Маска короля - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Лесина cтр.№ 71

До последнего момента Морозов не верил, что что-то получится. В конце концов, что вообще имелось в его распоряжении? Одни догадки: вероятно, сегодня, вероятно, поедут именно отсюда (есть адрес), видимо, на Чертово кладбище, возможно, его звонок не засекут…

Получилось.

И теперь он воочию мог представить себе, как умирал Васька: наверное, так же, как эти двое на поляне: худой темноволосый парень в наручниках и высокая блондинка. Скорее всего, парень – тот самый мотоциклист, звонивший с заправки и еще раз – сегодня вечером. А девушка? Откуда она взялась? Или она тоже с этими, в масках? Недаром самый главный не отходит от блондинки. Тогда почему она без «униформы»? Ничего, сейчас возьмем всех и тогда разберемся, кто с кем.

Возьмем. Непременно возьмем! Ребята не подведут. Хорошие ребята, из ФСБ. Морозов готов был простить им даже то, что приезжие мгновенно оттеснили его на задний план, он готов был смириться с ролью туземного проводника, лишь бы вообще не прогнали, лишь бы он мог увидеть, как возьмут этих, которые Ваську… И ту девчонку-учительницу, так похожую на его Зару в молодости…

Главный махнул рукой, парень поднял голову, как подпольщик на расстреле, а девушка шагнула вперед. И тут же громыхнул выстрел.

У кого-то сдали нервы.

– Найду – убью! – пообещал Овсянников.

Он очень не любил, когда тщательно спланированная операция превращалась в безобразную потасовку со стрельбой и лишними трупами. Но капитан Овсянников считал себя настоящим профессионалом, а человек такого уровня не теряет время на переживания и выяснения отношений, в непредвиденной ситуации профессионал действует.

Так, во всяком случае, полагал капитан Овсянников, поэтому еще до того, как пообещать лишить жизни стрелка, он отдал быстрый приказ – начать операцию.

Сотни раз по телевизору я видела, как спецназ освобождает заложников, или не спецназ: морские котики, группа «Альфа», синие береты, черные береты… Я не видела никакой разницы: мускулистые мужики со зверским выражением на лицах и с оружием в руках, при появлении которых плохие парни прячутся, а освобождаемые рыдают от радости.

Ничего подобного! Я не знаю, кто эти ребята, но в первое мгновение мне показалось, что это объятые жаждой мщения души убитых на Чертовом кладбище поднялись, обрели форму, чтобы восстановить справедливость. Я не видела ни лиц, ни оружия, только черные фигуры, скользящие над землей. Я и понять-то ничего не успела.

А Захар – успел. Он ведь служил когда-то в Афгане и тоже, наверное, умел вот так бесшумно скользить в темноте. Он единственный среагировал и… спокойно, как на полигоне или в тире, поднял руку, прицелился и нажал на курок: мой дядя не любил проигрывать. Он не мог промахнуться: их с Локи разделяло метров пять от силы. Даже дилетант, и тот попадет, а Захар дилетантом не был. Я сама не очень поняла, что произошло: то ли Захара толкнули, то ли он сам оступился. Клянусь, я не тронулась с места, человек не способен двигаться быстрее пули, это преувеличение, зато пуля способна попасть в другого человека.

Например, в меня.

Боже, никогда в жизни мне еще не было так больно…

А трава – мокрая, оказывается…

А где-то рядом громыхнул еще один выстрел…

Получилось! Все получилось! И Морозов не чувствовал себя больше туземным проводником или старым мерином с продавленной спиной и разбитыми копытами. Морозов в кои-то веки почувствовал себя человеком.

Он звонил ТУДА в надежде, что ему поверят, и сомневался. Ведь даже если поверят, то сколько всего понадобиться сделать, чтобы успеть, а времени-то – в обрез. Ничего, успели, и не только из-за его звонка. Точнее, совсем его звонок и не требовался, оказывается, там и без него все знали. Или почти все. А сын долго потом ругался, что отец полез в «такое опасное дело», и упрекал, что Морозов не догадался позвонить раньше. Ну, ничего, все ведь обошлось.

