Лев Лангедока - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Пембертон cтр.№ 20

— Вы не понимаете. Мне нет дела до его заботливости, будь она проклята! Элиза шесть лет прожила в аду, и ей незачем соблюдать траур. И я не намерен увозить ее к венцу из его дома! Только отсюда!

Он отодвинул тарелку с недоеденным пирогом, глянул на Мариетту так, словно она была виновницей этого спора, и, нарочито громко топая, удалился из комнаты.

Жанетта вздохнула и слегка покачала головой:

— Я пыталась объяснить ему, но он и слушать не хотел. Элиза была счастлива со старым Сент-Бевом. Он заботился о ней, как о ребенке, обращался с ней, словно с драгоценной статуэткой из китайского фарфора, но самолюбие Леона не позволяет ему это признать. Смею сказать, что он довел Элизу до слез, упрямо и неотступно требуя ускорить свадьбу и не желая дожидаться окончания положенного срока траура. — Она подняла руку и потрогала пульсирующую жилку у себя на виске. — Пироги и пирожные мы должны начать готовить уже завтра, а я не знаю, где мне взять силы для этого. И надо навести порядок во всех комнатах. Элизе с этим не справиться даже с помощью Матильды. У них в Лансере была целая армия слуг. Она должна будет привезти их с собой, а им ведь тоже нужны спальни. Большинство наших комнат не открывали со дня смерти моего мужа. Я велела Матильде заняться ими, но у нее и без того дел по горло, а от наших служанок толку мало.

— Пожалуйста, не волнуйтесь, — заговорила Мариетта, стараясь не вспоминать о взгляде, который бросил на нее Леон, и о том, с какой горячностью он защищал мадам Сент-Бев. — Я за всем присмотрю вместо вас.

Жанетта сняла у себя с пояса связку ключей.

— О, пожалуйста, займитесь этим, Мариетта. Хотя потребуется сотворить чудо, чтобы и к свадьбе подготовиться, и порядок в доме навести.

— Никакого чуда, — возразила Мариетта, принудив себя улыбнуться. — Всего лишь трудная работа. Думается, вам бы сейчас стоило отдохнуть. Позволите ли вы мне помочь вам подняться по лестнице?

Жанетта, поблагодарив Мариетту, оперлась на ее руку. Леон, все еще разгневанный замечаниями матери, как раз выскочил из своей комнаты с намерением продолжить разговор. С его точки зрения, утверждать, что Элиза была хоть сколько-нибудь счастлива в браке с управителем Лансера, было оскорбительно для его будущей супруги.

Он замер на месте, увидев, что Мариетта почти несет его мать вверх по лестнице. Гнев Леона испарился в одну секунду. Потрясенный, он нагнал их, перешагивая по две ступеньки зараз, подхватил мать на руки и донес до кровати. Дверь за матерью и сыном захлопнулась, и Мариетта ушла к себе в комнату. Она не спеша сняла с себя зеленое платье Селесты и облачилась в ночную сорочку.

Если Элиза была счастлива в браке с престарелым супругом, то замужем за Леоном она станет намного счастливей, это ясно. И ради Жанетты она, Мариетта, должна стать свидетельницей этого великого счастья.

Ночь была теплой, но Мариетта, лежа в полной темноте, промерзла до костей. Он даже не пожелал ей доброй ночи! Леон де Вильнев полностью погрузился в себя, и она перестала для него существовать.

Ночное небо уже начало светлеть перед зарей, когда Мариетта наконец-то смежила веки и забылась беспокойным сном.

* * *

Мариетта ошибалась, полагая, что Леона не трогает запущенное состояние дома. Или что он не замечает болезненную слабость матери. Воссоединение с Элизой было далеко не всем, чего он ожидал и на что надеялся, и уехал он сегодня из Лансера в раздражении. Главной причиной такого настроения послужило нежелание Элизы как можно скорее вступить с ним в брак. Он принимал за нечто само собой разумеющееся, что для нее любовь к нему превыше всего прочего, однако увидел в фиалковых глазах Элизы неприятное недоумение в момент, когда сказал ей о своем намерении устроить свадьбу в ближайшее время. И она как-то вся напряглась в его объятиях, уверяя, что он не должен целовать ее в то время, как тело ее мужа, можно сказать, еще не совсем остыло в могиле.

