Анжелика. Победа [= Триумф Анжелики ] - читать онлайн книгу. Автор: Анн Голон cтр.№ 12

— Да, это правда, — сказал он. — Но все же, нет, он был добрым…

— Довольно, — прервала она. — Вы меня расстраиваете, потому что никак не хотите отказаться от своих терзаний.

И видя, что он снова потянулся к жилетному карману, она решила, что он снова намеревается читать ей письмо отца д'Оржеваля.

— Довольно, я вам говорю. Я не желаю больше слышать об этом человеке.

— Это не то!

Он следовал за ней по дороге на борт «Радуги», держа ее за руку и улыбаясь.

— Вы ошибаетесь на мой счет, так же как и я на ваш, мадам. Знайте же, что в Монреаде я навестил маленькую Онорину в конгрегации Нотр-Дам, и что я привез вам письмо от Маргариты Буржуа, в котором вы найдете детали и подробности жизни малышки!..

Анжелика чуть было не подпрыгнула на месте, чуть было не поцеловала его, и нежно упрекнула в том, что он ничего не сказал ей до этого момента.

Он ударил себя в грудь и поклялся, что только усталость и тяжелое путешествие послужили причинами его забывчивости до такой степени, что он с трудом вспомнил суть поручения, данного ему. В конце концов он же вспомнил. Он бы не уехал без того, чтобы не отдать ей этот сложенный в несколько раз листочек, рассказывающий о ее ребенке.

Она поверила ему только наполовину. Она подозревала, что он хотел ее испытать, заставить ее страдать, лишая радости отомстить за себя, отомстить за «него»… Это было так непохоже на него… Его ипохондрия была гораздо сильнее, чем она думала. Она не удивлялась, что именно Маргарита Буржуа распорядилась разыскать шевалье в монастыре святого Сульпиция под предлогом дать ему поручение доставить письмо, рассказывала о новостях в жизни Онорины де Пейрак, в то время как ее родители готовились пересечь границы Новой Франции. Своей властью над ним она воодушевляла его броситься в погоню за ними.

И она была права, потому что не без труда в последние часы прежний Ломенье предстал перед глазами Анжелики; лицо его было радушно и решительно одновременно, он рассказал, как мог только он, о своих беседах с маленькой Онориной, передал еще, кроме письма директрисы, страницу, исписанную рукой маленькой школьницы, покрытую большими А, выведенными старательно и ровно. Анжелика спрятала этот листок в корсаж, словно любовную записку.

Поскольку близился час расставания, граф де Пейрак, который незаметно улизнул, принес в свою очередь послание, которое только что составил для Онорины. Это был большой лист зеленого цвета, спрятанный в красный конверт. Граф попросил рыцаря о любезности прочитать Онорине письмо, когда он вернется в Монреаль. Он приложил к посланию кольцо, которое снял с пальца и отправил Онорине, как знак отцовской любви, чтобы она носила его на шее.

— Пусть знает, что мы по-прежнему любим ее.

Анжелика, застигнутая врасплох, добавила несколько слов и сочинила длинное послание Маргарите Буржуа. Она передала также несколько игрушек для Онорины.

Шевалье также испросил прощения за то, что был плохим сотрапезником. Рана, которую он получил в ходе кампании у Катаракуи его ослабила, ибо он потерял много крови. Он часто ощущал какую-то пустоту в голове. И, возможно, этому стоило поверить.

В последний момент он снова изобразил, что забывается, но это была уже шутка, для развлечения.

Он приказал принести и поставить на стол большую коробку, украшенную индейскими узорами.

Когда подняли крышку, то оказалось, что внутри находится множество фигурок из дерева, ярко расписанных, которые шевалье принялся выстраивать в ряды, одну за другой, их равновесие удерживалось при помощи специального пьедестала.

Он узнал, — сказал он, — что брат Люк из монастыря Реколле на реке Сен-Шарль, перед тем, как стать монахом, увлекался созданием и росписью солдатских отрядов — игрушек для детей, и мальтийский рыцарь решил попросить у него несколько игрушек в подарок для счастливых родителей Раймона-Роже де Пейрак.

— Для вашего новорожденного сына, — сказал он, повернувшись к ней.

Франциск и он решили раскрасить некоторые фигурки под стражу королевского дома, костюмы которой вызвали восхищение жителей Квебека, когда государственный советник по внешним связям господин де Ла Вандри прибыл в город по специальному поручению короля. В следующем году государственный советник снова навестил Квебек, так как возникли некоторые проблемы. Ломенье довольно долго общался с ним, так что у него было достаточно возможностей изучить детали формы и знаки различия, характерные для королевской стражи, этого престижного военного формирования, создававшегося королями Франции в течение веков, и одно упоминание о котором вызвало ужас у врагов на полях сражений.

Разнообразие и тонкость исполнения этих фигурок вызывали всеобщий интерес. Они переходили из рук в руки.

Трогательный момент, подтверждающий привязанность графа де Ломенье-Шамбор по отношению к друзьям из Вапассу, несмотря на их репутацию одиночек, чересчур близких к английским и французским безбожникам.

В течение зимы граф де Ломенье неоднократно приезжал к брату Люку, чтобы помочь ему и его сыну, скульптору и художнику Ле Бассеру в изготовлении солдатиков.

— Наш новорожденный сын еще не сделал своего первого шага, — сказал де Пейрак, но я смею вас уверить, что он уже достаточно взрослый, чтобы оценить столь красивый подарок, и что он получит удовольствие, как и его сестренка, их рассматривая, и расставляя в боевом порядке.

Господин де Ломенье рассказал, как проводил длинные зимние вечера в стенах спокойного монастыря Реколле а обществе брата Люка и его помощника, с кисточками в руках, наслаждаясь фантазиями о том, как малыш будет играть. Зимний сезон почти на девять месяцев прекращал всякое сообщение Канады с внешним миром, поэтому Ломенье оставался в неведении относительно трагических событий, связанных с его другом.

«Но вы же знаете, что мы по-прежнему ваши друзья, и что мы вас не оставим», — говорили глаза Анжелики, пока он спускался по веревочному трапу в лодку, которая доставит его на корабль, держащий курс на Квебек.

Он улыбнулся.

Она тоже продолжала улыбаться, маша им вслед.

Но Анжелика знала, что, расставшись с ними, он снова станет подвержен прежним сомнениям и терзаниям, снова станет испытывать горечь, как от неразделенной любви. Горечь эта вдвое сильнее от того, что внушается чувствами к женщине и смертью друга. Он не мог служить одному без того, чтобы не предать другого, он не мог предпочесть одного и забыть другого, он любил их равной и в то же время разной любовью и не мог вырвать кого-то одного из сердца и жизни, несмотря на раздумья, принуждения, дисциплину, исповеди. Он был не в силах изгнать из мыслей и души мученика-иезуита, лучшего друга, присутствие которого он ощущал постоянно; тот, казалось, умолял его вернуться на праведный путь и продолжать служить во благо церкви и Франции.

Он так же не мог забыть ее, воплощение того, что всегда было для него под запретом, и в то же время — подругу, образ которой представлялся перед его мысленным взором, звук ее имени, музыка ее смеха раздавались в его ушах, аромат его духов вызывал в нем слезы волнения. И шевалье де Ломенье никак не мог положить конец этим терзаниям, разрывающим его между двумя людьми, между долгом и любовью.