Фээсбэшники плотно засели в городе и все копали и копали. И накопали. Много чего нарыли, даже страшно становится, как подумаешь, сколько мерзостей способны натворить люди! И никто не желает отвечать: все дерьмо на мертвого валят. Вот это мужик был, кремень, понял, что – конец: дуло в рот, и все проблемы побоку. Правильно, какой с мертвого спрос?

А вот девочку он зря подстрелил… Ну ничего, врачи сказали – выживет.

Из больницы меня выписали довольно скоро, рана оказалась не столько серьезной, сколько болезненной. От боли я и сознание потеряла, а очнулась уже в больнице. Оно и к лучшему, не видела, как дядя Захар застрелился: вот так, в старых гусарских традициях, пулю в голову – и все.

Уже на второй день ко мне пришли из ФСБ – страшные буквы, почти такие же страшные, как КГБ. А люди ничего, вежливые, но настырные. Я рассказала все, что знала, а им все мало было, спрашивали и спрашивали, пока врач их не прогнал. Но они на следующий день вернулись, и опять с вопросами. И еще через день. Вопросов было много, а я – одна, и когда вежливые товарищи, или господа, не знаю, как правильнее их называть, наконец удалились, я чувствовала себя выжатой, как лимон. Оно и к лучшему, в таком состоянии мне хотелось спать, спать и еще раз спать. Я в жизни столько не спала, как в той больничной палате, зато не оставалось сил думать.

Думать я начала уже дома: от пули остался маленький шрам, по форме похожий на звездочку. Звезды взорвались, и осколок одной из них оставил след на моем теле. След иногда болел, и тогда я не могла найти себе места: казалось, что там, в ране, осталась пуля, и теперь она шевелится и упрямо ползет к сердцу. Глупость, конечно, пулю извлекли еще в больнице, рана просто заживала, а я – чересчур мнительное существо, так врач объяснил. В основном же шрам просто чесался. Неприятно, конечно, но пусть уж лучше чешется, чем болит. Когда он чесался, я еще находила в себе силы отвлечься от этого зуда, например, газеты почитать.

Новости того стоили. Вообще, газеты оставались моим единственным источником информации. Вежливые люди привыкли сами задавать вопросы, а мои игнорировали. Моя семья пребывала в глубоком трауре, я пробовала звонить домой, но, услышав мой голос, трубку попросту вешали. А просто сходить туда я не могла. Меня убедительно просили не покидать пока пределы квартиры, вроде бы я – важный свидетель, которого нужно охранять, правда, как я ни старалась, но ни одного охранника так и не увидела. Вот и получалось, что всю информацию я черпала из газет, а они старались вовсю.

Новость первая: школу закрыли, учителей арестовали и теперь старательно пытались выяснить, кто преступники, а кто – жертвы. Кое-где встречались осторожные намеки на нехорошие дела, творившиеся за серым забором, но пока официальной причиной закрытия интерната объявили финансовые махинации и жестокое обращение с детьми, тоже, кстати, не углубляясь в подробности. А вот сатанистам досталось: скандал гремел, разрастался и набирал обороты. Как же, наши «честные и неподкупные» политики, выступающие за «семейные ценности», проявили полную неспособность к делу, когда ситуация затронула их собственных детей – вот тебе и цветы жизни! Сто против одного, что те из чиновников, у кого детей не было, впервые в жизни обрадовались этому обстоятельству, уж очень впечатляюще смотрелись хорошо известные каждому жителю нашего городка фамилии рядом с фотографиями распятого на кресте паренька. Символично. На этом фоне как-то незаметно прошло известие об отставке начальника городской прокуратуры и еще пары-тройки столь же плоховато известных личностей. Оно и к лучшему.