Леон счел это чертовски обидным для себя, и по причине, какую он сам не мог бы определить, раздражение его еще усилилось, когда он вошел в столовую и увидел, что его матушка и Мариетта весьма задушевно беседуют друг с другом. Зеленое батистовое платье на Селесте выглядело достаточно скромно, а на Мариетте оно смотрелось совершенно иначе. Округлая полная грудь соблазнительно выступала над черным бархатным лифом, а мягкие складки юбки подчеркивали красивые очертания бедер.

Со смешанными чувствами выслушал он слова Жанетты о том, что она попросила Мариетту остаться и помочь ей в приготовлениях к свадьбе. Он был достаточно великодушен, чтобы почувствовать облегчение при мысли о том, что она не уедет из Шатонне без средств существования. Идея его матери насчет того, чтобы Мариетта занялась вязанием воротников и манжет из венецианского кружева, была вполне разумной. Самую маленькую вещицу из такого кружева можно продать по очень высокой цене. Однако Мариетта пробудила в нем чувства, отнюдь не подобающие мужчине, который вот-вот должен вступить в брак с другой женщиной. Он вспомнил, какая у нее соблазнительно тонкая талия. А волосы ее, даже не перевязанные ленточкой, пышными волнами ниспадают до талии, отливая в свете канделябра множеством оттенков золотистого цвета. Неслучайно гугеноты утверждали, что женские волосы — это сети, сплетенные самим дьяволом. Мариетта могла бы даже святого увести с пути истинного, а он, Леон де Вильнев, никогда не стремился к святости.

— Она мне нужна, — произнесла Жанетта, и Леон, посмотрев на мать, понял, что это правда и что его это радует. Но в душе у него как бы прозвучал стон. Чем скорее он женится, тем лучше. Целомудрие — неподходящий образ жизни для мужчины, который шесть лет провел при дворе Людовика XIV.

* * *

Хотя Мариетте не удалось выспаться как следует, она встала очень рано. Позвякивание связки ключей у нее на поясе внушило ей уверенность в себе. У нее всего две недели на то, чтобы навести порядок в Шатонне, стало быть, некогда терять время, валяясь в постели. Матильда и девушки-служанки не потерпели бы, чтобы их принудили явиться в кухню в такую рань, и Мариетта сама приготовила завтрак для Леона, однако подать его в столовую поручила Матильде.

Леон на этот раз принялся за еду с удовольствием. Обычно завтраки Матильды выглядели на редкость неаппетитно.

— Вы превзошли самое себя нынче утром, Матильда, — сказал он, одарив ее такой улыбкой, что у старухи появилось желание снова стать юной девушкой.

— Это вовсе не я, — неохотно призналась она. — У нас тут вроде бы появилась новая экономка, одному Богу ведомо, с какой стати. Я уже сорок лет здесь и до сих пор не слышала ни единой жалобы, а теперь вот какая-то девчонка отдает нам приказания: направо, налево, вперед! Она испекла целую корзину свежего хлеба еще до того, как я спустилась утром в кухню, как будто хлеб, испеченный вчера Лили и Сесилью, недостаточно хорош.

Матильда вышла из столовой, сердито ворча что-то себе под нос. Леон не мог ей посочувствовать. Он в жизни не ел такого вкусного хлеба; Мариетта определенно обладала и другими талантами, помимо умения плести кружева. Однако он не имел времени поговорить с ней. Его ждала Элиза, ждал и аббат, настоятель церкви. Надо было договориться о венчании, и к тому же он все еще надеялся уговорить Элизу совершить обряд как можно раньше.