Лев Лангедока - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Пембертон cтр.№ 30

Мариетта, заметив обращенные в ее сторону беглые взгляды Леона, позволила Рафаэлю выиграть и вежливо с ним попрощалась. Находиться в одной комнате с Леоном и не иметь возможности разговаривать с ним, обмениваться шутками, смеяться, как это было в первые часы и дни после того, как он ее спас, становилось для нее все более и более непереносимым, почти физически мучительным. Она понимала, что он ее никогда не полюбит, но жаждала понравиться ему хоть немножко. Ей хотелось, чтобы он ей улыбался, разговаривал с ней…

У нее разболелась голова, и у себя в комнате Мариетта села у открытого окна, из которого тянуло прохладой. Невидящим взглядом она смотрела на темные деревья и слушала шелест листвы от ночного ветерка. Ее дни проходили в постоянных поисках возможностей уклоняться от встреч с Леоном, чтобы избавить себя от лишних страданий. По утрам она уезжала пораньше проведать Нинетту Бриссак. Ко времени ее возвращения Леон уже отсутствовал — он ежедневно отправлялся в Лансер…

Мариетта легла в постель, однако сон пришел к ней не сразу.

Леон пробудился с чувством непривычного облегчения. Нынче он мог надеть на себя костюм для верховой езды, а не для визита к невесте. Это было приятной переменой и улучшило его настроение, достаточно скверное все последние дни. Церковные колокола вызванивали Ангелюс, молитву к Богоматери, пока он шел по каменным плитам двора к конюшне и Сарацину.

Мариетта, возвращаясь от Бриссаков, едва не столкнулась с ним на дороге.

— Боже милостивый! — воскликнул Леон, посторонившись со всей поспешностью. — Чего ради вы скачете так, словно за вами гонится тысяча чертей?

— Ничего подобного, просто у меня много работы…

Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали грубо, хватит и того, что юбка у нее вся в пыли, а ветер растрепал волосы. Выходило так, что она вечно выглядит весьма непривлекательно по сравнению с изысканно-совершенной Элизой.

— Ни к чему говорить о работе, — неожиданно для самого себя произнес Леон. — Давайте-ка поохотимся, пустим соколов на дичь.

Не дожидаясь ее ответа, он пришпорил Сарацина и поскакал к подъемному мосту. Промедление Мариетты было коротким. Впервые после ее приезда в замок Леон заговорил с ней в прежнем, свободном тоне. Она ударила кобылу каблуками в бока и понеслась следом за Леоном. Церковные колокола еще звонили, когда они мчались галопом мимо крытых соломой домов деревни и дальше — к поросшим густым кустарником каменистым холмам. Хвост Сарацина стелился по ветру, а размашистый бег лошади Мариетты скоро настолько приблизил всадницу к графу, что у той вдруг перехватило дыхание.

Леон весь отдавался неистовой скачке, предоставив коню полную свободу, и оттого почувствовал приятную легкость в голове, избавленной от тягостной скуки нескольких последних дней. Теперь он снова радовался быстрому бегу коня, необъятному простору горизонта и тому, что впереди, на условленном месте, его уже дожидается помощник конюха с собаками и ловчими птицами.

Собаки начали рваться с поводков, когда Леон подъехал поближе. Развернув Сарацина, он увидел Мариетту, которая, подгоняя лошадь, преодолевала последние ярды.

— Вы ездите верхом не хуже мужчины!

Белые зубы Леона сверкнули в улыбке, и Мариетта почувствовала, что вот оно — сбылось то, о чем она грезила. То был наивысший комплимент, который Леон мог сделать женщине, и, понимая это, она рассмеялась с чувством полной эйфории. У нее родилась надежда, что между ними восстановятся отношения взаимной симпатии во всей их непритязательности и простоте. Однако это ощущение быстро исчезло. Завтра он снова будет с Элизой. А через неделю сама она будет уже в Монпелье или Нарбонне, но сейчас они вместе, и этого достаточно.

Лицо у Мариетты сияло, и парнишка-конюх смотрел на нее с таким обожанием, что Леон, сдвинув брови, приказал ему снять кожаные колпачки с голов птиц.

— Вы когда-нибудь участвовали в соколиной охоте? — спросил он у Мариетты, уже зная ответ. Ох как много времени прошло с тех пор, когда он, случалось, спрашивал, что она умела делать и чего не умела!

— Ни разу после смерти отца.

Ее блестящие золотисто-рыжие волосы свободно ниспадали на плечи, грудь порывисто вздымалась и опускалась после быстрой верховой езды.

У Леона перехватило дыхание. Боже, да ведь она красавица! Ни драгоценных украшений, ни пудры, ни помады — только шелковистая гладкая кожа и сверкающие глаза, которые пробуждают в мужчине радость жизни.

— Ну так возьмите кречета.

Птица была куплена для Элизы, но Леон понял, что его будущая жена никогда не проедется верхом, посадив кречета себе на запястье…

Послышался звон колокольчиков, когда птицы задергали лапками в своих путах, а когда помощник конюха освободил от пут кречета и приподнял его, перышки на ножках птицы затрепетали от легкого ветерка. Это напомнило Мариетте, как трепещут страусовые перья на причудливой шляпе Леона, когда он несется в Лансер вскачь на Сарацине. Сейчас, в обычном костюме для верховой езды, а не в изысканном наряде, Леон нравился ей гораздо больше — сильный, мускулистый, с широкой грудью.

Птица взлетела быстрым рывком и так высоко, что Мариетте пришлось защитить ладонью глаза от прямых лучей яркого солнца, когда она смотрела на этот полет. Сокол вернулся с добычей так быстро, что Мариетта ахнула в изумлении. Тем временем помощник конюха спустил собак, и они, вытянув носы по ветру, ринулись догонять зайца, который впоследствии мог бы стать достойным блюдом на столе у их хозяина.

Кречет сбил жаворонка и голубя, а собаки, заливаясь громким лаем, уносились все выше по холмам, оставив помощника конюха далеко позади. Здесь было лучше, чем в пышных лесах возле Версаля, по которым прогуливались придворные дамы и кавалеры, жаждущие лишь того, чтобы их увидели вблизи короля, а все прочее их не занимало.

Леон наконец надел колпачок на кречета, опустил руки на луку седла и огляделся по сторонам.

— Разве можно предпочесть Париж и Версаль всему этому? — спросил он у Мариетты.

Она поразилась выражению его темных глаз, которого она до сих пор ни разу не замечала. Любовь Леона к солнечному краю была настолько искренней, что и она всем сердцем откликнулась на это чувство.

— Я бы не смогла! — воскликнула она.

Леон бросил на нее внимательный взгляд. Мариетта была более южанкой по крови и по натуре, чем он сам. Неудивительно, что она не смогла привыкнуть к жизни в Эвре и никогда не была бы там счастлива. Почувствовав на себе взгляд Леона, Мариетта подняла на него глаза и на этот раз не почувствовала ни малейшего страха.

Ее зеленые глаза сияли так ярко, что Леон вдруг подумал, что любой мужчина, заглянув в их глубину, ощутил бы пылкую страсть. Он понял, что не может больше бороться со своими желаниями, — он должен овладеть Мариеттой. А если он этого не сделает, она навсегда останется лихорадкой у него в крови, неугасимой и будоражащей душу. Овладев ею, он, вероятно, сможет забыть ее, как забывал других женщин.