Барчестерские башни - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Троллоп cтр.№ 78

— Почему вы сказали, что я должен исполнять то, чему учу? — снова спросил он.

— Так следует поступать всем людям.

— О да. Это само собой разумеется. Однако всем людям или всем священникам вы этого не говорите. Такие превосходные советы даются, только когда подразумевается какая-то определенная погрешность. Скажите же, в чем я провинился, и я попробую следовать вашему совету.

Элинор помолчала, а потом сказала, глядя ему в глаза:

— Мистер Эйрбин, у вас не хватает мужества говорить со мной прямо и открыто, и все же вы хотите, чтобы я, женщина, говорила с вами откровенно. Почему вы за моей спиной клеветали на меня доктору Грантли?

— Клеветал? — повторил он, краснея до корней волос.— Как клеветал? Если это так, я буду просить прощения у вас, у того, с кем я говорил, и у бога. Но как же я оклеветал вас перед доктором Грантли?

Элинор тоже покраснела. Не могла же она сказать ему, что он говорил о ней, как о жене мистера Слоупа.

— Вы сами это знаете,— ответила она.— Но я спрашиваю вас, как человека порядочного, сказали бы вы это о вашей сестре? Нет, я не стану спрашивать вас об этом,— продолжала она, заметив, что он молчит.— Я не поставлю вас перед необходимостью отвечать на такой вопрос. Но доктор Грантли передал мне ваши слова.

— Доктор Грантли, правда, просил у меня совета, и я...

— Да, я знаю, мистер Эйрбин. Он спросил вашего мнения, может ли он по-прежнему принимать меня в Пламстеде, если я не прекращу знакомства с джентльменом, к которому вы и он питаете личную неприязнь, не так ли?

— Вы ошибаетесь, миссис Болд. Я не знаком с мистером Слоупом. Я никогда его даже не видел.

— Тем не менее, вы питаете к нему вражду. Не мне судить, насколько она справедлива, но у меня есть право ждать, что мое имя не будет называться в связи с этой враждой. А вы его назвали, назвали самым оскорбительным образом, самым обидным для меня, как для женщины. Признаюсь, мистер Эйрбин, от вас я этого не ждала.

Она с трудом удерживала слезы, и все же ей удалось их сдержать. Заплачь она, как часто плачут женщины в подобных случаях, и он сразу сдался бы, умоляя ее о прощении, может быть, упал бы к ее ногам и признался бы ей в любви. Все объяснилось бы, и Элинор вернулась бы в Барчестер с легким сердцем. Как легко она простила бы и забыла бы подозрения архидьякона, если бы узнала от мистера Эйрбина всю правду! Но что тогда сталось бы с моим романом? Она не заплакала, и мистер Эйрбин не сдался.

— Вы ко мне несправедливы,— сказал он.— Доктор Грантли просил у меня совета, и я не мог ему не ответить.

— Доктор Грантли позволил себе недопустимую дерзость. Я имею такое же право выбирать своих знакомых, как он своих. Что, если бы я спросила у вас совета, не должна ли я отказать доктору Грантли от дома, так как он знаком с лордом Тэттенхемом Корнером? А лорд Тэттенхем — столь же нежелательное знакомство для священника, как мистер Слоуп — для дочери священника.

— Я незнаком с лордом Тэттенхемом Корнером.

— Но доктор Грантли с ним знаком! Мне все равно, будь он знаком хоть со всеми титулованными игроками Англии. Я не вмешиваюсь в его дела и не позволю ему вмешиваться в мои.

— Мне неприятно возражать вам, миссис Болд, но раз уж вы заговорили со мной об этом, я обязан вам возразить, тем более что вы превратно толкуете те два-три слова, которые я был вынужден сказать на эту тему. Положение доктора Грантли дает ему лишь ограниченное право выбирать Знакомых. Если он ошибется в выборе, ему будет на это указано. Если он будет водить знакомство с нежелательными лицами, в это вмешается епископ. А для вас доктор Грантли — то же, что епископ для него.

