в этом году она была так сильно пьяна. Да, она была пьяна, но именно это и помогло ей пережить эту ужасную ночь, хотя это вовсе была и не ночь, а только вечер, но такой мрачный и темный. Она шла вперед, как слепая, на ощупь; струи колючего снега обдавали ей лицо, их уколы были похожи на уколы шпаги. Северный ветер свирепствовал и властвовал над миром. Временами ей казалось, что она не продвинулась вперед ни на шаг. Согнувшись в три погибели, она чуть ли не ползла на четвереньках. Она держалась за стены домов, за колья ограды, ей нужно было дойти до дома м-зель д'Уредан, а там ей предстоит пересечь пустынное место и, главное, не упасть, иначе ей ничего другого не остается, как умереть посреди улицы Ла Клозери, в двух шагах от тумб с атлантами, поддерживающими земной шар, и труп ее найдут в водосточном желобе.

Внезапно почти рядом с ней послышался резкий звук, похожий на треск дерева, и как будто огромные крылья летучей мыши пронеслись над ее головой и разбились о стену. Приглядевшись, Анжелика поняла, что это крыло от мельницы. «Только этого мне не хватало, погибнуть от мельничного крыла…» Это немного отрезвило ее, но на смену алкогольному опьянению пришло опьянение от борьбы со стихией. Она добрела до атлантов и, присев на колени, обняла их, как собственных детей. Потом она бросилась во двор Банистера, как бросаются в море. Где же собака? Она нашла ее закоченевшее тело. Мертвая? Нет… «Я сделаю это! Я сломаю цепь!» Она потянула за нее, показался брусок прогнившего дерева, к которому и была прикреплена цепь. Собака почувствовала, что ее тянут за ошейник, и сопротивлялась, насколько ей позволяли силы.

Какая же она глупая! Не хочет освободиться от своих ненавистных кандалов.

«Ну иди же, иди!»

Она ждала, не в силах найти точку опоры, под тяжестью своей ноши.

В природе наступило затишье, как будто ода была поражена, изумлена! Затем повалил снег, как слезы текут сплошным потоком. В луче света, идущего от окна или открытой двери, показался силуэт человека, он вырос на краю бездны, из которой она пыталась выбраться. «Нет, вы не убьете меня, Эсташ Банистер!» Но это был Жоффрей де Пейрак, в своем черном пальто и меховой шапке, надвинутой на глаза, и он смеялся. Она не могла видеть это, но она чувствовала, что он смеется. Его рука схватила ее за запястье, он с силой потянул ее, а она тянула собаку. Показались еще какие-то люди, они подняли ее и понесли; и она оказалась в большой комнате, перед огнем очага, а вокруг нее — Жоффрей де Пейрак, испанцы, Жан Куеннак и собака с цепью на шее, забравшаяся под печку.

— Это вы! Это вы! — повторяла Анжелика, не веря своим глазам.

Он объяснил ей, что, не найдя ее дома, пустился на ее поиски со своими друзьями. Они узнали, что она только что ушла из трактира — безрассудный поступок! — с кузнечными щипцами в руке.

— Это вы! Это вы! — Анжелика бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе.

— Моя маленькая фея!

Их лица были в снегу и их одежды, но огонь их сердец способен был растопить вечную мерзлоту.

— Это вы! Любовь моя!

Буря опять расправила свои крылья над городом. К радости Анжелики, от возвращения мужа примешивалась уверенность, что он принадлежит сейчас только ей и не покинет ее, пока разыгравшаяся стихия не уйдет из Квебека.

Она решила, что роль женщины, требующей отчета, ей не к лицу, но считала, что следует сказать Жоффрею, что его долгое отсутствие в Силлери было для нее мучительным, почти безнадежным. Она не стала говорить ему, что Сатана расставлял ей ловушки, это было ее личное дело, она в состоянии сама все уладить; а беспокоило ее совсем другое. Она не боялась смерти, для нее самым страшным было потерять его любовь. Ни буря, ни потрясающий напиток Буавита, ни ее одиссея со щипцами не могли помешать ей задать главный вопрос: почему так долго отсутствовал, почему молчал?

Барсемпью намекнул ей на пылкость некоторых канадских дам, которые преследовали его.

Жоффрей де Пейрак смотрел на нее улыбаясь; она все еще казалась во власти опьяняющего напитка: ее глаза блестели, волосы были в беспорядке, а голос немного хрипел.

— Не скрою, иногда мне приходилось пускаться на хитрости, чтобы избежать затей нашей Беранжер, — сказал он, — но люди в крепости Силлери нуждались в моем присутствии. Я остался там, чтобы помочь им, у них был раненый и несколько больных.

— Что за раненый?

Во время обхода на него свалилась ледяная глыба. Несколько дней он был еще жив, затем умер.

— Вы могли бы послать за мной!

— В этот ужасные холод! Даже если бы дорога была очень короткой, я бы не подверг вас подобному путешествию. А потом, дорогая моя, разве не вы сами решили сделать передышку в вашей деятельности сестры милосердия? Мы же с вами обо всем договорились… Вы чересчур щедро раздариваете свое сердечное богатство направо и налево.

— Возможно, я смогла бы его утешить.

— Эти моряки не боятся ничего, ни страданий, ни смерти. Они привыкли исполнять свой долг и не ждут ничего, кроме новых приказов, таких, как «Ты должен жить!» Это помогает им лучше, чем утешение.

Он взял ее руку и прижал ее к своей щеке.

— Нет, я бы хотел сохранить эту маленькую ручку только для себя. — И он нежно поцеловал ее ладонь.

«Что вы за человек? — думала Анжелика. — Иногда вы жестоки и непримиримы… Иногда нежны, чувствительны к человеческим слабостям». В ее памяти всплыла фраза Сабины де Кастель-Моржа «Он очень добрый…». Да, это правда. Хотя временами он демонстрировал свою потрясающую бесчувственность.

— Любовь моя, мой дорогой друг, — вполголоса произнесла она, — я не уверена, что хорошо вас знаю.