Вся правда, вся ложь - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Полякова cтр.№ 37

– Дура, – сказала Агатка.

– Ага, – сказала я.

– Значит, к Стасику побежишь. – Не знаю, чего было больше в словах Агатки – злости или отчаяния.

– Ни к кому я не побегу… задолбали все. И он не прибежит, можешь не беспокоиться.

Агатка криво усмехнулась и головой покачала.

Мы было собрались ехать на дачу, но тут позвонила мама: поездка отменялась. Я вздохнула с облегчением, на даче по большому счету делать нечего, если только на диване валяться, но это я и здесь могу. Агатку вроде бы изменение планов огорчило, что было удивительно, отдых на природе восторгов у нее никогда не вызывал, а в компании мамы представлялся сущим наказанием. Выходит, сестрица рассчитывала держать меня под пристальным наблюдением и подальше от города, то есть от Стаса.

«Дожила, мать твою, – думала я, сидя рядом с Агаткой. – Меня уже сторожить надо. Еще немного, и дойдет до смирительной рубашки». На душе так скверно, что я всерьез задалась вопросом: пора уже в петлю лезть или еще немного помучиться? И вместе с тем… вместе с тем мысль о том, что Стас здесь, совсем рядом, распирала грудь дурным счастьем. Выходит, прав Берсеньев: я вконец запуталась и сама не знаю, чего хочу. И забыть невозможно, и перешагнуть через то, что так страшно нас разделяло, не получается.

– Поехали в контору, – косясь на меня, заявила сестрица. – Работы полно.

– Работы у тебя полно, а у меня законный выходной.

Еще часа два мы вяло переругивались, Агатка в конце концов вышла из себя, матерно выругалась и удалилась со словами:

– Глаза б мои тебя не видели.

Ближе к обеду я решила, в жизни надо что-то менять и начала с малого: вымыла полы, перестирала белье, какое нашлось, и села у окна пить чай. Думать о Стасе категорически себе запретила. Чувствовала: еще немного, и понесет меня к нему вопреки всякой логике, просто мазохизм какой-то… После долгой душевной борьбы мои мысли наконец-то сменили направление. О вчерашней встрече с братьями следовало сообщить бывшему. «Жигули», которые дважды видели возле поселка вкупе с отпечатком мужского ботинка сорок третьего размера, позволяли утверждать: в доме Одинцова был кто-то третий. И этот человек – возможный убийца. Я пошлепала в прихожую звонить Олегу – мобильный отключен, домашний не отвечает. Чем еще себя занять, я не знала, вариантов немного: либо отправиться на работу по примеру Агатки, либо податься к друзьям-подругам за выпивкой. Первый вызывал глухой протест, второй – спазмы желудка. Вот тогда на ум пришла Ольга Валерьяновна. Почему бы не заглянуть к ней в гости? Развеюсь немного, а может, и узнаю что путное, ежели будет на то божья воля.

Через двадцать минут я бодро шагала к ее дому, забыв предупредить о своем визите. Бабуля встретила меня счастливой улыбкой, отчего сердце сжалось и захотелось бежать без оглядки. Но я, конечно, вошла и протянула ей цветы, купленные по дороге.

– С утра мы с Геночкой на кладбище ездили, – хлопоча, рассказывала бабуля. – Знаете, Феня, я была бы рада, если бы он немного развеялся. Ему это необходимо. Он ведь просто тает на глазах. Друзей сторонится, никого не хочет видеть… так нельзя. Он молодой, ему еще жить и жить… Сегодня попробовала заговорить с ним об этом, но он обиделся. Сказал: Ирочка единственная, и другой не будет. Конечно, боль утихнет, надо только потерпеть… Когда ты молод, есть надежда…

– Он успокоится, не сразу, но успокоится, – кивнула я.

