Маска Атрея - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Джеймс Хартли cтр.№ 29

— Снова изучать экспозицию? — спросил он. — Или меня?

— И то и другое, — улыбнулась она.

— Естественно. — Директор повернулся к официального вида посетителю. — Мисс Миллер — куратор музея из Америки и интересуется нашей микенской коллекцией. Это, — сказал он Деборе, —Александр Давос, министр культуры и древностей.

— Очень приятно, — ответила застигнутая врасплох Дебора, пожимая протянутую руку.

— Надеюсь, вы не стремитесь что-нибудь купить у нашего общего друга, — сказал министр, улыбаясь улыбкой политика. Голос звучал ровно, его английский язык был безупречен, слова словно нехотя срывались с едва шевелящихся губ. — Мы предпочитаем хранить наши сокровища народной земле.

— Конечно, — ответила Дебора. — Очень жаль, что это не всегда было возможно.

В глазах министра что-то мелькнуло, и он было повернулся к Попадреусу; потом улыбка вернулась на место, и то, что он хотел сказать, осталось непроизнесенным.

— Действительно... Ну что же, мне надо идти. Димитрий, — он повернулся к Попадреусу, — вы... — Он закончил предложение по-гречески. Директор музея кивнул в знак согласия и пожал ему руку.

— Мисс Миллер, — сказал Давос. — Приятно было познакомиться.

После чего он быстро пошел к главному входу. Греческий персонал узнал его, все улыбались и кивали — отчасти приветствуя, отчасти кланяясь.

— Надеюсь, я его не обидела, — сказала Дебора.

— Разумеется, нет, — ответил Попадреус. — Вы хотели поговорить со мной?

— О раскопках Шлимана.

— Опять. — Он склонил голову набок, лицо стало непроницаемым. — Естественно. Вероятно, вы хотели бы зайти в мой кабинет.

И пошел прочь, Дебора двинулась следом. Он шел быстро, и ей, несмотря на ширину шага, пришлось чуть ли не бежать.

Кабинет был таким же спартанским, как и весь музей: простые оштукатуренные стены, старая — но не антикварная — мебель, книжные шкафы, пара дипломов на пожелтевшей бумаге и афиша в рамке, рекламирующая посвященную Египту выставку.

Директор сел за свой стол и указал ей на кресло.

— Кофе? — предложил он. — Настоящий. Не «Нескафе».

Дебора из вежливости согласилась. Она подозревала, что в этом маленьком аскетичном царстве кофе получает не каждый. Директор взял телефон, что-то быстро сказал, потом снова переключился на Дебору.

— Итак, у вас есть вопросы?

— Насчет микенских могильных кругов, — начала она. — Они содержали тела?

— Разумеется. Это были могилы.

— Я имею в виду, были ли эти тела еще там, когда раскапывались шахты?

— А-а... — Он поерзал. — Там были останки, да.

— Правда? После стольких лет?

— Вы слышали о болотных людях Северной Европы?

— Конечно.

Тела, о которых он говорил (самые знаменитые — человек из Линдоу и человек из Толлунда), нашли в торфяных болотах Британии и Скандинавии. Они датированы железным веком — примерно первый век нашей эры. По-видимому, эти люди были принесены в жертву — убиты и брошены в болота. В двадцатом веке их обнаружили — в таком хорошем состоянии, что манчестерская полиция по факту обнаружения человека из Линдоу завела уголовное дело. Кости, зубы, мускулы, кожа, волосы, содержимое желудка, удавка на шее — все было ясно различимо.

— Тела болотных людей сохранились благодаря каким-то химическим элементам, — заметила она. — Благодаря очень редкому составу почвы.

— Правильно, — улыбнулся Попадреус, явно довольный, что она знает предмет. — Но такие условия могут быть созданы искусственно. Вы знаете «Гамлета», мисс Миллер? — спросил он. — Трагедию Шекспира.

— Читала. — Дебора нахмурилась. Ее преподаватель литературы любил говорить, что любые серьезные вопросы снова и снова приводят к Шекспиру.

— Помните, что отвечает Гамлету могильщик, когда принц спрашивает, «много ли пролежит человек в земле, пока не сгниет» [6] ?

— Боюсь, что нет.

— Он говорит, что тело кожевника сохранится дольше всего — его кожа так выдублена, что долго устоит против воды, а «вода самый первый враг для вашего брата покойника».

— Вы хотите сказать, что здешняя сухость обезвоживает тела? — спросила Дебора, улавливая идею и увлекаясь ею.

— На заре египетской цивилизации тела хоронили прямо в горячем песке пустыни, — пояснил Попадреус. — Сухость выводила из тела влагу, действенно мумифицируя его. Более поздние египетские обычаи: изъятие органов, обмотка пропитанными химикатами бинтами и так далее — все это были попытки воссоздать естественное высушивание песком пустыни тел, которые погребали в могилах.

— Наверняка тело, так высушенное, рассыпалось бы при контакте с воздухом, когда его извлекли из земли.

— Да, — кивнул Пападреус, — и в большинстве случаев от него остались бы разве что очень хрупкие кости.

Дебора почувствовала, как ее уверенность в смехотворности истории Маркуса пошатнулась, словно почва, на которой она покоилась, задрожала или осела.

— А что Шлиман нашел в Микенах?

— В могильном круге А он нашел кости нескольких человек, включая детей. Кости были аккуратно запакованы и увезены с места раскопок.

— Куда?

— Сюда, — сказал директор. — Они хранятся в подвалах музея.

Дебора на время онемела:

— Здесь?

— Да, — ответил он, улыбаясь ее реакции.

— Но это были просто фрагменты костей, верно?

— За исключением одного тела, — сказал Попадреус. — Найденного близко к маске, которой вы вчера так заинтересовались.

Дебора уставилась на него.

— Там были... мягкие ткани?

— По-видимому, — сказал директор, как обычно пожимая плечами. — Шлиман утверждал, что было неповрежденное тело, лицо... все. Он вызвал местных бальзамировщиков, чтобы сохранить останки. Полагаю, они пытались создать такие условия, которые сохраняли болотных людей. Возможно, какой-то спирт, смола.

— И получилось? — спросила Дебора, по-прежнему не сводя с него взгляда.

— Увы, нет, — ответил Попадреус. — Тело разложилось.

Дебора в одиночестве стояла перед золотой погребальной маской и размышляла. Если тела действительно обезвоживались в сухой греческой почве, возможно ли, что Шлиман, несомненно, пытавшийся спасти находку, усовершенствовал технику бальзамирования применительно к телу, существование которого так и не открыл греческому правительству? Не потому ли знаменитая телеграмма о взгляде на лицо Агамемнона позже была объявлена апокрифом, что он написал о теле, которое решил скрыть от властей? Но если так, то зачем? Шлиман был не только мечтателем, но и любителем саморекламы. Разве он не кричал бы о такой находке на всех углах?