Правда и вымысел - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 36

Отмахивался от глупостей, а голова предлагала новый вариант. Я снова осмотрел вздувшуюся ногу: кровоподтёк уже разливался на половину бедра и горел огнём, всякое движение вызывало боль. Снял футболку, намочил в холодной воде и приложил к ране — вроде лучше…

И тут увидел на кожаном чехле лопаты дыру с рваными краями…

Чехол я шил сам перед этой поездкой, причём, из подмёточной толстой кожи, чтобы обезопасить себя от заточенного лезвия. Судя по дыре, стреляли из двенадцатого калибра, не меньше, но когда я достал лопатку с округлой вмятиной, то выпавшая полурасплющенная пуля оказалась обыкновенной «макаровской»…

С Урала я вернулся только с тремя жгучими и острыми вопросами — кто стрелял, что занесло деда в район Манараги, и кто ловил золотую рыбку, опускаясь со льда в озёрные глубины?

Сине-жёлто-малиновый фингал на бедре был свежим, болезненным, и ещё не омертвевшая ментовская натура требовала выяснения обстоятельств, поиска причинно-следственных связей или хотя бы отмщения, поскольку стрелявший не пугал — завалить пытался, и завалил бы, коли не сапёрная лопатка.

Но за что?!

Сразу же после возвращения в Томск я бросился добывать снаряжение и оружие для новой экспедиции, поклявшись себе больше никогда не ездить в горы хотя бы без ружья. Но длинная двустволка всегда создавала проблемы на вокзалах, в поездах да и в маршрутах. Карабин покороче, да пойди получи на него разрешение, если ты под прицелом КГБ и увольнялся с шумом. Пистолет — вот что нужно было, тем более, я привык к нему в армии и в милиции. Я знал, у кого из бывших сослуживцев есть «левые» стволы, и сам однажды мог преспокойно затемнить восьмимиллиметровый офицерский маузер (не путать с киношным комиссарским маузером), когда его добровольно принесли сдавать строители, нашедшие клад при сносе старого деревянного дома. Ведь и сорок патронов было к нему, так нет, не думал о будущем, оформил протоколом и ствол ушёл в переплавку.

Теперь кусай локти!

Мишка Шалюк из ОБХСС, имевший старенький ТТ, отказал сразу, дескать, самому нужен, езжу к родителям в деревню поросят бить. На самом деле он побоялся отдать, наверное, слышал, что мной в КГБ интересуются, да и я уже не работал в милиции. У опера Журавко, с которым мы несколько раз работали в одной группе по сложным делам, была отличная заводская самоделка под макаровский патрон, найденная при задержании черемошенской шпаны — скинули в снег, поди, разберись, чей, а отпечатков нет. Когда я пришёл к Журавке с деликатным разговором, он сразу же занудил, мол, зачем тебе, завалишься со стволом, а это срок, лучше живи спокойно. Рассказать ему, как охотились за мной на Урале, я не мог из конспиративных соображений.

Короче, в двух местах получил отлуп и пошёл в третье, весьма надёжное — к нашей капитанше Зоеньке, сорокалетней даме, сидевшей много лет дознавателем. Её муж когда-то работал начальником угро в одном из райотделов, но спился, уволился, разошёлся и оставил жене револьвер, который она иногда таскала в сумочке, потому что дознавателям казённый для постоянной носки не полагался. Возле Зоеньки я провертелся часа три, смешил и чуть ли не до слёз доводил, а кроме кокетства и жалоб на одиночество ничего не получил.

Оставался последний вариант, самый ненадёжный — реализовать полученную ещё до ссылки информацию, что у гражданина Махова, проживающего в посёлке Степановка, есть винтовочный обрез, который он хранит в голубятне. Этот донос был устным, по оперативным бумагам не проходил, и возможно, оружие у гражданина так и не изъяли, конечно, если это был не навет на честного человека. Ради такого случая я сбрил отросшую бороду, обрядился в форму, не отнятую после увольнения, и отправился в Степановку.

Едва попал за ворота частного дома Макова, понял, что гражданин слишком далёк от честности. Увидев меня, он кинулся к летней кухне и был взят с поличным, то есть, с самогонным аппаратом. Обнаглел и гнал средь белого дня, и на весь переулок несло специфическим запахом. Глаза у голубятника забегали, он искал способ наладить контакт, но при этом держался довольно смело — мужик битый и мятый жизнью. Я не стал долго его манежить и предложил подняться на голубятню, чтоб посмотреть, что у него спрятано под ящиком с пшёнкой. Он ещё и психологом оказался, сообразил, что можно договориться, мол, я становлюсь полезным для милиции, а обрез сам принесу. И сразу же спросил, кто его вломил (а сделал это его двоюродный брат, которому он не давал выпить, прохиндей ещё тот). Разжигать ссору между родственниками я не стал, поднялся вместе с ним в синюю будку на столбах и вытащил из-под ящика настоящий кулацкий, но усовершенствованный обрез (мушка и прорезь припаяны на медь, стрелять готовился прицельно) с кульком боеприпасов — всё заботливо смазано и готово к бою — даже патрон в патроннике. Он понял, что я сделал ошибку, не позвал понятых, и стал наглеть (жена его в это время убрала всё с кухни). А я изобразил неопытность и с обрезом будто бы побежал к соседям…

Однако это важное дело, добыча ствола, оказалось второстепенным, когда начал готовиться ко второй в это лето экспедиции и собирать снаряжение. Я здорово нахлестался мордой об лавку на Урале, всё оборачивалось слишком серьёзно, чтоб ехать без подготовки и с пустыми руками. Обязательно требовались спальный мешок, палатка, бинокль, фотоаппарат (без этого не работа) и плюс много других важных вещей, как например, тёплая, зимняя одежда и хороший запас продуктов. На обратном пути поклялся себе, что в следующий раз меня голыми руками не возьмут, буду сидеть на Манараге, пока не разберусь во всех явлениях, происшествиях, а так же с незримыми ворующими и стреляющими обитателями. Само собой выяснилось, что катастрофически не хватает денег, точнее, их вовсе нет и взять их абсолютно негде, а ценную вещь, мотоцикл, я продал и проел, ещё работая в милиции.

Ну не у отца же просить!

Конечно, с миру по нитке и с протянутой рукой кое-что можно было подсобрать, на спортбазе техникума выпросить спальник и палатку (всё-таки четыре года занимался спортом, выполнил норматив кандидата в мастера по пулевой стрельбе). Можно сунуться и в городской ДОСААФ, где меня знали, в политех, за чью команду выступал не один раз, да ведь каждому дающему придётся что-то врать, куда и зачем снаряжение. Народ кругом хоть и добрый, не своё, так не жалко, но осторожный, бдительный, дать-то даст и тут же тихонько шепнёт кому следует — это я знал точно! — так что на дурака не проскочишь. А конспирация должна быть максимально полной, иначе опять приделают «хвост» и будешь сидеть дома, пока не отпадёт. Я и так рисковал, выклянчивая оружие, и было удивительно, что прошло десять дней, а никто ещё не сдал.

Подёргавшись таким образом, постепенно понял: ещё одна экспедиция в этом году не состоится и начал уговаривать себя, что спешить не нужно, что сейчас у меня сердце гневом горит и голова объята примитивным чувством мести, оттого и рвусь снова к Манараге. А надо посидеть зиму, подумать, может, кое-какие ответы найдутся относительно судьбы моего деда, наконец, устроиться на работу и накопить денег, чтоб не побираться и не выдавать намерений.