– Если бы убийцу нашли, ему бы стало легче, он ведь ни о чем другом думать не может. Вчера сидит вот тут, уставился в одну точку, слезы из глаз льются, а он не замечает…

Слушая Ольгу Валерьяновну, я гадала, сообщил ей Геннадий о том, что обращался к нам за помощью. Но задать вопрос не решилась. Мы выпили чаю и замолчали. Часы на стене отсчитывали секунды, а у меня было чувство, что я оказалась в другом измерении, как будто от остального мира меня отделяла невидимая перегородка.

– Гена живет у брата? – поспешно спросила я, торопясь вернуться к реальности.

– Да. И правильно. В такое время кто-то должен быть рядом. Брат в нем нуждается… Когда ты видишь, что кому-то нужен, появляются силы все пережить… А вы знаете, сегодня я Ирочкину тетрадку нашла, она в нее стихи записывала, и свои, и те, которые ей нравились. Давно, еще когда совсем юной была. Сохранила тетрадь, сюда привезла, видно, была она ей дорога. Хотите, я вам стихи почитаю? Я в молодости очень любила стихи, даже в самодеятельности участвовала, читала лирику. Фет, Тютчев. Многим нравилось, говорили, что у меня талант.

Ольга Валерьяновна принесла из комнаты обычную школьную тетрадь, надела очки дрожащей рукой и откашлялась. Стихи она читала старательно, с легким распевом, опуская голову все ниже и ниже, пытаясь скрыть свои слезы. Ирочкины читала с особым усердием. Девичьи стихи, как им и положено, были о чем-то несбыточном. Мечты, щедро сдобренные грустью. Агатка классе в пятом такие же писала. Я нашла ее тетрадку в столе, под стопкой учебников, но ознакомиться с внутренним миром сестры до конца не успела. Застав меня за этим занятием, Агатка тетрадь отобрала, а меня оттаскала за волосья, со мной она никогда не церемонилась. В свою комнату заходить строго-настрого запрещала и в случае нарушения запрета не гнушалась рукоприкладством. Надо ли говорить, что ее комната притягивала как магнит?

– Я вас утомила, – вдруг сказала Ольга Валерьяновна, откладывая в сторону тетрадь, наверное, в тот момент вид у меня был совершенно отсутствующий. «Ну, вот, бабулю обидела», – в досаде подумала я и поспешно заверила:

– Что вы. Стихи прекрасные… – Я откашлялась, пытаясь выиграть пару секунд и придумать, что еще сказать, и вспомнила об альбоме: – В прошлый раз вы не успели показать мне фотографии.

– Идемте в комнату, – предложила она и благодарно улыбнулась. Через минуту мы устроились на диване. Я держала толстый альбом на коленях, переворачивала страницы, а Ольга Валерьяновна не спеша поясняла: – Это мама Ирочки… это ее отец. Она на него немного похожа внешне… Фотографии эти я из Голованова привезла, когда сюда приехала. Разложила все по порядку. Вот Ирочку из роддома выписывают, она была таким прелестным ребенком, тихая, словно ангел, почти не плакала. Это она в детском саду… Новый год, елка… банты очень не любила, только отвернешься, она бант с головы стащит и запрячет куда-нибудь в игрушки… Первый класс… учительница нам попалась прекрасная. Ирочку всегда хвалила, да и как ее не хвалить, училась хорошо, послушная, всем помогала.

– А почему Ирина выбрала библиотечный колледж?

– Книжки обожала читать. Особенно про любовь. Лет с десяти любовные романы читала. В институт она не пошла, на работу спешила устроиться, оттого и выбрала техникум после девятого класса.

«В этом альбоме целая жизнь, – думала я, разглядывая снимки. – Крохотный младенец, и вот уже взрослая девушка. Очень красивая, только жизнь ее оказалась недолгой…»

– Выпускной в девятом классе, а это Ира уже в техникуме…

И тут внимание мое привлекла групповая фотография. Три девушки и двое молодых людей за накрытым столом. Ира, смеясь, смотрела в объектив, вполоборота – темноволосый красавец. Во взгляде, устремленном к ней, гордость собственника, и обнимал он ее как-то по-хозяйски.