Мужчина – крупный, злобный... Скидка 50 % - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Левитина cтр.№ 28

– И все? Просто сидишь и ждешь?

– А разве можно сделать что-то еще? Полагаю, в данной ситуации инициатива не может исходить от меня. Хватит, и так дров наломала.

– Не знаю. Думаю, надо быть активнее. Мы не в XIX веке! Сейчас нельзя сидеть на веранде в кружевном кринолине с томиком Жорж Санд в руках, меланхолично выжидая, пока папенька устроит твою судьбу с каким-нибудь знатным помещиком… Ты тут разложилась на молекулы и плаваешь в соплях. А в это время твоего шикарного Никиту безжалостно арканит какая-нибудь двадцатилетняя красотка.

– Ы-ы-ы, – тихонько завыла я. – Двадцатилетняя… Ы-ы-ы…

– Знаешь, их сколько? Молодых и без лифчиков! Как прилипнут! Замучаешься отковыривать от своего парня.

– Так, мне срочно нужен АК-47.

– «Калашниковым» не отделаешься. Тут необходим ракетно-зенитный комплекс. А если серьезно – хватит киснуть, Юля. Соберись в кучку. Отстаивай свою любовь. Вы с Никитой были славной парочкой, мы все восхищались – ах, какая красивая лав-стори!

– С таким бесславным финалом.

– А вдруг это не финал, а пустая страница перед началом следующей главы?

– Наташка, ты серьезно?

– Почему бы нет? И когда вы с Никитой помиритесь, ты перестанешь быть мексиканской колючкой и по достоинству оценишь заслуги Елены.

– Да я и так ее ценю. Просто завидую по-черному, – призналась я. – Она красивая, успешная, полностью состоявшаяся женщина. С богатым мужем, дипломом Гарварда и собственным глянцевым изданием. Катается на БМВ и одевается в Хренуччи. А я – ноль без палочки.

– Вроде бы я уже слышала от тебя про этот пресловутый гарвардский диплом? – улыбнулась Наталья.

– Еще бы. Я на каждом углу про него говорю. Скоро, наверное, буду ходить с плакатом: «У нее диплом Гарварда. А у меня нету!»

– Вот почему Елена так ловко всеми манипулирует – у нее хорошая база, отличное экономическое образование, – задумчиво произнесла Наташа.

– Плюс миллионы мужа, не забывай. Если вдруг над «Удачными покупками» нависнет угроза разорения, господин Аметистов подкинет любимой деньжат на поддержку бизнеса.

– Вот видишь, Юля, какое выгодное у нас место работы. Надо за него держаться. А ты постоянно рычишь на Елену, словно добиваешься, чтобы она тебя вышвырнула на улицу!

– Похоже, это и есть моя цель. Тогда у меня будет еще один повод для депрессии. И я утону в болоте жалости к самой себе.

– И тебе это надо?

От Евы пришла эсэмэска: «Приезжай к трем в «Бумеранг» на коррекцию».

Коррекция осанки и зрения мне, к счастью, не требовалась. Оставались ногти. Кроме нейтронной бомбы XX век наградил человечество и другим страшным изобретением – «ногтевым сервисом». От этого жуткого словосочетания переворачиваются в гробу классики русской литературы, а профессоров словесности, подозреваю, бьет нервная дрожь.

С тех пор как Ева поселилась по соседству, она – потомственная маникюрша – считает себя ответственной за красоту моих ногтей. Теперь мои ногти всегда сияют перламутром, но они превратились в настоящих убийц времени. Наращивание – четыре часа, коррекция – два. Мечтаю о возвращении в прежний образ. Тогда я была настоящей Венерой Милосской – порой недосчитывалась парочки ногтей после напряженной трудовой ночи, могла запросто отхватить полпальца зубами по локоть, ну и что?

– Учитесь, пока я жива, – ворчливо произнесла Ева, возвращая мне обработанные грабли.

Две девушки-маникюрши – Евин персонал – с восторгом и ахами освидетельствовали работу начальницы. Я тоже полюбовалась ровными розовыми ноготками с белой каймой и поблагодарила подругу. К счастью, Ева не стала сегодня украшать мои верхние конечности стразами и бубенцами – как этого требует мода. Ограничилась французским маникюром. Ева выступает в роли играющего тренера: руководит, командует, но также может и выйти на поле. То есть взять в руки пилку и щипчики и показать высший пилотаж.

– Пойдем выпьем по коктейлю, – предложила она, и мы плавно переместились с высоких банкеток ее маникюрного бара на кожаные диваны кофейни. И то и другое располагалось на одном этаже «Бумеранга». В будний день в торговом центре было немноголюдно, в стеклянных аквариумах магазинов скучали продавцы.

– Как поживает Виталий? – сдержанно поинтересовалась я. Хотя вопросы распирали горло и рвались наружу, как вулканическая лава. Признался ли он Еве, что на самом деле не пролетарий, а миллионер? Стал ли их секс качественнее? Сообщила ли она другу о том, что имеет ребенка?

– Так, – бесцветно отозвалась Ева. – Три раза оставался на ночь.

– Значит, ваш роман развивается?

– Хмм… В обратную сторону.

– Как грустно. Почему же?

– Не знаю, – поморщилась Ева. – Меня в нем все раздражает. Как говорит, как ест, как держит вилку, как занимается сексом…

– Блин.

– Вот именно.

– А вроде симпатичный парнишка. Глаза голубые.

– Насмотрелась уже, – хмыкнула Ева. – Глаза его мне тоже не нужны.

– Тоже раздражают? – удивилась я.

– Угу. Он и смотрит как-то не так… Неправильно.

– Косоглазием вроде бы не страдает… А про Мишутку ему сказала?

– Нет пока. Да и незачем. Очевидно, мы расстанемся. Как только удастся выставить его за дверь. Не хочет ведь уходить, зараза.

– Полагаю, он в тебя влюбился! Конечно, как в тебя не влюбиться, ты же необыкновенная.

– Прилип, как горчичник, не отдерешь.

– Но сначала же он тебе понравился, Ева! – Я не теряла надежды впарить подруге замаскированного миллионера и обеспечить ее до конца жизни лангустами, лимузинами, жемчугами и платьями от Кавалли. – Ты говорила, тебе импонирует его интеллигентность, уверенность. Разве он не обаятельный и остроумный?

– Вздор! Он редкостный зануда. Уже начал меня перевоспитывать. Каков фрукт! Не так сидишь, не так стоишь, не ту юбку надела, грубо выражаешься. А какое право он на это имеет? Я большая девочка и всего сама добилась в жизни. Он мне не помогал. И если я ощущаю настоятельную потребность послать кого-то на… хм… три буквы, я это делаю. Не оглядываясь на всяких голубоглазых прилипал.

Я булькнула коктейлем и довольно улыбнулась: попытки Виталия перевоспитать Еву обречены, видимо, на провал. А вот я более успешна! Еще пару месяцев назад Ева беззастенчиво сотрясала воздух нецензурными выражениями, вгоняя меня в краску. А сейчас две трети мата заменяет милыми эвфемизмами – и все это ради подруги!

Нет, я, конечно, и сама могу послать.

Но надо очень сильно довести.

– Виталий, очевидно, просто хотел внушить тебе мысль, что экспрессивная лексика предназначена для выброса пара в сложных ситуациях, а вовсе не для повседневного использования.