Пахомов поставил автомат на предохранитель и уткнулся подбородком в согнутую в локте руку. На фоне не стихающей стрельбы во дворе снова ахнула граната. Раздался протяжный вопль. Послышались короткие команды. Кто-то матерился. Пахомов с тоской наблюдал за домом, из окон которого повалил дым. Боевики уже почти не отстреливались. Это было заметно по двум спецназовцам, которых мог видеть Пахомов через проем в заборе. Они почти не прятались. В это время со двора выбежали еще двое. Под руки они волокли третьего. Голова офицера свисала на грудь, он едва успевал перебирать ногами.
– Клен, – раздался голос начальника штаба, – раненого прими.
– Понял, Гроза, – Пахомов посмотрел вправо. – Болдырев! Ты и Федоров, – он показал рукой на спецназовцев, – помогите.
Боец кивнул. Пахомов направил автомат на палисадник, внимательно наблюдая, как бойцы поднялись и бросились к дому. Лейтенант двинулся следом, готовый в любой момент поддержать своих подчиненных огнем. Бойцы перебежали простреливаемый с крыши участок и подхватили раненого. Пахомов, прикрывая своих солдат, пятился назад. В этот момент на чердаке что-то блеснуло. Он поднял ствол выше, но не успел надавить на спуск. Крыша вдруг увеличилась в размерах. Разрывая металл словно бумагу, наружу вылезли стропила, сильный взрыв разметал во все стороны разный хлам. Словно в замедленном кино он видел, как прямо в лицо летит размером с кулак обломок кирпича, и зажмурился. Вспышка мягкого света сменилась странным состоянием невесомости, тишины и покоя. В следующий миг он открыл глаза. Над ним было небо. «Странно!» – удивлению не было предела. Как оказалось, Пахомов лежал на спине под огромной грушей. Бронежилет с него был снят, куртка и ремень расстегнуты.
– Ну что с ним? – раздался голос начальника штаба полка.
– Сотрясение, – бойко проговорила Леночка. – Но, похоже, ничего страшного. Отлежится несколько дней и будет как новенький.
У санинструктора второй роты ефрейтора Елены Авдеевой был нежный, бархатистый голосок, от которого Пахомова бросало в жар. Но лейтенант старался избегать с ней встреч. Леночка, увы, принадлежала другому. Она была женой начальника связи бригады, в которой служил и Вадим. Рослый, статный майор и не подозревал, что по его супруге уже второй месяц сохнет молодой лейтенант.
Год назад Вадим окончил Дальневосточный военный институт, куда сбежал от отцовской опеки. Пахомов-старший, дослужившийся до генеральских звезд, настаивал на поступлении в один из московских военных вузов. Но сын тоже оказался с характером. После выпуска Вадим попал служить под Хабаровск. Там новоиспеченный лейтенант на время выпал из-под бдительного родительского ока, чем с ходу воспользовался. Кадровики всегда испытывали нехватку в молодых командирах взводов, поэтому рапорт Пахомова о переводе в распоряжение командующего войсками Северокавказского военного округа был удовлетворен в течение трех дней. Отец спохватился, когда Вадим уже успел отслужить в Чечне месяц. Надо отдать должное, он не только смирился, но и не пытался создать ему тепличные условия. Хотя со стороны командования бригады такие попытки были, что первое время сильно било по самолюбию Вадима. В общежитии, где он поселился, через две комнаты жила со своим мужем Лена.
Окончательно придя в себя, Вадим попытался приподняться на локтях.
– Лежи! – в грудь уперлась ладошка.
Тут же на фоне неба появилось испуганное лицо Лены.
– Ну, сосед, ты даешь! Напугал всех, – она быстрыми движениями принялась бинтовать ему голову.
– Что со мной было? – Вадим схватил ее за руку и сел.
– Дай сначала перевязку закончу, – потребовала она и встала.
Он потрогал лоб и поморщился, задев ссадину.
– Не трогай руками! – назидательно сказала Лена. Он перестал сопротивляться.
– Я надолго отключился?
– По медицинским меркам, достаточно, – подтвердила она, взяла из стоящей рядом сумки ножницы, отрезала бинт и ловко завязала узелок. – В медсанчасть надо. Сотрясение у тебя.
Лена выпрямилась, подхватила сумку с красным крестом, перекинула через плечо матерчатый ремень.
– Давай в машину! Сам идти можешь?
– Какая машина? – он огляделся вокруг и не увидел автомата.
– Оружие твой сержант забрал, – пояснила она.
Вадим стал подниматься. Лена хотела помочь и протянула руку, чтобы взять его под руку, но он отстранился.
– Ты поосторожнее, а то еще мужу скажут…
– Чего?! – протянула она.
Он ничего не сказал. Едва удалось подняться, как земля медленно поплыла из-под ног. Он незаметно ухватился за ствол груши и тяжело задышал. В глазах стало темнеть.
– Что, плохо? – Лена участливо заглянула ему в лицо.
– Уже лучше, – заверил он и огляделся.
У развалин взлетевшего на воздух дома стояла пожарная машина. Часть забора обрушилась, часть устояла, слегка накренившись в сторону улицы. У дороги замерли несколько БТР, два «уазика» и гражданская «скорая помощь». По двору бродили милиционеры. Невдалеке, на противоположной стороне дороги, кружком стояли участники штурма.
– Чем все закончилось? – спросил он Лену.
– Ты помнишь, как тебя кирпичом по голове приложило?
Он кивнул.
– Это боевики свои запасы взрывчатки подорвали.
– Все живы?
– Раненых у спецов много. – Лена неожиданно перекинула на живот сумку, порылась в ней, достала кусок бинта и небольшую фляжку.
– Возьми, умойся. Смотреть страшно.
– Да? – удивился Вадим.
Он подошел к машине начальника штаба. За рулем скучал водитель. Рядом больше никого не было. Вадим заглянул в зеркало заднего вида и улыбнулся. Лицо было перепачкано грязью, глаза припухли, а светлые волосы казались рыжими от пыли. Всему этому нелепый вид придавала повязка.
Он плеснул на бинт воды и стал протирать щеки.
– Так, – раздался голос начальника штаба, – что с Пахомовым?
– Ему к невропатологу надо, – в который раз повторилась Леночка.
– Пахомов! – начальник штаба поманил его рукой.
Стараясь не шататься, Вадим подошел ближе.
– Мне жертвы не нужны, как скажут, так и будет, – разглядывая лицо лейтенанта, объявил подполковник.
– А я что? – Вадим развел руками. – Разве против?
– Вот и хорошо, – засуетилась Лена. – Давай в машину.
– Я со своими доеду, – возразил Вадим. – Там подойду, куда скажешь.
– Договорились, – Лена улыбнулась.
Вадим не выдержал ее взгляда и направился к грузовикам.
* * *
Антон открыл глаза, но кромешная темнота не прошла.
«Так можно спать, не закрывая глаз», – подумал он и медленно сел. По стенке их наскоро отрытого укрытия посыпались песок и галька.