— Нет и нет! — вскричала Элинор, вскакивая, и ее глаза буквально метнули молнию в мистера Эйрбина. Никогда он не видел ее столь взволнованной и хотя бы вполовину столь прекрасной.

— Нет! — повторила она.— Доктор Грантли не имеет надо мной ни малейшей власти. Вы и он, кажется, забыли, что я не одна в мире? Что у меня есть отец? Доктор Грантли вообще, по-моему, не желает об этом помнить! Ваш совет, мистер Эйрбин, я выслушала бы, так как верила бы, что это дружеский совет, а не приказание наставника покорному ученику. Я могла бы с вами не согласиться, а в этом вопросе и не согласилась бы, но если бы вы поговорили со мной в вашем обычном тоне с вашей обычной прямотой, я не рассердилась бы. Но теперь... разве это благородно, мистер Эйрбин, говорить обо мне так... с таким неуважением... с таким... Я не в силах повторить ваши слова. Вы не можете не понимать, что я чувствую. Хорошо ли было говорить обо мне так и советовать мужу моей сестры выгнать меня из дома только потому, что я поддерживаю знакомство с человеком, чьи религиозные взгляды вам не нравятся?

— Мне остается только одно, миссис Болд,— ответил он медленно, стоя спиной к камину и внимательно разглядывая узор ковра,— Точно передать вам мой разговор с доктором Грантли.

— Ну? — сказала она, так как он вдруг умолк.

— Поюсь, мои слова могут причинить вам боль.

— Не большую, чем вы мне уже причинили!

— Доктор Грантли спросил мое мнение о том, удобно ли ему будет принимать вас у себя, как жену мистера Слоупа, и я ответил, что, по моему мнению, это будет неудобно. Считая совершенно невероятным, чтобы мистер Слоуп и...

— Благодарю вас, мистер Эйрбин, этого достаточно. Я не хочу знать ваших побуждений,— сказала она голосом, исполненным ледяного спокойствия.— Я принимала упомянутого вами джентльмена так, как того требует обычная вежливость. И только поэтому, только потому, что я не испытываю к нему той злобы и ненависти, которых, по вашему с доктором Грантли мнению, заслуживают все несогласные с вами священники, вы заключаете, что я собираюсь выйти за него замуж. Впрочем, нет, ни один разумный человек не мог бы прийти к подобному выводу на столь шатких основаниях, и вы этого не думаете! Но в моем положении такое обвинение особенно тяжко, и к нему прибегли, чтобы принудить меня стать врагом вашего врага.

Договорив, Элинор открыла стеклянную дверь и вышла в сад. Мистер Эйрбин остался стоять у камина и считать квадратики на ковре. Однако он хорошо расслышал и запомнил каждое сказанное ею слово. Разве не было ясно, что архидьякон ошибся, приписывая ей любовь к мистеру Слоупу? Разве не было ясно, что Элинор по-прежнему свободна? Может показаться странным, что он еще сомневался. Но он сомневался. Ведь она не опровергла это обвинение прямо, не сказала, что оно неверно. Мистер Эйрбин не знал женской натуры, или он понял бы, что Элинор не могла выразиться яснее, чем она выразилась. Обычно мужчины начинают понимать женское сердце, только когда годы делают это понимание бесполезным. И тем лучше, иначе победы давались бы мужчинам слишком легко!

Мистер Эйрбин стоял и считал квадратики на ковре, чувствуя себя несчастным, невыразимо несчастным из-за обращенных к нему суровых слов и в то же время счастливым, невыразимо счастливым, ибо женщина, которая была ему так Дорога, все-таки не собиралась стать женой столь неприятного ему человека. И тут он начал догадываться, что влюблен. Он прожил на свете сорок лет и не пережил ни единого тяжкого часа из-за женской красоты. Но этот час был для него весьма тяжким.